Вольт (СИ) - Страница 14

― На что посмотрим? ― устало вздохнул Лэй. ― На очередную попытку побега? Хань, его мучают уже больше полугода, а он до сих пор творит такое. Неужели не ясно, что он не изменит своё решение? Он не хочет тут быть, это и дураку понятно. Он никогда не станет одним из нас. Почему бы просто не смириться с этим?

― И позволить превратить его в пыльное досье на полке? Нет уж. Мне надоело собирать тощие папки с датами рождения и смерти. Их скопилось слишком много.

― Ты выбрал неудачный объект для того, чтобы поставить точку.

― Я и не выбирал. Не говори мне о правилах, ладно? Я знаю всё, что ты думаешь на самом деле, поэтому… Поэтому не говори ничего, ладно? Это будет намного честнее. Или ты пытаешься убедить не меня, а себя?

― Не пытаюсь. Просто не торчи в моей голове, хорошо?

― У тебя на лице всё написано, лезть к тебе в голову нужды нет, успокойся.

В распахнутую дверь постучал охранник, помялся на пороге, всем видом выражая острую необходимость поговорить то ли с Лэем, то ли с Ханем. В итоге они оба вышли в коридор и вопросительно уставились на беднягу в форме. Тот сбивчиво пояснил, что Ханя ждут. Ждать мог только Сюмин, больше некому. Хань и Лэй прекрасно понимали, что это означало ― неприятности для Чонина.

Сюмин был в зале один, что Ханя не обрадовало. Он предпочёл бы беседу при свидетелях.

― Как всё прошло?

― По плану, ― сухо отозвался Хань, остановившись у стола.

― Накладки?

― Никаких.

― Как твой подопечный?

― Полагаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

― Я не о попытке побега и нынешнем состоянии. Я о твоей задаче.

― Пока сложно сказать, но он хотя бы говорит со мной.

― Как я понимаю, не только говорит. Ты осознаёшь, чем рискуешь?

― Как я понимаю, ― Хань выдержал многозначительную паузу, ― мой пост позволяет мне действовать так, как я считаю нужным.

― Только ради выполнения поставленной перед тобой задачи?

― Хотя бы. Ты был прав, он нам нужен.

― Я уже не так уверен в этом. Особенно после его последней выходки.

― И что тебя смущает?

― То, что мы не можем разговаривать нормально.

Хань выдержал внимательный взгляд Сюмина и слабо улыбнулся.

― И только?

― Не только. Я подозреваю, что твой подопечный успел облазить весь “Дворец” до того, как его успокоили.

― Ну и что? Даже если он облазил весь “Дворец”, толку? Ошейник не даст ему сбежать всё равно. Или ты боишься, что он выкрал чертежи ошейника, изучил принцип работы, припрятал инструменты для технических работ и вот-вот сможет снять эту погремушку?

― Ошейник делали не здесь, так что ничего подобного провернуть он не мог и не сможет, но нам стоило немалых трудов изловить его. Я бы не хотел ещё раз делать это.

― Хорошо. ― Хань опустился на ближайший стул и ударил ногтями по столешнице. ― Предлагаю взглянуть на этот случай предельно трезво и объективно. Ты не хуже меня знаешь, что наши агенты ― будущие ― попадают во “Дворец” детьми либо подростками. Их разум гибок и пластичен, и работать с ними довольно легко даже тем наставникам, которые не обладают моим даром. Но… в этом конкретном случае мы получили человека с полностью сформированными взглядами, умеющего рассуждать самостоятельно, более того, с устойчивой психикой и примечательным упрямством. И мой дар против него бессилен. И ты хочешь, чтобы я всего лишь за месяц сделал из него, скажем так, одержимого патриота? Прости, я не “маг и волшебник”, увы. Нужны время и терпение.

― И ты спишь с ним только поэтому?

― Так тебя именно это беспокоит? Только то, что я с ним сплю? Или то, что он может дать мне то, чего не можешь ты?

― Я волнуюсь за тебя.

― Избавь меня от этого, ладно? От твоего безосновательного волнения. Как видишь, я до сих пор жив и при своих дарах. При всём своём упрямстве Чонин отнюдь не самоубийца, чтобы столь откровенно нарываться на кардинальные меры.

― Его недавний поступок здорово противоречит твоим словам.

