Вольно, генерал (СИ) - Страница 86

— Вы такой высокий, — кокетливо заметила женщина. — Такой широкий.

— Хоть кто-то оценил, — фыркнул Молох и посмотрел в сторону Люциана, который щёлкнул его по плечу пальцами.

— А теперь, пожалуйста, закройте глаза, — попросила Анри и сделала надрез на своей ладони. Кровью нарисовала знак на лбу Молоха, затем — Люциана. С нежностью посмотрела на обоих. И вскоре обсыпала их горстью риса.

— Асха-кари, — промурлыкала она на языке огня, что значило «благословляю в долгий путь».

Слуга, который с острым любопытством наблюдал за этим, стоял раскрыв рот. Молоху не понравилось такое вмешательство в его частную жизнь. Он посмотрел на слугу, и того тут же разорвало на части. Тело разлетелось на куски и обагрило весь кабинет. Люциан уткнулся лицом в ладони, точно уверенный, что всё пропало. Молох ухмылялся, довольный собой. Если Анри не убежит с визгами после такого зрелища, то, пожалуй, и можно было бы потерпеть и не один ритуал.

Но женщина и не собиралась убегать. Она посмотрела на кровь вокруг, а потом улыбнулась и немного похлопала Молоха по щекам.

— Вы такой милый! Можете звать меня «мамой»!

— Мама… — закатил глаза Люциан. Конечно, хорошо, что она была падка на всякого рода психопатов, но и… нехорошо.

— Не ты! — Анри потрепала сына по голове.

Молох подумал, что так воткнёт ещё одну булавку в общую подушечку для булавок под названием «Люциан».

— Мама! — как можно мягче произнёс Молох и обнял женщину.

Люциан ненадолго выпал из реальности, размышляя, на каком перекрёстке его жизнь свернула не туда.

— Я одного понять не могу… — пробормотал генерал. — Ты же была против того, чтобы я был с мужчинами, а теперь благословляешь нас.

— Ох, Люциан, — вздохнула женщина, не без помощи Молоха слезая со стула. — Я была против, потому что все твои прошлые пассии были откровенно жалкими. Правда. Без прикрас. Но узнав, что ты замужем за таким прекрасным демоном… Ох, лучшего я и не могла для тебя пожелать! — и обняла сына.

— Но он же чёртов садист и больной ублюдок…

Анри покачала головой и приложила палец к губам Люциана.

— Следи за языком, молодой человек!

«Вот-вот», — добавил бы Молох, но обошёлся одним взглядом. Люциан был готов разорвать его на куски. Дивное, дивное чувство. Именно с таким настроем надо тащить генерала в постель. Чтобы он хотел реванша, яростный, неистовый, упрямый. Вот он хочет что-то доказать, позволяешь ему немного, а затем — резко пресекаешь. И любуешься этой злостью в глазах. Моргенштерн сердито сопит, ожидая нового шанса, и потом вновь пытается отыграться. И пытается до тех пор, пока Молох не утолит свою телесную и душевную жажду по своенравному генералу.

========== Сардиния. ==========

Молох лежал в шезлонге возле небольшого домика и курил сигару. Скалы желтели под жарким средиземноморским солнцем. Где-то внизу тихо шипели волны, омывая небольшой пляж. Домик располагался совсем недалеко от маленького утёса, под которым тот находился. Казалось, если разбежаться и прыгнуть, то можно плюхнуться прямиком в воду. Молох много раз доказывал Люциану, какая это дурацкая затея, потому что тот не долетит и наверняка сломает себе шею. Он понимал, что генерал вряд ли его послушает, так что просто надеялся на его благоразумие.

На Сардинию главком прибыл не потому, что выбил себе отпуск. Отчасти поэтому, но главной причиной стало приглашение Анри Моргенштерн, матери Люциана, для которой остров являлся исторической родиной.

— Странно, — говорил тогда Молох. — Вы что же, получается, итальянка? И это недоразумение тоже? — главнокомандующий кивнул на Люциана, но без насмешки, так что это никто не воспринял как оскорбление.

— Ну, — смущенно улыбнулась Анри, собрав волосы под платок, чтобы ни один не попал в макароны, — здесь много католиков. Внешне я похожа на здешних итальянок, они принимают меня за свою. Perche no? — и пожала плечами, вернувшись к готовке.

