Волшебный котел - Страница 31

— Где же растет это волшебное зелье?

— Гу-угу! — снова загудела сова, размахивая изо всех сил крыльями.— Растёт оно под стенами дворца дракона, а узнаешь его по цветам — красным, как кровь. А сейчас — прощай, мне уже пора лететь на ночную охоту.

И сова скрылась в лесу.

Долго пришлось скакать газели к царству дракона. Уже и звёзды побледнели на небе, и заря зарозовела, а она всё ещё была далеко от своей цели. Лишь к сумеркам следующего дня добралась она до стен города. Огромный был этот город и богатый, с сотней башен и ворот. А на горе высился замок с четырьмя башнями, окружённый стеной из острых кольев.

Промчалась газель по одной улице, потом по второй, третьей — всюду тишина. Ни собака не залает, ни птица голоса не подаст, а людей вокруг множество. Одни стоят у лотков, другие — на площадях и улицах сидят на порогах домов или лежат рядами прямо на земле вдоль улиц. Удивляется газель, осматриваясь вокруг, ноздри свои раздувает, то одного, то другого мордочкой потрогает, но ни один не дрогнет, не отзовётся, лишь тяжко все вздыхают.

«Ага, думает газель, правду сова сказала. Все эти люди, отравленные дыханием дракона, спят непробудным сном».

Поскакала она во весь опор к стенам замка. Снова приглядывается, ушами стрижёт, слушает и принюхивается. А вокруг ни души, везде — мёртвая тишина. Даже птицы, бабочки и жуки спят в окрестностях замка дракона.

Начала искать газель волшебное зелье, которое, как сказала сова, растёт под стенами крепости. Обошла она по очереди одну за другой три башни — но зелья не нашла. Вдруг смотрит — у подножия четвёртой башни что-то краснеет. Ну, да — это оно и есть, волшебное зелье, что цветёт пурпурным цветом, огненное, как кровь или пламя. А пахнет сладко, как самый ароматный в мире мёд.

Остановилась газель у самого зелья и глубоко задумалась: как бы сорвать его, самой не погибнув от его яда. Пока она так размышляла, стоя в кустах, заскрипели ворота замка, до этого наглухо закрытые, и из башенных ворот вышла маленькая, сгорбленная, сморщенная старушка. Подошла она к газели, охнула, поправила очки на своём носу и сказала:

— Увидела я тебя из окна высокой башни, моя милая, и вышла, чтоб предостеречь тебя, так как жаль мне сделалось тебя, такую молоденькую и неопытную. Беги поскорее отсюда, неосторожная! Этот замок и этот город принадлежат моему господину, страшному дракону. Кто бы ни приблизился к нему — человек или животное,— все засыпают сном непробудным. Я одна не боюсь волшебства — чудовище помиловало меня потому, что я ежедневно варю для него похлёбку и очень нужна ему. Но ты, милая газель, беги отсюда без оглядки, куда глаза глядят, если жизнь тебе не надоела.

— Я пришла сюда, чтобы освободить всех вас из-под власти дракона, а царство его отдать моему господину, султану Дараю.

— Тише, несчастная! — зашептала старушка.— Дракон может вернуться, услышит твои речи, и тогда мы обе погибли. Когда он прилетает в свой дворец, сначала подымается такой ледяной ветер, что дрожь пробирает всех до костей, а потом из пасти дракона пышет такой жар, что ни одно живое существо не стерпит. Наевшись и напившись, — объясняла газели старушка,— дракон укладывается спать вот под этим деревом. А как проснётся — снова исчезает на целые дни из замка. И является он всегда в одно и то же время — в полдень.

— А как же все эти люди — там, в городе, и здесь, во дворце,— спросила газель, показывая на лежащих у входа во дворец усыплённых слуг, рыцарей и придворных,— просыпаются ли они когда-нибудь?

— Ох, газель, им-то уж никогда не проснуться! Разве только это страшилище исчезнет с лица земли. Видишь ли, когда-то это царство принадлежало великому и доброму царю... И вдруг, откуда ни возьмись, прилетело это чудовище, убило нашего государя, всех его воинов и свиту, а остальных жителей страны дракон усыпил своим огненным дыханием.

— А если удастся убить дракона, вся страна оживёт?

