Волшебники Маджипура - Страница 106

Престимион, увидев полный крах атаки, которая, по его замыслу, должна была решить исход сражения, на мгновение остолбенел. Затем он поднял лук, усилием, подобного которому не делал ни разу в жизни, натянул его до предела и пустил стрелу в одного из магов Навигорна. Стрела, легко пронзив дорогую парчу калаутики, пробила человека насквозь и вышла со спины на целый фут. Волшебник, убитый наповал, упал без единого звука, а его ярко начищенная медная труба, гремя, покатилась по камням.

Но невероятный выстрел Престимиона оказался единственным успехом мятежников в этот день. Инициатива полностью перешла к роялистам. Сразу же после того, как напуганные моллиторы очистили поле битвы, в атаку двинулись кавалеристы Навигорна. По пятам их сопровождала вооруженная копьями пехота. — Держите строй! — отчаянно крикнул Престимион.

Септах Мелайн далеко на фланге отдал такую же команду. Но линия фронта мятежников сломалась еще до атаки противника. Престимион бессильно смотрел, как его солдаты бежали назад, во вторую линию, и к своему ужасу увидел, что в какой-то момент драка вдруг завязалась среди его собственных людей: воины, стоявшие позади, не смогли в горячке боя отличить своих от чужих и принялись колотить тех, кто мчался на них, не понимая, что это их товарищи, бегущие с поля боя.

Престимион оглянулся в поисках посыльного и заметил своего быстроногого молодого брата Абриганта.

— Беги к Гавиундару, — приказал он. — Скажи ему, что если они сейчас же не вступят в бой, то мы погибнем,

Абригант кивнул и помчался в тыл.

Да, Навигорн был умелым генералом. Теперь Престимион это хорошо понимал. Он полностью контролировал ход сражения. Его кавалерия обратила передовую линию мятежников в бегство, его пехотинцы столкнулись в отчаянной рукопашной схватке со второй линией Престимиона, которая к тому времени успела восстановить порядок и оказывала им сильное сопротивление. Но теперь уже и вторая линия Навигорна двинулась вперед, и не широким фронтом, как предполагал Престимион, а вонзившись острым смертоносным клином в самое сердце позиции мятежников. Сдержать их было невозможно. Солнечный свет затмился от стрел, которые непрерывно выпускал Престимион со своими лучниками, но даже лучшие в мире стрелки не могли помешать этому губительному движению.

Началась резня.

Куда пропали Гавиундар и пьяница Гавиад? Хлещут вино где-нибудь вдали от боя? Престимион мельком увидел Гиялориса, размеренными движениями раз за разом насаживающего на копье вражеских воинов, разглядел далеко в другой стороне блеск неутомимой шпаги Септаха Мелайна, но их героизм уже не мог ничего изменить. Ему показалось, что по руке Септаха Мелайна сбегает струйка крови. Неужели этот несравненный боец, которого никогда еще никому не удавалось достать клинком, ранен? Они терпели поражение.

— Трубите отступление! — приказал Престимион.

Как только прозвучал сигнал, рядом с Престимионом появился Абригант.

— Зимроэльская армия идет! — доложил запыхавшийся юноша.

— Только идет? А где они были все это время?

— Гавиундар ошибся. Он думал, что ты не хочешь, чтобы он вступал в бой до атаки кавалерии. А Гавиад…

Престимион нахмурился и покачал головой.

— Это уже неважно. Я приказал отступать. Беги отсюда, мой мальчик, и постарайся уцелеть. Мы разбиты.

В вестибюле служебных покоев Верховного канцлера Фаркванора во дворе Пинитора происходило какое-то непонятное волнение. Верховный канцлер, раздраженный этой помехой своей работе, слышал грохот подкованных башмаков по каменному полу, сердитые крики, с разных сторон доносился топот бегущих ног. А затем общий шум перекрыл удивительно знакомый голос, громкий, хриплый и резкий голос, который он ну никак не ожидал услышать вновь.

— Эй, полегче там, полегче. Уберите от меня свои грязные руки, пока я не поотрубал их и не побросал на пол! Я вам не мешок с калимботами, чтобы так толкать меня!

Фаркванор подбежал к двери, выглянул наружу и раскрыл рот от изумления.

— Дантирия Самбайл? Что вы тут делаете?

