Вольно, генерал (СИ) - Страница 90

Один из стаканов он подал Люциану. Генерал принял его и тут же принюхался — пока что пахло только спиртом.

— Чокнемся? — предложил он.

— А ты разве уже не того? — усмехнулся главнокомандующий, после чего они звякнули стаканами.

Молох сделал глоток и с большим интересом посмотрел на бутылку.

— Сколько, говоришь, градусов в этом ликёре? — он взял его в руки и посмотрел. — Сорок пять градусов? Неплохо. Ладно, возможно, всё не так пидорно, как я думал, — и налил себе и Люциану ещё.

Так они уговорили вместе всю бутылку. Уже через полчаса Люциан сидел на коленях у захмелевшего Молоха, которому стало жарко. Главнокомандующий расстегнул и пиджак, и рубашку, и генерал заимел возможность любоваться его широкой, крепкой грудью с частыми рыжеватыми волосами и едва намечающимся животом (Люциан Молоха неплохо так избаловал домашней едой). Они нашли себе занятие: играли в «Кто я?». У каждого на лбу была бумажка с надписью. У Люциана на лбу красовалось «Рене» (первая, о ком подумал Молох, когда писал), у Молоха — «Молох».

— Я симпатичный? — поинтересовался Молох с раскрасневшимися щеками и взлохмаченными волосами.

Чтобы было интереснее, они договорились давать развёрнутые ответы.

— Ну… На любителя, — хмыкнул Люциан.

— У меня, наверное, много денег?

— Скорее всего, — согласился генерал, когда задумался о бюджете главкома — он наверняка сказочно богат, но почему-то не показывает этого; в любом случае, открыто этого не демонстрировал.

— Я мужчина?

— Определённо! — со смехом произнёс Люциан.

— Значит, я богатый и не очень симпатичный мужчина… Интересно. У меня есть дети?

— Угу, — кивнул генерал.

— Ещё и с детьми… У меня сложный характер?

— Ещё какой! Сложнее только высшая математика. И то, мне кажется, они посоперничают друг с другом.

— То есть с таким ты бы свою жизнь не связал?

— Ну, как тебе сказать…

— Чётко и ясно! — приказал Молох.

— Пришлось бы связать, он бы ведь настаивал. Такому не откажешь, если захочешь жить, — хмыкнул Люциан.

— Я демон?

— Демон-демон… Причём во всех смыслах.

— Я ведь не какая-нибудь шмара из гарема Азазеля?

— Нет, ты не шмара из гарема Азазеля, — хмыкнул Люциан.

— Значит, я сильный демон со сложным характером… Ага… Возможно, я Маммона, поскольку тот не симпатичный совершенно. Или, может быть, Люцифер? Хотя вряд ли, он не так уж и богат. Да и на шмару из гарема Азазеля уж больно походит. Я не Вельзевул, поскольку у того нет детей. Теряюсь в догадках. У меня рыжие волосы?

— Самые что ни на есть, — ухмыльнулся Люциан.

Молох сорвал бумажку со лба и гневно смял её.

— Значит, несимпатичный демон во всех смыслах? Ну, я тебе покажу, Люциашка. Придём домой, и я тебе устрою преисподнюю.

— Сначала доиграем, — строго произнёс генерал. — Давай, отвечай на мои вопросы. Я женщина?

— Угу, — кивнул главком.

— У меня пышная грудь?

Молох почувствовал неловкость. Рассуждать о пышности груди собственной дочери было странно.

«Так и знал, надо было Люцисту брать», — вздохнул главком.

— Наверное, — предположил главнокомандующий.

— Точнее!

— Пышная, пышная… — вздохнул Молох опять.

— Судя по твоим вздохам, это та, о которой тебе неловко говорить. Неужто я твоя бывшая жена? — хмыкнул Люциан.

— Нет, ты не моя бывшая жена. Ты моя нынешняя жена, но к игре это не относится, — фыркнул Молох, за что Люциан толкнул его в плечо, мол, ах ты, пройдоха!

— У меня округлые бёдра? — Моргенштерн очертил в воздухе песочные часы.

— Да, — убито произнёс Молох, опять оценив собственную дочь на округлость.

«Может, к чёрту игры? Скинуть этого индюка с коленей да и всё», — подумалось ему.

— У меня необычное имя?

Молох порадовался приличному с его точки зрения вопросу.

— Нет, вполне привычное демоническое имя.

— Ага, значит, я демонесса! — обрадовался Люциан подсказке.

— Именно.

Люциан прищурился.