Молох возражать не стал. Его тёща действительно была смуглой и черноволосой, не такой тощей, как европейки, так что спорить — бессмысленно. И незачем. Видимо, предыстория Люциана такова, что сюда приехал Легион Моргенштерн со своими немецкими замашками, возможно, как захватчик, и Анри полюбила его, так как испытывала слабость к хладнокровным убийцам. После чего Легион увёз Анри к себе, попытался подмять под себя, а она оказалась не робкого десятка. Разошлись во взглядах — и так Анри отлучили от детей. Женщина пролила много слёз в кружевной передник фрейлины, но потом просто решила выждать.

«Если кто-нибудь убьёт моего нерадивого муженька, я снова их увижу. О владыка, пожалуйста, да будет так», — думала она каждый раз перед сном, но следующий день начинался так же, как и остальные. Пока ей не повезло. Или не повезло. В один печальный день она перестала ощущать действие проклятия Легиона и помчалась к семье.

Люциану встреча с матерью пошла на пользу. Он проводил с ней много времени, и Молох не возражал. Конечно, главнокомандующий никогда не имел дела с матерями за отсутствием оной, однако пытался понять опытным путём, что это такое. И наблюдал.

Анри шутливо смеялась, когда видела мрачный и задумчивый взгляд. Она делала то, на что никто другой бы и не осмелился. Женщина подходила и легонько, ласково похлопывала зятя по щекам. Молох тут же выходил из задумчивости — и притом забавным образом, чем веселил Анри. Он не мог злиться на неё: всем своим видом женщина была похожа на повзрослевшую игривую девочку, умеющую делать серьёзный вид, когда это нужно.

Люциан смотрел на мать, когда она смеялась. В её чёрных глазах начинали плясать хулиганские искорки, и вся она будто сияла. Улыбка озаряла лицо, обнажались жемчужные зубы, и нельзя было не улыбнуться в ответ. Он понял, что жизнь без матери была скудной и мучительной. За него редко кто так беспокоился.

Именно поэтому Анри часто интересовалась почти всем подряд.

— Слушай, Мо, — заговорила женщина, раскладывая пышущие жаром макароны по тарелкам. — Я давно хотела спросить тебя, — она сняла передник и повесила на спинку стула. — Легион мне об этом только писал… Но я хочу услышать из первых уст. Что произошло, когда Люциан попался с контрабандой? Я не про крест, но… Как он освободился? Ты же явно приложил к этому руку! — Анри похлопала главнокомандующего по плечу, как будто это он был её сыном.

Люциан вздохнул, насаживая на вилку макароны.

— Мама, серьёзно? Тебе так нужно это знать? — ему было неловко из-за того, что упоминали о его ошибке.

— О, разумеется, расскажу, — загорелся интересом Молох, заметив, что этим можно поддразнить генерала. — Даже сам Люциан не знает, правда ли я приходил к нему или нет. Приходил. Да, — он кивнул удивлённому генералу, — тебе это не приснилось. И Легион пришёл не потому, что он такой альтруист.

Анри хлопнула в ладоши, сложила их вместе и прижала к щеке.

— Как же? Как же тогда?

— Ну… — усмехнулся Молох. — Мне пришлось настойчиво попросить его.

— Уверен, что он отпирался и говорил, что я сам должен платить за свои ошибки, — хмыкнул Люциан, пробуя на вкус пасту к макаронам.

— Мне пришлось доходчиво объяснить ему, как он неправ, — с прищуром улыбнулся главнокомандующий, и Анри восхищённо посмотрела на него, а затем — на Люциана.

— И как вы только нашли друг друга!

— Это не та история, которую ты хотела бы услышать… — уткнулся в тарелку генерал.

Молох рассказал и это безо всякого стеснения, пользуясь почётным положением в глазах матери Люциана. Поначалу она хмурилась, негодовала, сердилась, сетовала, но постепенно её лицо светлело и отображало всё больше радости. Так бывает при просмотре грустного кино, радующего неожиданной позитивной развязкой.

— Как же это романтично… — прошептала Анри, забыв о том, что у неё стоит чайник на плите, и кипяток давно заливает конфорку.

Быстрее всех среагировал главнокомандующий, будучи в тонусе оттого, что можно так много рассказать. На самом деле, Молох давно ни с кем так долго не говорил о Люциане и об отношениях в принципе. Он нашёл это весьма приятным. Круг семьи был очень уютен.