Волшебный сон любви - Страница 10

— Вы оскорбляете меня, сэр. Да будет вам известно, что шляпа непременный атрибут туалета любой леди на скачках.

Мефистофель рассмеялся. Его смех прозвучал хрипло и зловеще. Он больше напоминал карканье тех самых воронов, которые, по его словам, трудились над шляпой Патриции.

Патриции стало страшно. Если бы она была здесь наедине с этим странным джентльменом, то обязательно убежала бы. Бог с ними, с деньгами, которые Патриция собиралась сегодня выиграть. Она нерешительно переступала с ноги на ногу, готовая в любой момент дать деру.

Потом обвела глазами помещение у касс. Народу было много, и все смотрели на Патрицию с улыбками. Некоторые откровенно смеялись. Люди явно разделяли мнение противного Мефистофеля.

Патриция гордо вздернула голову.

— Чем делать неприличные замечания, лучше подсказали бы, на кого мне поставить, — неожиданно для самой себя обратилась Патриция к Мефистофелю.

— Пятый «верх», — одними губами прошептал он, и его губы скривились в странной усмешке. Глаза полыхнули адским огнем.

Патриция разобрала его тихий ответ, но оказалось, что не только она обладает хорошим слухом.

— Ты слышала? — обращаясь к своей спутнице, ахнула стоящая к соседнему окошку дама. — Надо же дать такой дьявольский совет!

— Он сам как сатана!

Патриция была согласна с такой оценкой и стала еще более внимательно прислушиваться к их шушуканью.

— Всем известно, что пятый — аутсайдер. Ставить надо на Серого Джека или на Черри, — продолжали перешептываться дамы.

— Посмотри, — снова прощебетала первая дама своей спутнице. — А они похожи!

— Не говори чепухи, Энн!

— Вглядись повнимательней! — продолжала настаивать спутница Энн. — У обоих глаза, как черные дыры, и светлые волосы.

— Выдумщица! Он седой, а она мелированная. А глаза и вправду похожи! — согласилась Энн.

Патриция возмущенно повела плечами. Старые сплетницы! Она гордо выпрямилась и приняла независимый вид. Огромная черная шляпа от движения Патриции угрожающе покачнулась и сползла ей на лоб. Патриция лихо сдвинула ее на затылок. Я не дура, чтобы следовать глупым советам, подумала она. Конечно, поставлю на Серого Джека. А может, сразу на двух. Интересно, так можно? Ей понравилась кличка Черри[1]. Звучит очень приятно, а цвет этих фруктов похож на каурую масть. Вот сейчас она подойдет к кассе и скажет...

— Все на пятый «верх», — проговорил язык Патриции, пока ее мозг твердил: Черри, Черри.

— Ставка принята. — Кассирша бросила на Патрицию изумленный взгляд.

Сама Патриция с не меньшим удивлением восприняла вырвавшиеся у нее слова. Я сошла с ума, подумала она. Рискнуть всеми деньгами, которые у нее имеются! Тетя Аби дала ей небольшую сумму перед поездкой в Лондон, тетя Гвен — тоже. Патриция так и не прикоснулась к этим деньгам.

По приезде в Лондон Патриция собиралась побывать везде и всюду: посетить театры, отправиться на дискотеки, стать завсегдатаем молодежных тусовок, осмотреть памятники и музеи. Такой ритм жизни она считала настоящим, лондонским, но вскоре поняла, что ее на все не хватит. Постепенно определились прерогативы, а потом она просто от многого устала и стала домоседкой. Такое поведение очень способствует накоплению денег.

Кроме того, у Патриции перед глазами был пример рачительного ведения домашнего хозяйства в лице Триш. Подруга мечтала когда-нибудь открыть собственное дело — риелторскую контору — и целеустремленно копила деньги. Поэтому Патриция и Триш жили очень экономно. К посещению скачек у Патриции набралась внушительная сумма — почти шесть тысяч фунтов.

И вот она ее отдала, послушавшись незнакомца! Как она могла так неосторожно поступить? — сокрушалась Патриция. Кассирша, по-видимому, тоже испытала шок от ее легкомыслия. Как она на нее посмотрела! Словно Патрицию по какой-то оплошности выпустили из сумасшедшего дома.

— Браво, мадемуазель Воронье Гнездо, — издевательски прошептал Мефистофель и тут же куда-то исчез.

