Воля Небес (СИ) - Страница 67

— Клан Лунного Камня, — сдержанно роняет их лидер, опираясь на роскошную трость.

В толпе начинают поражённо кричать:

— Смотрите! Даже великие кланы на его стороне!

— Клан Морозного Пера, — с трибун кряхтит старик-патриарх, но его голос наполняется силой. — Мы хотим увидеть суд Небес!

— Клан Горного Барса! — рычит Реграт, на скамьях топают ногами представители северных кланов, выделяющиеся размерами.

Мои сторонники продолжают подниматься.

— Клан Лунного Света! — заявляет Хоулин Синьчжао, который сражался вместе с нами во время побега из тюрьмы.

— Клан Серебряного Пика с вами! — ошарашив меня, поднимается здоровяк Мако из Императорской Академии.

Я потрясаю собранными символами кланов-основателей и кричу:

— Посмотри на эти печати, Альдавиан! Наследие древних родов, на крови которых ты построил свою власть. Поколения верных слуг Империи, чьи жизни ты оборвал в погоне за бессмертием. Лучшие умы и таланты нации, брошенные в жернова твоих непомерных амбиций. Будущее нашей страны, принесенное в жертву твоему эгоизму!

— Ты сам не понимаешь, что творишь, глупец! — отзывается он. — Думаешь, я удерживаю Империю железной хваткой из прихоти? Нет! Я — единственный, кто стоит между порядком и хаосом. Между процветанием и войной всех против всех. Когда трон утопал в крови, я принес стабильность. Когда внешние враги рвали нас на части, я дал отпор. Моя жестокость — лишь необходимость. Плата за мир в государстве. Вам никогда не понять бремени истинного правителя!

По трибунам пробегает волна, постепенно превращаясь в цунами. К голосам с арены присоединяются голоса кланов, с которыми мы с Кантором наводили мосты. Вместе с ними переплетаются голоса совершенно чужих и незнакомых мне кланов. Самые обыкновенные школы боевых искусств и секты, дошедшие до края и больше не способные терпеть произвол правителя, говорят: «Довольно!»

Холеное лицо Императора багровеет, глаза наливаются кровью. На лице играют желваки, а я продолжаю слушать, как все новые люди поднимаются и признают правомерность моих притязаний. Однако к нему опять подходит советник, что-то шепчет на ухо, и губы Императора искривляются в едкой ухмылке.

— Спасибо за проделанную работу, Рен! Ты собрал немало бесчестных мятежников и предателей на свою сторону, раскрыв их гнилую суть… Но в одном ты просчитался, мальчишка, — презрительно бросает Альдавиан, — в Империи до сих пор остались люди, верные моему имени. Я вижу, с тобой нет великого южного клана. Твой вызов не имеет силы!

Его слова повисают в воздухе, словно приговор. На миг воцаряется тишина, нарушаемая лишь гулом взволнованной толпы. Кажется, будто сама судьба замерла в нерешительности. Неужели всё напрасно? Неужели этот момент станет концом нашего неповиновения?..

Я стою, не шелохнувшись, чувствуя, как тяжесть взглядов десятков тысяч людей давит на плечи. Моё сердце колотится так, что, кажется, его стук слышен даже на трибунах. Нельзя сдаваться. Не сейчас. Не после всего, через что мы прошли.

Внезапно солнце заслоняет стремительно увеличивающаяся точка, и над ареной разносится пронзительный крик, от которого по спине бегут мурашки. С небес в центр арены пикирует облачный змей во всем его великолепии. Медная чешуя переливается в лучах заходящего солнца, а могучие крылья рассекают воздух.

Мин-Ши и Изаар прибыли!

Они приземляются рядом со мной, вызвав ошеломлённый гул на трибунах. Зрители, большинство из которых ни разу в жизни не видели яогуая, тем более столь могучего, вскакивают с мест, не веря своим глазам. Должно быть, для них это знак — сам небесный змей явился, чтобы поддержать мой вызов.

Крики изумления и ужаса сотрясают арену. Люди тычут пальцами в Мин-Ши, не в силах оторвать взгляд от величественного змея. Матери прижимают к себе детей, мужчины хватаются за амулеты. Шок и трепет охватывают толпу. Явление небесного посланца повергает простолюдинов практически в священный ужас.

