Волшебный локон Ампары - Страница 101

Как бы на втором плане «обычного» пространства с «обычной» алмазной пылью рассеянных звезд Кир-Кор увидел необычно крупное звездное скопление. Неимоверно большая Галактика!.. Точнее — сверхгалактика. Весьма вместительное обиталище миров…

Циклопический звездный остров, пылая миллиардами далеких разноцветных солнц, занимал чуть ли не шестую часть доступной глазу космической сферокартины и очень напоминал приподнявшего крылья орла. Впрочем, так могла выглядеть легендарная птица Феникс… Яркость крылатой сверхгалактики Феникс превосходила яркость светового потока от Пянжа на равнинах «дневного» Планара, но свет, источаемый Фениксом, не ослеплял, поскольку не был сосредоточен в маленьком диске солнечного зрачка.

Проследив взглядом курсовое направление «Эспуар», Кир-Кор высмотрел далеко впереди светлое пятнышко… Поисковый порыв Мирана увенчался успехом?..

Сближение быстролетных сутов с беглянкой почему-то происходило слишком уж медленно, размеры ее фигурки увеличивались с какой-то ленивой постепенностью. Несмотря на форсаж челноков, фигурка Цереры довольно-таки неохотно превращалась в фигуру. Тут было явно что-то не то… Но что именно было «не то», Кир-Кор не додумал — отвлекся, оглядывая ободок трехцветной радуги, обозначившей пространственный круг, куда стремила свой целенаправленный, неудержимый и странный полет летучая дева. А дальше — додумывать ничего уже и не требовалось: фигура Цереры вдруг стала ускоренно увеличиваться, расти, будто торопилась наверстать упущенное, и быстро превзошла свои естественные размеры!.. Кир-Кор, вникнув в реалии внезапного гигантизма, приготовил себя к неизбежности чудовищных зрительно-пространственных эффектов, поэтому не очень удивился, когда на последних метрах сближения огромная розовая пятка настигнутой сутами великанши заслонила собой окоем. Первый зрительно-пространственный эффект — пяткой в глаз.

Челноки с ходу обогнули громадную ступню титаниды, прошли вдоль отливающего глянцем бедра, взмыли над нежно-розовой гладью безупречно изваянной женской спины размером с палубу декамарана. Впереди блестел холм плеча вытянутой в направлении полета руки, блестели разбросанные на этом холме соломенно-золотистые локоны.

Поворот титанической головы вспугнул разведчиков (так пугает птиц неожиданный взмах) — суты отпрянули в сторону. Искрометный взгляд огромных сапфировых глаз, доброжелательная, но слишком широкая (шире, чем вход в морской грот) улыбка… Это были прощальные взгляд и улыбка: гипертрофированная Церера достигла цели своего фантасмагорического полета — соприкоснулась с невидимой плоскостью обозначенного радужным абрисом пространственного круга.

По мере движения сквозь не ощутимую глазом плоскостную границу вдоль исполинского тела Цереры прошла волна полного исчезновения плоти… Кир-Кор с непонятной грустью подумал: «Будто ушел под воду океанский корабль».

Нулевой финал не устраивал разгоряченных разведчиков.

Мирана — уж точно. Его «Эспуар», приподняв боковые лучи (знак Сибуру: «Не ходи за мной!»), устремилась к середине колдовского круга — туда, где так непонятно исчезло сказочно прекрасное, но умопомрачительно большое тело астральной Цереры. Пока сут Мирана целился в круг передним лучом, радужный абрис истончился: два из трех спектральных цветов — лиловый и голубой — пропали; на какое-то время остался лишь синий, да и тот вылинял в слабо светящуюся полоску. В голове Кир-Кора мелькнула догадка: «А не Зердем ли это?..» И прежде чем зеркальный корпус «Эспуар» был «съеден» волной исчезновения, Кир-Кор уже знал, что сут непременно вернется.

Прогноз оправдался. Не успела угаснуть серебристая точка на самом конце исчезающего хвостового луча, как в том же месте вспыхнула звездочка блеска: из пустого пространства выскользнул зеркальный бивень — словно челнок пошел вспять. Возвращенная Зеркалом Демиурга «Эспуар» дернулась, как от удара.