Взгляд Патриции заметался из стороны в сторону, но высокой, очень худой, словно состоящей из одних костей без мышц, фигуры пожилого джентльмена она не заметила. Может быть, ей все привиделось? — подумала Патриция. И никакого Мефистофеля рядом с ней и в помине не было? Сплетничающие старушки тоже куда-то исчезли.

Патриция растерянно Крутила в руках билет, подтверждающий сделанную ею ставку. В тонкостях этого сложного дела она не разбиралась, и теперь написанное на плотном прямоугольничке картона казалось ей не более понятным, чем табличка с китайскими или японскими иероглифами. Надо вернуться к Джимми, решила Патриция. Не дай Бог, она его потеряет, тогда не сможет даже получить обратно деньги.

А кто же тебе их отдаст? — насмешливо пропищал ехидный голосок внутри. Ты их получишь только в одном случае — если выиграет пятый номер. Так что скажи денежкам: прощай! Теперь тебе не поможет ни Джимми, ни настоящий Мефистофель, хоть бы он и появился из преисподней.

— Иди скорей! Скоро начнется! — закричал Джим, увидев возвращающуюся Патрицию. — Ну что? Сделала ставки? На кого поставила? — спросил Джим, когда Патриция устроилась рядом.

Патриция молча протянула Джиму билет.

Джим бросил заинтересованный взгляд и присвистнул.

— Ну ты даешь! Поставить такую прорву деньжищ на эту черную задницу! Почему ты со мной не посоветовалась? Разве можно все деньги ставить на один номер, да еще на какой? — сокрушенно причитал Джим, искренне расстроившись. Он был по натуре неплохим парнем и сейчас чувствовал себя в ответе за легкомыслие глупой девчонки.

Джим взглянул на Патрицию. Она притихла. Видимо, сильно переживает. Патриция ему не нравилась. Он считал ее вычурной задавакой. Ее вчерашний звонок удивил его. Но он решил, что наконец Пат созрела для настоящих парней, к каковым себя причислял. Оказалось, он ошибся. Эта соплячка решила заработать деньги и, естественно, просадила их целую кучу. С досады на Патрицию и на самого себя Джим даже решил удрать с ипподрома — пусть эта взбалмошная красотка сама все расхлебывает, а он ее здесь не видел, но тут же устыдился своих мыслей. Как он будет смотреть в глаза Теду, своему другу, и Триш, которую он считал классной девчонкой.

Первые два заезда прошли без неожиданностей. Лидерами были лошади из числа признанных фаворитов. В первом — победил Черри, во втором — Розмунд. Джим поставил на Черри и мог теперь радоваться выигранным пятидесяти фунтам, но поступок Патриции отравил ему вкус победы. В третьем, конечно, первым придет Серый Джек, подумал Джим. У этого коня нет даже мало-мальски достойных соперников. Джим закрыл глаза. Он не хотел видеть отчаяние Патриции.

Вдруг установилась подозрительная тишина. Джим открыл один глаз и увидел, что все прильнули к барьеру. Сидели только двое: он и Патриция. Но что взять с дурехи?! Джим моментально открыл второй глаз и в ту же секунду рванулся к барьеру. Да, было от чего затаить дыхание! Пятый номер, никому не известный черный конь, вырвался вперед и сейчас уверенно вел скачки. Серый Джек дышал ему в шею. Но вот он уже отстал на четверть корпуса, потом на полкорпуса и с каждым метром терял темп.

— Экстаз, Экстаз! — скандировал на едином дыхании весь ипподром, в ожидании сенсации забывший свои собственные ставки.

— Экстаз, Экстаз! — закричал Джим, присоединившийся к общему безумию. — Пат, смотри! — орал он. — Твой пятый ведет! Все! Финиш! Он первый! Пат! Ты победила! Ты понимаешь, Пат?! — Джим схватил Патрицию за плечи и начал трясти, пытаясь вывести из ступора, в котором та прибывала.

— Пятый выиграл? — До нее наконец дошли слова Джима.

Ответ Джима потонул в реве ипподрома.

— Иди получай деньги, — скомандовал Джим, но тут же спохватился: — Подожди, я с тобой. Ты огребешь огромную сумму. Тебе нельзя без телохранителя.

Патриции причиталось шестьдесят тысяч фунтов. Когда кассирша отсчитывала ей эту сумму, Патриция с трудом верила, что это все ей.

— В следующий раз поставлю так же, как и вы, — улыбаясь, проговорила кассирша. — У вас поразительная интуиция. У меня только двое поставили на пятый номер.