Волны - Страница 27

Дин повел парня к «Импале», успокаивающе проговаривая, что все будет хорошо, смахивая новые слезы, искажавшие его любимое лицо. В машине Кас начал кричать об ангелах, демонах и кипящем море, пожирающем его.

— Спаси меня, Дин! Спаси меня!

Дин сжал руль, не помня себя от злости на тех, кто сделал это с его Касом. Он старался не внимать внутреннему голосу, который твердил, что причина всего этого — он сам. В конце концов, Коллинз успокоился и, прислонившись к окну, не отрывая взгляда, уставился на неоновые огни почти спящего ночного города. Изредка Кас смеялся, отслеживая какие-то только ему понятные закономерности, проводя пальцам по холодному стеклу. Он так и не перестал плакать.

— Кас, черт возьми, кто сделал это с тобой? — спросил Дин, не в силах больше сдерживаться.

— Кас? — Коллинз хихикнул, прислоняясь к водительскому сидению. — Мне нравилось, когда ты меня так называл, только ты.

Слова будто бы ударили Винчестера, пробуждая горькую ностальгию и тоску по тем временам. Мышцы, кажется, дрожали под кожей от неопределенности всего, что между ними происходило.

— Кроули, — тихо пробормотал Коллинз. — Он сказал, что мы можем хорошо провести время. Он дал мне эти таблетки… Хорошие таблетки, кстати. Но потом пришел Себастьян… Я не хотел его видеть, потому что у него есть ужасная привычка — постоянно напоминать мне о тебе… И я сбежал.

С мягким стоном Кас потерся носом о его шею. От парня несло выпивкой, наркотиками и сексом, но даже под всем этим можно было различить ту свежесть и чистоту, которыми пах сам Коллинз — это был лучший запах на свете. Всю дорогу, Дин думал о Касе. О Касе и Сэме. О Касе и Кроули. Как он мог отдать своего мальчика им? Как мог позволить им прикоснуться к нему?

Винчестер припарковал «Импалу» возле своего общежития, затем легонько толкнул Каса в плечо, пытаясь разбудить. Но тот крепко спал, так что Дину пришлось самому расстегнуть ремни безопасности, вытащить парня из машины и, придерживая за талию, повести к себе.

— Спасибо, Дин, — пробормотал Кастиэль по дороге в комнату. — Люблю тебя, больше чем… чем свитера.

Болезненно улыбнувшись, Винчестер втолкнул его в ванную комнату, практически затолкав в душ. Он включил воду, помог Касу раздеться и, краснея, несмотря на то, что видел это тело раньше, вышел, закрыв за собой дверь.

Через десять минут он вернулся с парой тренировочных спортивных брюк и подаренным Сэмом свитером. Дин надеялся, что Коллинз найдет в этом хоть какое-то утешение. Он ведь любит свитера… Кас сидел на полу в душевой кабинке, прислонившись к стене. Вода смыла косметику, сделала кожу не такой бледной, но парень, кажется, и не предпринял попытки помыть себя. Он выглядел немного больным, даже ребра стали сильнее просвечиваться — Кастиэль потерял несколько килограммов.

Дин закрыл воду, взял в руки полотенце, жестом показывая Касу, чтобы тот встал. Парень хоть и кивнул, однако встать нормально все-таки не смог. Поднявшись на ноги, но не удержав равновесие, Кастиэль схватился за занавеску и, оборвав её, упал обратно в ванную. Когда же Дин склонился над ним, чтобы помочь встать, Коллинз внезапно набросился на него с кулаками, выкрикивая: «Ненавижу тебя, Дин! Ненавижу тебя!» Слезы снова брызнули из его глаз.

Вцепившись в рубашку Винчестера, Кас потянулся за поцелуем, скуля от нетерпения. Отшвырнув ногой занавеску, Дин взгромоздил Коллинза к себе на руки, позволив ему обхватить ногами талию. В мгновение ока они оказались на кровати. Когда Винчестер стянул с себя футболку, Кастиэль, будто бы избавившись от наваждения, рывком поднялся, окидывая его перепуганным взглядом своих невозможно синих глаз.

— Нет, я не хочу…

Однако Дин, уже мало осознавая, что делает, толкнул его обратно на одеяло, тут же наваливаясь сверху.

— Дин, отпусти меня! — глаза Каса испуганно расширились, он отчаянно пытался оттолкнуть Дина, извиваясь под ним и беспорядочно повторяя дрожащим голосом одни и те же фразы. — Я не хочу! Отпусти!

