Волшебный поцелуй - Страница 65

Ворота не заперты, они со скрипом открываются, повинуясь нажатию детской руки. Она просовывает голову между створок, со счастливым смехом протискивается между ними и оказывается в другом саду. Мимо пролетает бабочка. Она пытается схватить ее, но бабочка улетает. Она бежит следом. Бабочка подставляет солнцу роскошно окрашенные крылья, ныряет вниз, затем взлетает вверх, словно дразнит свою маленькую преследовательницу.

Голос, низкий и смеющийся, глубокого приятного тембра, доносится откуда-то сверху:

«Вы никогда ее так не поймаете, маленькая леди».

Она поворачивается и встречает взгляд зеленых глаз; улыбка их внушает ей благоговение. Очарованная темноволосым молодым человеком, она подходит ближе, запрокидывая голову, чтобы смотреть в его смеющиеся глаза. Он кажется ей очень высоким, до самого неба.

«А теперь пойдем-ка домой, пока твои родители тебя не хватились».

Сильные руки подхватывают ее и сажают на плечо. Этот живой пьедестал настолько высок, что она пугается и, схватившись за его волосы, чтобы не упасть, крепко держится за них, пока он несет ее к дому.

Снова начинается дождь, тихий теплый дождь, от которого намокают ее кудряшки и черные волосы, в которые так крепко вцепились пальцы девочки.

Еще не совсем очнувшись от сна, Рейлин чувствует, как широкая ладонь скользит вверх по ее бедру, приподнимая рубашку. Ей кажется, что она все еще спит, когда та же ладонь раздвигает ее бедра, пробираясь глубже. Сердце ее радостно трепещет. Нет, это не сон, ощущения слишком реальны и остры для сна: его длинные пальцы с дразнящей медлительностью касаются нежных припухлостей, возбуждая ее женское естество.

— Джеффри? — тихо говорит она, силясь рассмотреть что-либо в полной темноте.

— Да, — отвечает ей из мрака знакомый голос, — это я.

— Как ты себя чувствуешь?

— Твердым, как рог.

— Я о твоей голове, дурачок.

— А я — нет.

Произнеся эти слова, Джеффри кладет ее руку на отвердевшую плоть.

— Ого. Теперь я понимаю, о чем ты. Знаешь, милый, ты такой хороший, такой приятный и теплый.

— И ты тоже, только вот одежды на тебе слишком много.

Рейлин с готовностью стягивает рубашку и небрежно бросает ее в темноту.

— Вот так-то лучше.

Она ложится рядом, и Джеффри прижимается к ней. Рейлин перебирает волосы у него на затылке, замирая от восторга, когда он, отыскав ртом ее сосок, начинает жадно ласкать его языком, упиваясь сладким нектаром. Кровать скрипнула.

— Комната Элизабет рядом, — жалобно пробормотала Рейлин. — Что, если она нас услышит?

— Элизабет вдова, моя сладкая, — прошептал он где-то у ее губ. — Она поймет, чего мне так недостает после столь долгого воздержания.

Рейлин в ответ поцеловала его долгим, чувственным поцелуем. Языки их сплелись в страстном танце, и она, ощутив вкус вина, которое они пили накануне, повернулась на спину, чтобы лучше видеть его лицо. Кровать заскрипела вновь, и она едва не застонала вслух.

— Как я посмотрю в глаза Элизабет утром? Джеффри разочарованно вздохнул и откинулся на подушку.

В темноте он не мог разглядеть лица жены и поэтому не знал, кокетничает она или впрямь опасается того, что их услышат.

— Ты хочешь, чтобы я перестал?

— Нет, ни за что! — выразительным шепотом ответила Рейлин и закинула ногу ему на бедро. — Я хочу тебя! Я хочу быть твоей женой и хочу все время быть с тобой, рожать тебе детей и трогать тебя так часто, как мне захочется, чтобы чувствовать, как ты твердеешь и растешь в моей руке. Ты нужен мне, Джеффри! Ты отчаянно нужен мне!

Рейлин просунула руку ему между бедер и с силой сжала его мужскую плоть, с наслаждением прислушиваясь к его участившемуся дыханию. Лаская его медленными, дразнящими движениями языка, она со столь же дразнящей медлительностью начала тереться об него всем телом — грудь о грудь, живот о живот, к восторгу своему, замечая, что нисколько не потеряла над ним свою волшебную власть.