― Он не покинул “Дворец”, в чём же тут противоречие? Возможно, он хотел убедиться, что я говорил ему правду, и что все добровольно остаются в стенах “Дворца”.

― Он мог просто попросить о встрече с другими и расспросить их.

― Запланированной встрече он бы не поверил.

Хань лгал и придумывал объяснения на ходу. Прежде всего ему следовало убедить Сюмина, что угрозы нет. И её не было на самом деле. Чонин не мог снять ошейник и покинуть “Дворец”. Даже если бы погибшая недавно девочка осталась во “Дворце”, и Чонин забрал бы её дар, он всё равно не смог бы избавиться от ошейника. Снял бы на пять минут ― и всё. Но потом ошейник бы вернулся на место. В сжатом виде. Мгновенная смерть, ведь с оторванной головой не живут. И, кроме того, даром “кармана” обладала только одна девочка. И Сюмин знал всё это так же хорошо, как и Хань.

― Он не может сбежать отсюда, Сюмин. Никак. Я не вижу ни одной причины для спешки и тревоги. Быть может, он попытается ещё раз или два, да даже пусть сто раз, но у него ничего не выйдет. Если он так хочет, пусть сам убедится в этом. В конце концов, у него просто не останется выбора. И ему придётся смириться при всём его упрямстве.

― У тебя есть ещё месяц, ― холодно подытожил Сюмин после долгого молчания. ― Ни днём больше. Ровно месяц. Свободен.

Хань покинул зал и медленно побрёл по коридорам, размышляя на ходу. Вроде бы всё понятно объяснил, но Сюмин почему-то дал отсрочку длиной в месяц. Месяц погоды не делал, не в случае Чонина. Это всего лишь тридцать дней до неизбежной смерти. Какой смысл в лишнем месяце жизни? Что этот месяц мог дать Сюмину? Или тому, кто дёргал за верёвочки?

Хань остановился и сунул руки в карманы брюк. Пока рисовал носком ботинка невидимый узор на плитах, моделировал вероятную задачу, опираясь на известные факты.

Итак, Чонин во “Дворце”, сидит на цепи в буквальном смысле слова и ничего не может сделать. Ничего из того, что он делал раньше.

А что именно он делал раньше? “Танцевал”, если верить его словам. А ещё стёр свои данные из “Общего Доступа”, создавал фальшивые личности и ставил палки в колёса обитателям “Дворца”, хотя не подозревал об их существовании.

Потом Чонина пытались приручить, но толка не вышло. И теперь ему давали лишь месяц жизни.

Почему?

Удачно ставил палки в колёса? Похоже на то. Тогда почему сразу не устранили, когда поняли, что толка не выйдет и получить его дар не удастся? Какой смысл держать под рукой опасного для “Дворца” человека ещё целый месяц?

Ответ Хань отыскал спустя три минуты.

Чтобы держать Ханя подальше от чего-то, что происходило прямо сейчас и должно было завершиться через месяц. Поэтому Чонину дали эти несчастные тридцать дней жизни. Чтобы он эти тридцать дней занимал мысли Ханя и отвлекал от прочего. И именно поэтому Сюмин поручил Чонина заботам Ханя. Дескать, кто ещё может справиться с опасным пленником? Только лучший из наставников.

Партию против Ханя разыграли красиво и безупречно. У них почти получилось и ещё могло получиться, ведь многое пока оставалось для Ханя загадкой. Они всего лишь недооценили Чонина, все они, и Хань ― в том числе. Чонин разрушал связи в любой выверенной цепочке подобно сильному токсину. Каждый его поступок приводил к непредсказуемым последствиям даже сейчас, когда он был условно “безопасным”. И Хань мог лишь гадать, что стояло за попыткой побега Чонина, если это вообще тянуло на побег.

Хань пытался предвидеть будущее Чонина, но из этого ничего не вышло. Теперь же, когда он попытался заглянуть в собственное будущее и будущее «Дворца», получил такой же результат. Туманная дымка, в которой ничего не разглядеть и ничего не понять.

Когда Хань вернулся в медицинский отдел, нашёл там лишь Чонина. Лэй куда-то отлучился, судя по всему.

Хань подошёл к койке и осмотрел повязки под оковами, отметил размеренное дыхание и печать безмятежности на лице Чонина. Он тронул пальцами исцарапанную кисть, повязку, металлический браслет, предплечье, наклонился и коснулся губами спутанных тёмных волос надо лбом.