— Я состою в родственных связях с одним очень мило стонущим от минета главнокомандующим?

— Я тебя сейчас укушу, — пригрозил Молох. — Да, состоишь…

— Тогда я Рене! — Люциан сорвал бумажку. — Оп-па, угадал! — и ехидно улыбнулся. — Твое лицо во время моих вопросов было просто бесценно. Надо почаще садиться с тобой играть. Ты у меня такой милый.

— Я тебя когда-нибудь сожру, — Молох смял бёдра Люциана. — С упоением расчленю, приготовлю с приправами и сожру.

— Да ну, тебе даже не будет меня жалко? — жалостливо спросил генерал.

— Ну, может быть, немного, — проворчал Молох. — Самую малость.

— Ах так! — Люциан щёлкнул главкома по носу. — Так ты мной дорожишь!

— Ой, не начинай… — Молох потер ладонями разгорячённое от алкоголя лицо. — Иначе я тебя прямо тут приготовлю. Или нет, даже готовить не буду — так обглодаю.

— Какой ты голодный. Может, тогда домой пойдём? Я тебе курочку запеку, — мечтательно промурлыкал Люциан, прижавшись головой к сильной груди мужчины. — Поглодаешь её, обсосешь косточки до нуля да запьёшь холодным пивом…

— Уговорил, чёрт тебя подери, к дьяволу отчёты на сегодня, Слайз доделает, благо, их немного осталось, — довольный собой, произнёс Молох. — Собирайся, принцесса, машина будет ждать внизу.

— Так точно, господин главнокомандующий, — Люциан подмигнул и вспорхнул с коленей Молоха, урвав с губ беглый и вкусный поцелуй, правда, чуть не рухнул — так у него закружилась голова от ликёра, и он понял, что до сих пор немного пьян.

========== Оказия 32-1: Cherchez la femme (Ищите женщину) ==========

«Женщина прекрасна, когда любима»

Всё началось с того, что одним свежим весенним утром Люциан проснулся женщиной. Ничего не предвещало беды, вчерашний вечер был просто прекрасным: генерал заснул в объятиях главнокомандующего после страстного секса. Конечно, немного болела спина, ну так это ж пройдёт со временем. Ноги уже не болели: они привыкли к чуть ли не каждодневной растяжке. А спина болела, потому что Молох решил побаловать Люциана новой позой. Генерал с энтузиазмом согласился, и, казалось, весь потолок был усыпан звёздами, развезлась Всетленная, в голове произошёл Большой взрыв, который дал бы начало новой жизни. Ну да это не так важно сейчас. Люциан проснулся женщиной и заорал на весь дом.

На крик прибежала дворецкая Молоха — Зара.

— В чём дело, молодая госпожа? — скрипучим голосом поинтересовалась старуха-цыганка.

— В чём дело?! А ты не видишь?! — дворецкая покачала головой, мол, мало ли каких шлюх приводит к себе Молох, это его дело; в общем, Люциана она не узнала, но на всякий случай была вежлива.

— Я стал женщиной! — Люциан, или, вернее, Люциана вскочила с кровати и подошла к зеркалу.

В нём отражалась крепкая женщина с широкими бёдрами и пышной грудью. Поскольку Люциан теперь был женщиной, лицо у него стало более округлым и очень гладким. Высокая, стройная и сильная Люциана походила на обнажённую валькирию из скандинавских мифов. Кажется, надень на неё доспехи, вручи копьё — она тут же рванется в бой и останется победительницей. Волосы никак не изменились, хотя у Люцианы появилось желание собрать их в намеренно неаккуратную косу для красоты.

— Что значит «стал женщиной»? — прищурилась Зара. — Неужто вы молодой господин Моргенштерн?!

— Он самый! — страдальчески выразился Люциан. — Похоже, с демоническим миром происходят какие-то жуткие изменения! Лилит нашла себе очередного хахаля, и теперь её флюиды распространяются на весь Ад! Ты чувствуешь в себе прилив женственности, Зара?

— Мне уже столько лет, что я давно ничего не чувствую, молодой господин, — вздохнула Зара.

Поначалу Зара была обычной грешницей, и ей полагалось гореть в Геенне огненной, однако случилось так, что Молоху понадобилась дворецкая, и тот её выкупил за символическую для него сумму. У Зары было много талантов, и колдовство — один из них. Она прорицала, наводила и снимала проклятия, гадала на Таро и рунах и при этом пекла замечательные пироги, и хорошо управлялась с экономической стороной ведения хозяйства.