Волшебный сон любви - Страница 13

— Вот этот! А может, и этот. Да какая разница, мисс, гладят они одинаково!

Поняв, что толку от продавца никакого, Патриция схватила один из утюгов, присовокупив к нему швабру с длинной ручкой из соседнего ряда, и помчалась к столу упаковок.

— Привяжите утюг к швабре, и как можно крепче. Он не доложен оторваться.

— Мисс собирается гладить с помощью швабры или подметать пол утюгом? — пошутила женщина средних лет, работающая на упаковке.

— Нет, огреть по голове, — припрыгивая от нетерпения, пояснила Патриция.

Служащая в страхе отшатнулась. Горящие черные глаза странной покупательницы навели ее на мысли, что она имеет дело с сумасшедшей. По изменившемуся лицу служащей Патриция догадалась о возникших у той подозрениях.

— Муж не ночевал дома, — пояснила она.

— Может быть, с ним что-нибудь случилось? — осторожно заметила служащая.

— Угу, случилось, — подтвердила Патриция. — Не смог вылезти из постели очередной девицы.

Женская солидарность оказалась выше здравого смысла. Служащая стола упаковок, разошедшаяся с мужем из-за его постоянных измен, почувствовала прилив сочувствия к молодой красивой девушке. Если уж такой изменяют, то что говорить о ней? Служащая, мысленно сетуя на несправедливое устройство мира, крепко привязала утюг к швабре и вручила Патриции. Патриция закинула швабру на плечо и заторопилась к выходу. В глазах служащей мелькнуло сомнение в правильности собственного поступка, но она быстро успокоила свою совесть девизом работников сферы обслуживания: «Желание клиента — закон».

Патриция же снова оказалась перед особняком. Взяв швабру в руку и осторожно повернув ключ в замочной скважине, она потянула на себя дверь. Мужчины в темно-сером одеянии мелькнули в образовавшейся щели. Ждут меня, мелькнуло в голове Патриции, но я готова к бою. Рванув дверь на себя, она со всего маху нанесла удар по голове одного злоумышленника и тут же замахнулась на другого. Но не успела она стукнуть второго, как услышала сильный металлический стук и к ее ногам скатилось нечто, напоминающее шар.

Голова! — ахнула Патриция и распростерлась на каменном полу холла в обмороке. Но сознание не захотело оставлять ее надолго, и через некоторое время она очнулась. Первое, что бросилось ей в глаза, это ноги в странной металлической обуви.

Бандит еще здесь, блеснуло в мозгу Патриции, и она снова закрыла глаза. Пусть думает, что она умерла. Но бандит не шелохнулся. Выжидает, решила Патриция. Ничего, она его перехитрит. Не будет же он стоять рядом с ней вечно. Скоро преступник попытается уйти, и тогда она подкатится ему под ноги. Он упадет, и Патриция огреет его шваброй с утюгом. Неплохо было бы определить, где в данный момент находится ее оружие?

Патриция приоткрыла глаза и стала смотреть через ресницы, благо они у нее густые и длинные. Конец палки валялся рядом, но еще ближе к ней лежала голова. Патрицию замутило. Она убила человека! Спазмы в животе усилились и, больше не думая о стоящем рядом втором бандите, Патриция вскочила на ноги. От ужаса происходящего Патрицию вырвало. Когда ей стало немного легче, она вдруг осознала всю нетипичность поведения бандитов. Она успела сбегать в супермаркет, потратить уйму времени на нерасторопного продавца, поговорить со служащей в отделе упаковок, вернуться, поваляться в обмороке, а бандит даже не стронулся с места.

Патриция резко обернулась. На нее внимательно смотрел рыцарь в доспехах и маске с пистолетом в руке. Патриция хотела броситься назад, к двери, но подсознание уже подсказало ей ответ.

Муляж рыцаря в старинных доспехах с тщательно выполненным из папье-маше лицом и игрушечным пистолетом не представлял ни для кого угрозы. Патриция приблизилась к нему. Он не проявил к ней никакого интереса.

