Волшебник из Манчжурии - Страница 25

Королева тихо выругалась.

– Это еще один враг? – поинтересовалась она.

– Намного хуже, – ответил Волшебник, – это старый друг.

«Цветы лотоса» какой-то непонятной силой мягко начала притягивать к берегу, и, в конце концов, она с тихим ударом уткнулась в землю. Приветствующий их человек, очень старый, сгорбленный старик, делал в воздухе какие-то мистические знаки своими тонкими руками. Это был горбун-индус, один из величайших чародеев всех времен.

– Итак, – печально сказал чародей, – ты решил покинуть нас.

– Наоборот, – возразил Волшебник, – я считал, что это ты покинул меня. Я думал, что остался последним весельчаком, что ты, мой старый друг, покинул меня и перешел на сторону врагов. И я продолжал жить в одиночестве, хитря и юля, вынося оскорбления и терпя удары, проглатывая клевету… и один, всегда один.

– Ну, не совсем один, – хмыкнул горбун, бросив взгляд в сторону королевы. – Если наказанием за окончание одиночества является присутствие в ауре такой красоты, то кто тогда откажется стать отшельником? Если одиночество обладает такой грудью, на которой можно найти покой и забвение, то кто откажется от одиночества? Такие бедра, такие руки, такие ноги, ха! Кроме всего прочего, а может, именно из-за всего происходящего с тобой ты стал значительно моложе, вместе со своей кожей ты сбрасываешь пережитое. Ты не последний весельчак, ты просто предмет зависти для них. Потому что мы становимся старыми, заброшенными и раздражительными. Но к тому же у нас нет королев. Все весельчаки собираются сейчас здесь. Именно объединенные силы весельчаков и притянули тебя на землю.

Он сделал своей тонкой рукой знак, и из-за горы в сверкании фейерверков, праздничных огней и салютов, вышла компания чудотворцев, последних в своем роде.

Первым шел Чанг из Джехола, затем Принц-адмирал из Чина, затем волшебник Енисея, затем шаман из Нг Яанга; это были последние мастера чудодейства, которые дали на земле рождение магии. Это были, как они теперь и сами прекрасно поняли, просто странные, усталые старики, которым некуда было идти.

Волшебник посмотрел на них и почувствовал печаль и сострадание, потому что некоторые из них когда-то были его учителями, и все они когда-то были его друзьями. Они сами напросились на приглашение, посадив «Цветы лотоса» на землю, и теперь королева сама, своими белыми ручками подавала им кружки с вином.

Стрый Чанг из Джехола посмотрел на ее руки и заговорил первым, обращаясь к Волшебнику:

– Мы следили за твоими делами, шаг за шагом, с того самого момента, как ты покинул Маньчжурию, и до того, как ты оказался в этой точке, из которой нет возврата. Мы с восторгом следили, как растет твое мастерство. Особенный восторг у нас вызвало то, как ты создал красоту, такую красоту, которая еще не существовала на земле, красоту, которую ты вложил в эту королеву после того, как ее вытащили из воды, безобразную, безнадежную, опутанную водорослями и рыболовной сетью. Только очень великий маг мог совершить такое.

– Мы с удовлетворением заметили тот знак, которым ты защитил ее от врагов, как бережно ты нянчился с ней, охранял ее, поднимал ее дух, и каждый раз, как только ты делал осторожный маленький шажок вперед, ее красота прибавлялась. Мы были восхищены и немного удивлены полным отсутствием в тебе ревности, когда, чтобы удовлетворить ее страсть, ты скромно отошел в сторону и предоставил другим возможность, если так можно выразиться, опылять цветы в твоем саду.

– Да! Ты страдал, трудился, учился, добивался успехов, в то время как мы спрятались от надвигающегося шторма и сидели в бездействии. Из той темноты, которая сгустилась над нами, ты спас настоящую красоту. И за все это мы склоняем перед тобой головы.

И он дал Волшебнику знак, чтобы тот отошел в сторону и дал ему возможность посовещаться с остальными.

– К чему все это приведет? – с подозрением спросила королева, когда осталась одна с Волшебником.