Рука его коснулась ее лона, и он не почувствовал сопротивления, а лишь горячее желание принять его в себя и завершить начатое. Вскоре она уже дугой выгибалась ему навстречу, предлагая всю себя.

— О, я так скучала по тебе! — со стоном прошептала Рейлин и, приподнявшись над ним, сама направила в себя его отвердевшую плоть, едва не задохнувшись от пришедшего тут же острого наслаждения, пронзившего ее. Откинув голову, она замерла, прислушиваясь к собственным чудесным ощущениям. Его прекрасные умные руки ласкали ее обнаженное тело, но не менее приятно было чувствовать его в себе.

— Сейчас мне с тобой даже лучше, чем прежде, — ворковала Рейлин, проводя ладонями вверх по его груди.

— Ты можешь сидеть на мне в любой день и час, когда тебе придет охота, моя сладкая, — хрипло пробормотал Джеффри.

Рейлин положила его ладони себе на грудь и прижала сверху руками, чтобы он почувствовал, как напряглась и потяжелела ее грудь. Когда он стал ласкать соски, Рейлин чуть не закричала от восторга. Еще минута, и желание овладело Джеффри с такой силой, что он больше не мог сдерживаться и стал брать в рот каждый из сосков попеременно. Рейлин с силой сжала его плечи, когда Джеффри начал двигаться в ней, сначала медленно, потом все быстрее. Сжав ладонями ее ягодицы, он посадил ее на себя, направляя движение. Стон сорвался с ее уст: благословенное тепло начало подниматься вверх, росло в ней, пока темнота не рассыпалась тысячью ослепительных искр.

Медленно они возвращались в реальность, лежа рядом на спине и взявшись за руки; ее согнутое колено покоилось на его бедре, а голова лежала на его влажном от пота плече.

— Я люблю тебя, — прошептала Рейлин.

Джеффри замер, боясь поверить в только что услышанное.

— И я очень-очень по тебе скучала.

— Так ты вернешься в Оукли, чтобы жить со мной?

— Конечно, как только ты захочешь.

— Я уже хочу.

Рейлин приблизилась к нему, обняла и, потершись носом о жесткую шею, пробормотала:

— Доктор Кларенс сказал, что тебя пока нельзя перевозить.

— Но я вполне могу передвигаться.

— И все же мы останемся здесь, пока я не буду до конца уверена в том, что тебе не грозят осложнения.

— Мы можем остаться на день или два и привести эту несчастную кровать в абсолютную негодность, так что придется Элизабет покупать новую.

— А я-то думала, что испугаю тебя, — промурлыкала Рейлин, прижимаясь к нему.

— Рейлин.

— Что, Джеффри? — сонно спросила она.

— Я тебе тоже люблю.

Джеффри ждал ответа, казалось, целую вечность, и вдруг до него донеслись странные всхлипывания. Приподнявшись, он осторожно погладил жену по щеке.

— Ты плачешь?

— Да, — выдавила Рейлин сквозь слезы.

— Но почему?

— Потому что я счастлива.

Джеффри откинулся на подушку, раздумывая о том, как трудно порой понять женщину и уловить разницу между тем, когда она плачет от радости, а когда от горя.

— О, Элизабет, я так рада за тебя! — восклицала Рейлин. Утро было субботнее, и женщины не спешили на работу.

Рейлин чувствовала себя польщенной, так как именно ей Элизабет первой поведала о том, что выходит за Фаррела замуж.

— Вы уже назначили дату?

— Нет, я еще даже не дала Фаррелу ответ, потому что сначала хочу поговорить с Джеком. Он любит Фаррела, но мальчишки в этом возрасте бывают непредсказуемы, и его надо вначале подготовить. А вообще мне бы хотелось обвенчаться как можно раньше: мы и так провели достаточно времени порознь, и теперь надо наверстывать упущенное.

Элизабет еще крепче утвердилась в решении выйти замуж поскорее, когда несколько раз по ночам просыпалась от ритмичного скрипа пружин в соседней комнате. Но она не знала, как подойти к этому щепетильному вопросу, ведь Фаррел с тех самых пор, как сделал ей предложение, ни разу больше эту тему не поднимал. На самом деле ей казалось, что лучше всего вообще не строить никаких долговременных планов, а просто взять и обвенчаться без лишних разговоров, но у нее не хватало храбрости предложить это Фаррелу.