Вольно, генерал (СИ) - Страница 83

— Живой? — хмыкнул главком, посматривая на демона.

— Пока что, — сыронизировал Люциан, лёжа без стеснения. — Но прут выкинь к чёрту.

Молох покачал головой.

— Оставлю на случай обострённой политической обстановки. Ну и сначала он пройдёт из задницы через рот того, кто мне его продал.

Моргенштерн хмыкнул. Но на этом Молох не закончил.

— Кстати, на похоронах… Да, извини, что поднимаю эту тему, — главком стряхнул пепел. — На похоронах я видел цветы, на которых не был указан адресат. Одни-единственные. Это странно, или в вашей семье такое часто практикуется?

Моргенштерн приподнялся и сел.

— Это может значить только одно.

Генерал показался Молоху очень встревоженным.

— Что же?

— Что моему отцу не поздоровится, — улыбнулся демон. — Скоро ты всё узнаешь.

========== Оказия 31-1: Это прозвучит странно… ==========

Мысли о безымянных цветах долго не покидали Люциана. Кому, а главное — зачем посылать их и оставаться инкогнито? Адресат должен быть или важным, или опасным. Иногда он является и тем, и другим — и ситуация складывается аховая. Моргенштерну не хотелось неприятностей, поэтому он пытался как-то здраво оправдать этот факт. Может быть, кто-то просто забыл подписаться? А он уже разводит панику, как обведённая вокруг пальца школьница.

Задумчивость делала Люциана более рассеянным, а потому уже с утра начались мелкие неприятности. К примеру, генерал опрокинул на себя кружку с горячим кофе. Такой грязной брани дом Молоха давно не слышал. Его хозяин красноречиво поднял взгляд на Моргенштерна, мол, попридержи язык. На что Люциан выпучил глаза, сделал возмущённую гримасу и поднял руку с кольцом на уровень лица.

«Я твой муж, а не пацан с подворотни, имею право!» — заявлял он всем своим видом. Молох спорить не стал — и углубился в утреннюю газету. Хотя с ней не так весело, как с этим неуклюжим генералишкой.

Моргенштерн задумался: может, это Газаль, решивший таким образом извиниться? Почему бы и нет. Гласность помешала бы его образу отмороженного ублюдка. Мафиози никогда не извиняются. Люциан его, правда, таковым не считал. Для него ангел был «хером в дорогом пиджаке». Тем не менее, Люциан направился именно к нему.

Газаль замечательно обосновался на новом месте. Наслаждаясь дорогими сигаретами, он посмеивался в лицо тем, кто хотел сотрудничать, ведь раньше это приходилось делать ему. Льстить, заискивать, искать этические ловушки, в которые оппонент, конечно же, попадал. Ангел смотрел на просителей оценивающе, как экзаменует будущих актёров повидавший виды мастер. Он давал добро не самым несчастным, но — самым убедительным.

Люциан вошёл и поймал на себе именно этот взгляд. Ему не понравилось, что его изучают, и поэтому средним пальцем невзначай почесал щетинистую щёку. Газаль понял что к чему и рассмеялся.

— Заходи, дорогой, будь как дома! — он развёл руками, будто демонстрировал, какой роскошный у него кабинет. Красноречиво смотрел на генерала: «Если ты вдруг не заметил, какой он дорогой!»

Моргенштерн обвёл взглядом пространство вокруг себя с пренебрежением, не выказав ни малейшего признака зависти, чем немного раздосадовал Газаля. Генерал это заметил и усмехнулся, опускаясь в кресло напротив.

— Ты очень любезен.

— У тебя ко мне дело? — многозначительно поинтересовался ангел, думая, чем бы можно было подцепить этого упрямца.

— Пожалуй, — согласился Люциан. — Это не займёт много времени. Я хочу знать, кто послал неподписанные цветы к гробу Кальцифера.

— Кальцифер… — Газаль будто попробовал имя на вкус. — Не помню, кто это, впрочем, наверное, кто-то важный. Для тебя. Не для меня, — и сложил руки на груди. — Наверное, это твой… не знаю… дворецкий?

— Не зли меня, — тихо произнёс генерал. — Мы оба знаем, что Кальцифер — мой брат, который умер по твоей вине.

— По моей? — с искренним удивлением внял Газаль. — Ты уверен? Напомни-ка, в чьих руках был арбалет? Кто был готов стрелять на поражение за своего жеребца?