– Думаю, они попросят меня сделать им одолжение, – ответил Волшебник. – Все эти пышные слова просто так не говорятся.

– Они и обо мне сказали много хорошего, – заметила королева, – но неужели я действительно так плохо выглядела, когда меня вытащили в сетях рыбаки?

– Совершенно ужасно, – ответил Волшебник, – но настоящая красота, скрытая внутри, всегда просвечивает и наружу.

Но тут зазвонил колокольчик, призывающий их вновь предстать перед весельчаками.

На этот раз заговорил Принц-адмирал из Чина.

– Занятие магией получает свое высочайшее вознаграждение и не требует ни политической организованной защиты, ни финансовой поддержки. Я считаю себя высочайшим художником, а ту работу, которую я проделал – великой. Мне не нужны ни правила, ни законы, ни какие-то оправдания. Когда я говорю это, я говорю и за всех моих коллег. Магия – это наша пожизненная работа; для нас это то же самое, что для других пища, питье и здоровье. Но сейчас мы обнаружили, что нас связали… лишили чести и выбросили из общества. Нам больше не позволено появляться в людных местах, чтобы демонстрировать наше искусство, нас хотят приговорить к исправительному труду. И что же можно в таком случае предложить? Все никуда не годится. Как же нам решить нашу проблему?

Заговорил шаман из Нг Яанга.

– Ответ только один, и другого быть не может: Проклясть эту землю и покинуть ее. Ей не нужна магия. Давайте заберем последние ее капли и покинем это место.

– Конечно, давайте покинем эти места, – согласился волшебник Енисея, – но не надо ее проклинать. На эту землю и без нас уже наложено проклятье.

– Насколько я понимаю, – сказал Волшебник, – тут подразумевается мое непосредственное участие, так как я единственный обладаю властью над хоть каким-то действенным транспортным средством. Боюсь, что труд по уходу весельчаков ляжет в основном на мои плечи.

– Ты получишь соответствующее вознаграждение за свои труды, – сказал старый Чанг из Джехола, – Ты будешь известен как тот, кто собрал и вывел из этой погибшей, но когда-то волшебной земли последних мастеров магии и чародейства. Оказавшись в безопасности на новом месте, мы подарим тебе этот титул, который возвысит тебя.

Королева нахмурилась, сделала знак Волшебнику, и они отошли в сторону от весельчаков, чтобы посовещаться.

– Давай убежим от них, пока еще есть время, – горячо предложила королева. – В противном случае они окажутся у нас на шее, как мельничные жернова. Ты вполне можешь найти какой-нибудь подходящий предлог, чтобы попросить их сойти с судна. Они уже израсходовали всю свою магию. Они не смогут опустить судно еще раз.

– Я не могу покинуть их, – сказал Волшебник, – я не могу стать предателем, для таких же, как я.

– Да они же все просто сморщенные старые зверьки! – воскликнула королева.

– Они просто очень-очень старые люди, – возразил Волшебник. – А сейчас они к тому же и перепуганные старики. У них нет своих Клешней, которые бы делали за них черную работу, нет подмастерьев, которым они могли бы передать свое искусство. Если мы их покинем, то очень скоро они просто умрут на пыльном берегу этого озера. Я не могу этого сделать.

– Но есть еще одна причина, – заявила королева, сложив руки на груди.

– Какая же?

– У меня будет ребенок.

– О, дорогая! – воскликнул Волшебник, молитвенно сложив перед собой руки. Но внезапно он просветлел: – Действительно! Это же великолепно! – заявил он. – Это решает все наши проблемы. Это будет мальчик, и мы заставим этих патриархов сделать его величайшим волшебником в мире. Таким образом, старая великая магия этой земли родится заново и станет величайшей магией на новой земле. И в самом деле, ты сама подаришь нам самого великого волшебника. Мы должны будем тебя как-то за это наградить. Идем, объявим эту новость нашим гостям!

И очень осторожно, поддерживая ее руками, он повел ее на палубу «Цветов лотоса», где собралась группа стариков. Они сидели молча, раздумывая, каким же будет их прощальный жест.