Изаар спрыгивает со спины Мин-Ши и с усмешкой хлопает меня по плечу:

— Извини, что задержался, брат. Пришлось уладить кое-какие сложности.

Затем он поворачивается к Императору и зычно объявляет:

— Я представляю клан Пустынной Гадюки и подтверждаю право Рена на поединок согласно древнему эдикту!

С этими словами южанин поднимает в руках голову засушенной змеи, символ южного клана, и торжествующе восклицает:

— Седьмая печать!

Лицо Альдавиана покрывается багровыми пятнами, а глаза наливаются кровью. Его скулы ходят ходуном, а на висках вздуваются вены. Кажется, что его вот-вот хватит удар.

— Как вы смеете, ничтожества⁈ — низкий рык накрывает всю арену, заставляя простолюдинов прижаться к земле. — Я не признаю ни ваши голоса, ни ваше мнимое право судить меня! Я — Император, и власть моя абсолютна! Моя воля — закон! ИМПЕРИЯ — ЭТО Я!

Лицо государя дрожит, но он быстро берет себя в руки. На его губах появляется холодная, расчетливая улыбка. Он обводит толпу тяжелым взглядом, расправляя плечи и вскидывая подбородок. Сейчас он — само воплощение несокрушимой власти и силы.

— Жалкие смутьяны возомнили себя спасителями Империи? Не смешите меня. Без твёрдой руки настоящего правителя наша держава рассыплется, как песочный замок. Без меня уже завтра трупоеды сотрут вас всех с лица карты. Без меня завтра кланы схлестнутся в последней войне, и к зиме вы будете проклинать свою дерзость, когда ваши дети погибнут от голода! Запомните раз и навсегда! Никто в этом мире не может судить меня! Даже само Небо! Потому чтоя́и есть Не…

В этот миг пылающая багровыми и золотистыми красками бесконечность над нашими головами темнеет, словно от гнева. Черные тучи скрывают заходящее солнце, и на арену опускается зловещий полумрак. В вышине рождается ослепительная вспышка, и мощнейшая белая молния с чудовищным грохотом обрушивается на арену.

Почти вплотную к Императору.

Глава 35

Волна чистой энергии отбрасывает Императора назад. Молния опаляет его лицо, оставляя не смертельную, но унизительную отметину. Альдавиан пытается прикрыть рану руками, но все мы видим, как его надменные черты, искаженные яростью, покрываются вздувшимися волдырями.

— ЗНАЙ СВОЕ МЕСТО, СМЕРТНЫЙ! — слова обрушиваются с небес подобно лавине, сотрясая само мироздание.

Этот глас, непостижимый для человеческого разума, вибрирует в каждой частице бытия. Он звучит отовсюду и ниоткуда одновременно, заполняя пространство первозданной мощью творения, пропитывая сознание всех живых существ в округе.

Люди на трибунах падают ниц, не в силах вынести даже отголоски этого голоса. Кто-то теряет сознание, кто-то рыдает от ужаса и благоговения. Даже сильнейшие адепты, способные противостоять демонам-лордам, чувствуют себя песчинками перед лицом этой необъятной силы. Их хваленые техники и годы тренировок кажутся детской забавой по сравнению с истинным могуществом Небес.

Сам воздух звенит от напряжения, когда эти слова эхом раскатываются над ареной, проникая в самые глубины человеческих душ. На миг все ощущают истинный масштаб вселенной, где даже величайшие герои и правители — лишь мимолетные искры в бесконечном потоке вечности.

В ошеломлении я запрокидываю голову и смотрю на тёмные тучи, что постепенно рассеиваются, и пытаюсь осознать произошедшее. Аранг безусловно говорил, что Небеса покровительствуют талантливым адептам, но для моих ушей это звучало, словно монастырская мудрость, а не реальный факт. Там есть разум, и он следит за тем, что происходит среди нас.

Тем временем униженный и потрясенный Император видит, что приходящие в себя зрители и даже его собственные сторонники смотрят на него совсем иными глазами. Они только что получили подтверждение реальности воли Небес и того, что государь пошел против нее, возомнив себя непревзойденным. Альдавиан явно понимает — нужно сразиться, иначе больше никто и никогда не поверит в его право на власть.

Ропот толпы постепенно набирает силу, превращаясь в рёв. Далеко не вся публика на моей стороне, есть и те, кто желает сохранить текущую власть.