— Да, тогда все немедленно проснутся,— сказала старушка.— Но что говорить понапрасну, никто на целом свете не совладает с драконом. Не один уже пробовал, да погибал или засыпал, как остальные, без памяти и без чувств. У дракона ведь семь голов, и даже если все их отрубить, вырастают новые. Кто же справится с таким чудовищем? — вздохнула старушка, опасливо оглядываясь по сторонам и со страхом прислушиваясь, не возвращается ли её господин.

— Послушай меня, матушка,— сказала газель,— я освобожу тебя и твою страну. Только нарви мне этого зелья, что цветёт там, под стеной, пунцовым цветом. Это волшебное зелье. Как только дракон его проглотит, он в ту же минуту упадёт мёртвым на землю, не отрастут наново все его семь голов. Ты только не бойся, брось это зелье в варево, которое готовишь ему.

Старушка нарвала целую корзину этого зелья, подсыпала его в драконово варево и стала дожидаться возвращения чудовища.

Ровно в полдень на следующий день вдруг зашумел вихрь, воздух запылал жаром, и семиглавый дракон появился на крыльце.

— Эй, старая! Давай быстрее есть! Голоден я сегодня страшно! — зарычал он во всю мочь, бросая во все стороны взгляды своих налитых кровью глазищ на всех семи головах.

— Всё готово, государь,— сказала старушка и огромной ложкой ещё раз помешала в больших котлах.

В мгновение ока дракон всё проглотил, вылизал котёл своими семью языками и тут же свалился с рычаньем на землю, царапая её своими когтями так, что во все стороны посыпались искры. Минуту спустя он уже был мёртв.

И тут же, как только дракон испустил своё последнее ядовитое дыхание, всё вокруг сразу ожило. Дворяне, рыцари, придворные дамы и лакеи задвигались и занялись, как ни в чём не бывало, своими делами, точно лишь на минутку прервали их, а не спали до сих пор непробудным сном. На городских улицах сделалось сразу же оживлённо и шумно: торговцы начали привычно кричать, захваливая свой товар, дети принялись за свою беготню, их матери принялись за свои домашние дела, а ремесленники отправились в мастерские. Кареты стучали колёсами по булыжникам мостовых, собаки лаяли, колодцы скрипели, женщины на головах носили воду в кувшинах — всё вокруг радовалось жизни, солнцу, движению.

Увидев всё это, старушка вскрикнула от радости и бросилась к газели с таким проворством, точно ей и лет стало меньше, как будто влились в неё новые силы.

— О газель! Ты наша спасительница, будь прославлена в веках. Господствуй над нами! Это царство принадлежит тебе.

— О нет, дорогая матушка! — ответила ей газель. — Это царство отныне будет принадлежать моему господину — султану Дараю. Нет у меня ни минутки времени, я сейчас же должна мчаться к нему, чтобы поскорее вручить ему ключи от городских ворот. Приготовь, матушка, всё необходимое в дорогу, прикажи нагрузить возы подарками, а в золотую карету пускай запрягут шестёрку лошадей, да отряди шесть самых отважных рыцарей и догляди, чтобы всё было достойно величия и могущества моего господина, а вашего государя.

Не прошло и часа, как во дворе замка уже стояли две золотые кареты, а их возницы еле-еле удерживали белоснежных скакунов. Рыцари в серебряных доспехах, готовые к походу, ждали уже у ворот, возы прогибались под тяжестью драгоценной поклажи. По знаку газели весь караван пустился в путь ко двору султана Аравии. На прощанье газель сказала старушке:

— Будь готова, матушка! Жди нашего возвращения и присматривай, чтобы в замке всё было приготовлено к приёму султана Дарая и его молодой супруги.

— О, ты можешь быть спокойна, газель, солнце очей моих, я уж обо всём позабочусь. Только счастливо возвращайся.— Говоря так, старушка погладила газель по её изящной, маленькой головке и закрыла за ней ворота дворца.

...Идёт уже седьмой день, как Дарай прибыл во дворец султана, а газели со свитой всё нет как нет. Удивляться начал султан Аравии столь долгому отсутствию вооружённой царской стражи, которую его будущий зять якобы оставил в лесу семь дней тому назад. Удивлялась дочь его, удивлялись и придворные султана Аравии. Одни строили предположения, что на свиту Дарая напали разбойники, другие — что их тигры загрызли, третьи перешёптывались, что Дарай — это, скорее всего, какой-то проходимец, а вовсе не султан, и что вся история о придворных, о свите и о царстве выдумана.