Винчестеру была жизненно необходима эта близость… Одичав от внезапно нахлынувшего желания, Дин схватил упирающегося Каса за подбородок и жадно впился в столь вожделенные, но плотно сжатые губы. По телу пробежала приятная дрожь, выталкивая из головы все лишние мысли, член уже требовал внимания, и он, одной рукой все еще придерживая отчаянно вырывающегося Коллинза, стал расстегивать свои джинсы.

— Отпусти меня! Сейчас же!

— Все будет хорошо, Кас. Тебе же приятно, — шептал он, — я знаю, ты хочешь этого.

— Отстань от меня!

Но Дин уже не слышал любовника, с каким-то голодным удовольствием слизывая слезы с его лица, торопливо целуя туда, куда только доставал. В своих ласках он был настойчив и груб и, когда парень под ним впился короткими ногтями ему в грудь, Винчестер гневно ударил Коллинза наотмашь по щеке. Заскулив от боли, тот, наконец-то, сдался, словно сломав что-то в собственной душе, покорно принимая ласки Дина. Огонь, полыхавший в ярко-синих глазах, словно зеркало отражал всю ту горькую боль, поглотившую Каса от осознания, что его предает самый любимый человек. Снова. Коллинз прерывисто выдохнул, отводя взгляд — неужели его Дин стал насильником? Хрупкая надежда рушилась на глазах, однако Винчестеру было уже все равно. В этот момент его разумом всецело владело лишь так долго сдерживаемое желание обладать, обладать одним единственным таким родным и важным человеком, подчинить его себе, оставить свою метку на теле и душе, чтобы каждая тварь в округе, что посмеет прикоснуться к его Касу, знала, что тот принадлежит лишь ему. И сейчас, словно внимая этому желанию, в мыслях бьётся лишь одно единственное слово — «Хочу»!

Кастиэль сдавленно хныкал каждый раз, когда Дин, не контролируя себя, особенно жёстко прикасался губами к его коже или больно сжимал бедра, но это только больше сводило Винчестера с ума. Такой покорный, только его! И никто больше не имеет права на это! Никто!

Он вошел в Каса грубо, на сухую, однако мгновением позже, словно очнувшись, попытался успокоить его поцелуем, но тот, стараясь не встречаться с ним взглядом, отвернулся, лишив Дина какой-либо возможности проявить и подобие нежности. Несмотря на гримасу отвращения на лице, с каждым его движением Коллинз стонал все громче, неосознанно выгибаясь навстречу, и Винчестер чувствовал каждой клеточкой кожи, что тот вопреки всему получает удовольствие — все-таки Дин, даже столь долго не касавшийся этого тела, прекрасно помнил, что и как нужно сделать, чтобы довести его обладателя до эйфории. И его действия оказались не напрасными — вскоре по спине Коллинза волной прошлась судорога, и парень, хрипло выдохнув, кончил. Следом оргазм накрыл и Дина, время для которого, казалось, на миг остановило свой бег. Бешено бьющееся сердце пропустило удар, и Дин утомлённо накрыл тело Каса своим, продолжая страстно целовать его шею.

Пытаясь привести собственные мысли в порядок, Винчестер и не обратил внимания, как Коллинз, воспользовавшись его расслабленностью, скинул его с себя, поворачиваясь на бок и стараясь отодвинуться подальше. Окинув парня слегка расфокусированным взглядом, Дин почувствовал, что, несмотря на накрывающий с головой ослепительный оргазм, свойственный лишь ночам, проведённым именно с Коллинзом, он чувствовал себя неудовлетворенным. А затем пришло осознание… осознание того, что он совершил ещё одну, возможно, роковую ошибку. Непрошеные слёзы защипали глаза, а горло будто бы сдавил ком.

Он взял Каса против его воли. И это был совсем другой Кас — холодный, неприступный, безразличный. Ему дали возможность увидеть его, такого близкого и родного, помочь, поговорить, возможно, попытаться исправить хотя бы что-то, но он с блеском провалил эту попытку, решив пойти на поводу у собственной похоти.

Однако, несмотря на гложущее душу чувство вины, Дин отчаянно надеялся, что Коллинз останется, и больше всего боялся, что тот просто встанет и уйдёт. Нужно было сделать хоть что-то, и Винчестер робко пододвинулся к парню, обнимая его за плечи, соприкасаясь всем телом с его, пытаясь выразить этими, не обязывающими ни к чему прикосновениями все те чувства, что он на данный момент испытывал.