Волна - Страница 4
— Ну?! Чего?!!
— Нормально! — подняв в руке телефон, крикнул Савватьев. — Нам удалось подключиться, и мы сразу вышли на какой-то стройбат. Сказали, что экстренное сообщение, и просили доложить в наш отряд, как получилось дело. Похоже, что там поняли ситуацию. Даже дослушивать не стали…
— Победа, командир! — заорал Бизяев.
— Нет, это еще не победа… Теперь вопрос — найдется ли в отряде свободная машина. С утра все исправные вертолеты разлетелись по точкам, и когда мы уходили в последний раз, там оставался как дежурный только вертолет командира отряда майора Лузгина. Если подняли и его, и не вернулся ни один экипаж….
— Неужели не найдут выхода? — тревожно спросил Рахманов. — Снимут машину с точки, с маршрута…
— Пока снимут — время уйдет. А оно теперь — самое главное. Сколько времени у Жукова и оставшихся с ним людей? На точке, когда мы готовились к вылету, сейсмологи передали, что можно еще рассчитывать на три — три с половиной часа. Но это — крайний срок. Вертолет с отряда до жуковского хозяйства идет час десять — без ветра, в нормальном режиме. Учтем сильный ветер с океана — еще минут десять-двенадцать. Да и не всякому дадут вылет… хотя что ж, случай экстренный.
— А мы тут сиди-им… — прорычал вдруг зампотех Рахманов. — Там цунами, капитан с солдатами, Лида… А мы тут сиди-им! Ух-х!..
— Ну что же мы можем сделать? — мягко сказал ему Бизяев. — Сие от нас, как говорится, не зависит.
— Знаешь что? — задохнулся Рахманов. — Пошел бы ты, любезный…
Витька слышал разговор офицеров, но не мог толком понять, почему они нервничают, ругаются. Куда-то ходили с его телефоном, вернулись… Ну, остались на острове папка с мамкой, так ведь уже не раз бывало, что он улетал с дядей Юрой, а они оставались. Витька услыхал далекий гул, поднял голову к небу и увидел две серебряные, острые, как мечи, полосы: это друзья капитана Баскакова уходили к границе, на патрулирование. Мальчик вспомнил летчика таким, каким видел его на столе в медпункте, и ему стало тревожно и тоскливо. Еще вспомнились обстоятельства сегодняшнего внезапного отлета. Сначала отправили Верку, потом его…
«Скоро сюда придет цунами, все съест и порушит», — сказала мать, но он не обратил внимания на ее слова. Что такое цунами, как она может все съесть? Ведь не страшнее она шторма, а шторм можно пересидеть дома, так уже не однажды бывало. Еще залезая в вертолет, Витька решил, что взрослые опять затеяли какую-то свою игру; с эвакуациями, вертолетными десантами, повышенной готовностью радарных станций, вдоль и поперек океана снующими кораблями и катерами… Но какая же может быть игра, если тишина висит над поляной и люди избегают смотреть друг на друга?..
— Летит, — вдруг тихо сказал борттехник Савватьев и встал. — Летит, братцы-ы! — завопил он и, совершая чудовищные прыжки, стал что-то выплясывать по поляне.
Бизяев заскочил в кабину, вытащил ракетницу и пустил в небо ракету. Шедший чуть в стороне вертолет развернулся и стал снижаться в направлении поляны. Вскоре он, смяв ветром траву, опустился рядом со слезкинской машиной. Летчик не сбавил оборотов, лопасти все так же бешено продолжали рубить воздух. Только открылась дверца, и на землю спрыгнул майор. Витька узнал его: это был инженер отряда, сосед Слезкина по дому. За ним двое техников в синих рабочих костюмах, с отвертками в нагрудных карманах, вынесли из большого вертолетного брюха лопасти несущего винта. Тотчас борттехник захлопнул дверь, и машина, взвыв, стала отделяться от земли. Сдвинулась форточка с левой стороны пилотской кабины, и из нее высунулось толстощекое лицо командира отряда Лузгина. Он что-то выкрикнул, закрыл форточку, и вертолет, взмыв над землей, пошел в сторону океана.