— Ах, Верховный канцлер… Ах. Пожалуйста, не сочтите за труд, объясните вашим людям, как следует встречать высших сановников королевства.

Это не укладывалось ни в какие рамки. Из толпы стоявших с ошеломленными лицами гвардейцев Замка — некоторые из них держали обнаженные клинки — ему усмехался своей дьявольской улыбкой прокуратор Ни-мойи, одетый в великолепный дорожный плащ из блестящего зеленого бархата и ярко-желтые бриджи для верховой езды. Однако роскошная, как всегда, одежда прокуратора была запыленной и измятой, как после продолжительной поспешной поездки. Находившиеся неподалеку от господина пять или шесть одетых в пестрые ливреи людей из свиты Дантирии Самбайла тоже явно прибыли после дальней дороги. Они стояли, прижатые к стене плотной цепочкой гвардейцев. Фаркванор узнал среди них вытянутое лицо Мандралиски, дегустатора ядов.

— Что здесь происходит? — требовательно спросил Фаркванор, повернувшись к старшему по званию из гвардейцев, хьорту по имени Кьяргитис. Кьяргитис, и без того отличавшийся вечно мрачным лицом и выпученными глазами — характерный облик существ его расы — казался сейчас даже более несчастным, чем обычно. Его толстый оранжевый язык, пощелкивая, облизывал множество рядов жевательных хрящей, заменявших хьортам зубы.

— Прокуратор и эти его люди вошли в замок через врата Дизимаула… Я тщательно расследую, как им это удалось, клянусь вам, граф Фаркванор, — оправдывался хьорт, пыхтя от огорчения. — И успели дойти до двора Пинитора прежде, чем их заметили. Произошла драка… было необходимо задержать его физически…

Фаркванор, которого тоже изрядно обескуражила и расстроила эта необъяснимая материализация у его дверей последнего из тех людей, которых он мог бы ожидать увидеть сегодня в своей приемной, — появление Дантирии Самбайла в Замке с горсткой людей не могло привести ни к чему, кроме немедленного ареста — пронзил прокуратора острым взглядом.

— Вы пришли, чтобы убить меня?

— Ну зачем я стал бы это делать? — удивился Дантирия Самбайл; теперь он казался олицетворением обаяния и дружелюбия. — Неужели вы думаете, что я мечу на ваш пост? — Невероятные аметистовые глаза прокуратора остановились на лице Фаркванора, обрушив на него такой поток странной нежности, которой обладал этот непостижимый взгляд, что Фаркванор был вынужден напрячься, чтобы не вздрогнуть. — Нет, Фаркванор, у меня дело не к вам, разве что косвенно. Я должен поговорить с короналем по вопросу высочайшей важности. И поскольку протокол требует обращаться к короналю через посредство Верховного канцлера, — кстати, примите мои поздравления; ваше время наконец наступило, не так ли? — я пришел сюда, во двор Пинитора, чтобы увидеться с вами, и вы, к счастью, оказались на месте…

— Протокол? — проговорил Фаркванор, все еще пребывавший в ступоре из-за появления здесь в такое время этого человека. — Ни в каком протоколе не говорится о порядке предоставления аудиенции мятежникам против короны! Вы объявлены вне закона, Дантирия Самбайл; разве вы сами не знаете об этом?

Единственное место, куда вас могут проводить, это туннели Сангамора!

Неужели вы могли вообразить себе что-нибудь иное?

— Передайте лорду Корсибару, что я здесь и должен увидеться с ним, — холодно прервал его прокуратор таким тоном, каким мог бы разговаривать с лакеем.

— Лорд Корсибар в настоящее время занят…

— Передайте ему, я прибыл сюда и доставил ему орудие для подавления происходящего мятежа, — сказал Дантирия Самбайл. В его тоне было еще меньше сердечности, чем мгновение назад. — Передайте ему мои слова в точности. И обещаю вам, Фаркванор, если вы поступите иначе, если вы хоть как-нибудь попытаетесь помешать моей встрече с короналем, если вы задержите меня на лишний удар сердца, я позабочусь о том, чтобы вас не только удалили с вашего нынешнего высокого поста, но вдобавок еще очень медленно содрали кожу с каждого дюйма вашего тела, а потом оборачивали ею вашу голову, пока вы не задохнетесь. Я торжественно обещаю вам это, граф Фаркванор, и абсолютно уверен, что смогу сдержать слово.