Вот, дурочка, обругала себя Патриция. Испортила другого рыцаря. Отскочившая голова валялась около входной двери. Пол был испачкан последствиями ее страха. Единственным утешением для Патриции стала появившаяся теперь целесообразность в покупке швабры. Самое время начать использовать ее по прямому назначению, решила она и принялась за дело.

Патриция вымыла пол, водрузила на место голову, приладила в руке пистолет, выбитый ударом швабры, и решила, что наступил момент приступить к обязанностям риелтора: надо сначала самой хорошенько осмотреть дом.

Она похлопала по плечу стражей дома. Окна в холле были витражными. Они не давали яркого света. Красные, синие, желтые блики падали на каменный пол, создавая причудливые тени. Иллюзия, что вооруженные пистолетами люди охраняют дом, была полной. Экстравагантная идея помешать проникнуть в дом нежелательным лицам, подумала Патриция. Хозяин дома, видимо, большой оригинал.

Патриция решила начать осмотр дома со второго этажа. Первая комната, в которую она вошла, судя по всему, служила спальней, но Патриция не захотела бы провести здесь ни одной ночи. Три стены спальни были выкрашены в черный цвет с блестящими серебряными вкраплениями, которые создавали мерцающее свечение. Одна стена была белой. На ней висел мужской портрет. Кровать была застелена черным атласным бельем. Сверху небрежно валялся синтетический плед, имитирующий леопардовый мех. Подойдя поближе, Патриция поняла, что ошиблась. Это была настоящая шкура леопарда.

Патриция с любопытством взглянула на портрет. В том, что это хозяин дома, она не сомневалась. Вряд ли кто-то повесит у себя в спальне чужой портрет, да еще таких огромных размеров.

С картины на нее смотрел мужчина, одетый в костюм XIX века. Почти все лицо закрывала черная маскарадная полумаска. Мужчина был жгучим брюнетом, о чем свидетельствовали тоненькие усики над верхней губой в стиле Кларка Гейбла и выбивающиеся из-под приподнятого цилиндра волосы. Человек, изображенный на портрете, показался ей почему-то знакомым. Она его где-то встречала.

Патриция немного поразмышляла над этой странной мыслью, но потом отбросила ее как глупую и вздорную и направилась осматривать ванную комнату. Открыв дверь, ведущую в ванную, она присвистнула. Ванная была решена в красно-фиолетовом цвете. Неожиданно для себя Патриция вдруг ощутила, что необычное дизайнерское решение спальни ей нравится.

Следующая комната, по всей видимости, была спальней хозяйки. Патрицию удивил особый нежилой дух, стоящий в этот комнате, но ее убранство тоже поразило ее воображение. Вся комната была расписана фресками. На потолке пухлые купидоны пускали стрелы в нимф, явно страдающих ожирением. Стены же представляли собой царство бабочек, которые были анатомически точно нарисованы на нежно-розовом фоне. Огромная кровать имела бесчисленное множество маленьких ярких разноцветных подушечек. Красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, фиолетовый сливались в один сверкающий всеми оттенками радуги огромный самоцвет.

Ванная при этой спальне будила воображение о подводном царстве. По белоснежному кафелю плыли рыбки, задевая плавниками крохотные золотые звездочки. Нарушал гармонию только огромный краб, который, казалось, сейчас зашевелит своими громадными клешнями.

Остальные комнаты, очевидно, гостевые, были решены чисто в английском стиле загородного поместья.

На первом этаже располагались еще несколько комнат. Столовая, увешанная чучелами животных, была стилизована под замковую залу времен Вильгельма Завоевателя: сколотый гранитный пол, тяжелая грубая мебель, огромный камин, в котором свободно можно было зажарить целого кабана. Патриции эта комната не понравилась.

В библиотеке, к удивлению Патриции, очень стандартной — кожаная мебель, дубовые до потолка книжные стеллажи — висел портрет, который, по-видимому, составлял пару с мужским портретом в спальне. Дама была изображена в платье времен королевы Виктории, в полумаске и в головном уборе, не позволяющем определить цвет волос. Патриции почему-то показалось, что дама на портрете очень похожа на ее тетушку Гвен. Именно так выглядела бы она в молодости, наряженная в этот маскарадный костюм. Отнеся абсурдную мысль на счет событий сегодняшнего утра, Патриция спустилась вниз.