— Давай без этого, — поморщился Люциан. — И арбалет был, чтобы слегка припугнуть. Как это ни жаль, но мой брат был с твоего поля ягода. А с вами так и нужно. Пока не пригрозишь бутылкой в заднице, ничего не скажете.

— Ну, это, пожалуй, лишнее всё-таки, — покачал головой Газаль, настраиваясь на сотрудничество.

«Нахватался от этого бычары», — с досадой подумал ангел, вспоминая о том, как был с ним любезен Молох.

— Это ты надавил на спуск, — уже громче заявил Люциан.

Газаль ухмыльнулся.

— А где доказательства? Даже если бы ты довёл дело до разбирательства, никто бы не поверил такой голой заднице, как ты, — и фыркнул. — Оружие было даже не у меня в руках. Кто поверит, что убийца я? При условии, что всё было именно так, как ты сказал. Ведь, быть может, ты сам надавил на спуск, когда испугался моего приближения. А я?.. Просто помогал прицелиться. А теперь ты боишься ответственности и хочешь свалить всё на меня. Как нехорошо, — ангел издевательски покачал головой. — Надо отвечать за свои действия.

Генерал покачал головой, будто хотел стряхнуть лапшу с ушей.

— В любом случае, — продолжил Газаль, протягивая Люциану сигарету и хмыкая на отказ, — это уже неважно. Дело сделано. Твой жеребец при тебе, а кресло предпринимателя — при мне. Всё складывается, как нельзя лучше.

— Не думал, что ангелы настолько испортились, — мрачно произнёс Моргенштерн.

— Думаешь, они такие, как я? — сдержал смешок Газаль. — Ошибаешься. У них и половины моего обаяния нет. Если бы ты видел, что творится там, — он воздел глаза к небу. — Тоже бы «испортился».

— Я тебя понял, — недоброжелательно ответил Люциан и поднялся с кресла. — Что бы ты ни говорил, я уверен, что его убил ты. Это было выгоднее всего именно для тебя.

— Считай, как тебе удобнее, — улыбнулся Газаль. — Кто-то предпочитает такой самообман, а кто-то — спасение в религии. Я слишком давно живу на белом свете, чтобы это осуждать. Я бы и сам с удовольствием поверил в рай после смерти, да вот незадача: бессмертный, — и развёл руками, довольный собой.

— Хорошо, — вздохнул и помассировал виски Люциан. — Ты даже предположить не можешь, кто прислал цветы?

— Могу, — охотно закивал Газаль. — Но ты вёл себя очень грубо, поэтому я не хочу тебе помогать. Скажу только, что если ты заглянешь к отцу, то найдёшь интересный для себя случай. А теперь пора бы и честь знать, ко мне скоро придут гости, и я хочу посмотреть, как их будут жрать крокодилы.

Моргенштерн с сомнением покосился на ангела, но ничего не сказал. Да и что в принципе можно противопоставить ангелу, который вместо того, чтобы бренчать на арфе, скармливает кого ни попадя внезапно появившимся домашним крокодилам? Да, звучит немного расистски, но если бы всё было именно так, как мы себе представляем, мир стал бы гораздо менее запутанным — и более приятным и понятным.

***

Люциан с большим скепсисом, но всё же прибыл в поместье, где проживал Легион с многочисленными слугами и фрейлинами. Окраина второго круга Ада выглядела, как обычно, пустынной и зловещей. Поместье располагалось вдали от мегаполиса, и хватило пары крыльев, чтобы довольно быстро туда добраться. Уже издалека Моргенштерн начал подозревать неладное. Его насторожили разбитые окна вторых этажей.

Демон нахмурился и спикировал вниз, приземлившись между оголённых, обожжённых деревьев. Врезался в сухую, горячую землю. В отличие от мегаполиса окраины были мало адаптированы под цивилизацию, а потому перемещаться приходилось по-старому — сжигая подмётки до голых ног. Быстрым шагом генерал добрался до поместья и присвистнул. Дверь покачивалась на скрипучей петле под воздействием ветра. Кое-где шуршали шторы и позвякивали осколки стекла.

Недоброе предчувствие усилилось ещё больше, когда Люциан увидел на террасе большое бордовое пятно.

«Если это дело рук Газаля, а иначе откуда ему знать об этом, я его убью, просто-напросто прикончу», — Люциан забежал в дом, чтобы удостовериться, что всё так, как он себе представляет. Он боялся не за отца, а за то, что за него придётся мстить по праву крови, чего тот явно не заслужил.