Свою досаду Миран живописно выразил через крутую спираль высшего пилотажа с переходом в петлю. Потом «Эспуар» причалила к суту Сибура, и обескураженные разведчики повисели относительно друг друга на траверзе — луч в луч. То ли обменивались мнениями, то ли ожидали от Зердема очередных чудес.

Чуда не произошло — Церера не вернулась из «зазеркалья»…

Синий абрис Зердема расширился. Угас. Теперь больше ничто не указывало на то, что рядом находится аномальная область. В отчаянии Миран предпринял еще две безрезультатные попытки штурма «пустой», совершенно незаметной для глаза плоскости — никак не хотел смириться с тем, что знал о Зердеме любой дальнодей. Кончилось это печально: после стрессовой перегрузки Миран впал в прострацию. Сут Сибура уцепил захватом луч безвольно зависшей в вакууме «Эспуар», повел ее в обратный путь на буксире. Пылающая золотом громадина эколата отсюда выглядела очень странно: выпуклые грани, слегка изогнутые ребра… Пожалуй, так выглядела бы торцевая оконечность параллелепипеда, если смотреть на нее рыбьим глазом. «Нет, — подумал Кир-Кор, — считать это пространство „обычным“ нельзя. Скорее это космофизический парадокс, гибрид двух топологически несовместимых пространств. Или трех».

Голос Сибура:

«Деформированная перспектива и особенным образом гипертрофированное тело астральной красавицы убедили меня, что все-таки мы ошиблись в выборе пятого атрия в узле перехода. Наверняка это был не тот атрий, через который выбралась из эколата лукавая попутчица… Но как бы там ни было, экспериментировать и дальше мы уже не могли — обнуленное время заканчивалось. Синапсии челноков автоматически распутали в обратном порядке все узлы уже пройденных нами топологических перегибов, и вскоре мы вышли в пространство, где в зоне стабильного дрейфа ждали нас фазереты. При подготовке к старту Миран проявил пугающее безучастие, и в конце концов между нами возникла некоторая напряженность. К исходу обнуленного времени я, как никогда раньше, мучился от удушья — готов был отдать что угодно за глоток кислорода. Мучения мои, однако, не шли ни в какое сравнение с душевными страданиями моего несчастного друга… Мне казалось, это пройдет у него на Новастре, в домашних условиях. Не прошло. Он замкнулся, стал необщителен — все эти дни уклонялся от встреч со мной. А сегодня я вдруг узнал, что Миран ушел на Планар самостоятельным тревером. Впервые один! Ладно, если просто для того, чтобы испытать себя в индивидуальной форме дальнодейства. Хотя и здесь ничто не мешало ему объясниться со мной напрямую. Неужели он думал, что я его не пойму?.. Да, вряд ли все это понравится первооткрывателю Планара, но уж такова ситуация на данный момент… Привет от меня общинникам девидеры Камчатского экзархата, привет отцу!»

Выждав немного, Кир-Кор снял напряжение ментаконтакта.

— Свет! — произнес Ледогоров, и стало светло.

В этот раз пиктургенты зашевелились без промедления — со всех сторон послышался разноголосый говор.

Фундатор встал, развел руками в белых перчатках:

— Уважаемые коллеги, извините… я думаю, с обменом впечатлениями нам следует повременить. Скажем — до завтрашнего утра. Информация, которой одарили нас грагалы, требует сугубого осмысления… Итак, доброго вам вечера, спокойной ночи. Поблагодарим друг друга. Да оросит нас всех свет великой Ампары!

— Уже! — послышалось из передних рядов. Оттуда, где находились коммуникатор и региарх.

Автор восклицания, по-видимому, региарх. Произнес он это «уже!» не очень громко, но был услышан: многие повернули головы в его сторону. Олег Владимирский-Люпусов поднялся из кресла, обвел коллегиум взглядом. В руке он держал брошюру в синей обложке.

— В каком смысле «уже»? — полюбопытствовал Ледогоров.

— В прямом. — Региарх уложил брошюру на ладонь, слегка шевельнул пальцами — и знакомый Кир-Кору пресс-релиз, плавно удалившись кверху на метр с небольшим, завис в воздухе.

Минуту коллегиум недвижно и молча наблюдал за левитацией синеобложечного предмета.

— Никакими пси-кинетическими способностями я раньше не обладал, — признался, глядя вверх, новоявленный чародей.