— Ну вот, а ты боялся! — сказал Слезкину борттехник Савватьев. — Сам Лузгин полетел. И даже нас не забыл. Ну ничего, время еще есть, а сесть он сядет.
— Да, он-то сядет! Он везде сядет… — подтвердил капитан и спросил у окружающих: — А вы не слышали, братцы, что он крикнул? Я вот не расслышал.
— Мне показалось, он крикнул: «Эх, летуны!» — сказал один из техников.
— Значит, не миновать высшей кары, — погрустнел Слезкин. — Вырежут мне теперь талон, как пить дать…
Бизяев удивился:
— За что, товарищ капитан? Разве кто-нибудь виноват, что так получилось?
— За что… Раз получилось, значит, кто-нибудь да виноват. Вот как скажет начальство. Так что готовимся к взысканиям.
— Всегда готовы! — буркнул борттехник.
— Ты-то что!.. Ты молодец. Тебя-то уж я в обиду не дам…
— Ладно, хватит болтать! — распорядился инженер. — Давайте будем работать.
И техники с летчиками полезли наверх, к механизму крепления и перекоса лопастей. Витька же забрался в кабину. Уселся в кресло дяди Юры Слезкина, обхватил ладонями толстую ребристую рукоятку ручки управления и стал изо всех сил пытаться двигать ее: взад-вперед, влево-вправо.
— Эй, кто там балуется в кабине?! — донесся сверху строгий голос.
Витька испугался, вывернулся из кресла и по нагретой, душной вертолетной утробе покрался наружу.
По поляне начинали гулять ветерки, небо со стороны побережья темнело от высоких, рваных, косматых туч. Летчики смотрели на них с тревогой: в самое пекло полетел командир отряда майор Лузгин, чтобы снять людей с далекого клочка суши в океане! Когда бушует стихия, там дуют, бывало, ветры такой силы, что могут просто не пустить машину: на ее пути словно возникает твердая, непроницаемая пленка, воют на полную мощность моторы, работают лопасти, прибор показывает скорость, а вертолет стоит на месте. Или еще: рванет порыв ветра ураганной силы — и машина, беспорядочно кувыркаясь, полетит вниз, к высоким седым гребням над черной водой…
…Далеко, за многие мили от границ нашей страны, возникла Волна. Что-то произошло в опоясывающей дно океана крепкой земной коре: она лопнула, из трещины выплеснулись раскаленные недра планеты. Жители прибрежных селений, рыбаки с сейнеров, шхун и лодок, моряки застывали в ужасе, заслышав далекий, похожий на раскаты артиллерийской канонады, гул. Они знали: где-то там, вдали, родилась Волна и пошла своим страшным путем, круша и затопляя на пути все, что только попадется. Выходили из гаваней, бухт корабли, спешили в открытый океан, дабы Волна вознесла их на свой мощный взгорбок и опустила обратно, вниз, на обычный уровень воды. Сворачивала работу легкомоторная авиация. Но все люди — и гражданские, и военные — знали твердо одно: первым делом надо вывезти в безопасные места тех, кто попал в зону действия цунами.
Капитан Жуков встал, оперся рукой о ствол дерева с изуродованной вершиной, возле которого только что сидел, втянул голову в поднятый воротник шинели и сказал сквозь ветряной посвист:
— Полагаю, что ждать дальше бесполезно. Сюда сейчас не долетит и не сядет уже и сам господь бог. Что-то с Юркой стряслось, а то бы он прилетел, иначе просто быть не могло…
Жена плакала. Прапорщик Савчук и восемь солдат молча сидели на земле, курили. Четверо играли в карты, и командиры не пресекали этого занятия. Савчук еще и помогал играющим советами.
— Нет, Костя, я ни о чем не жалею, — сказала жена капитана. — Случись решать снова, я поступила бы так же. Если уж суждено — только вместе с тобой. Но вот о ребятах думаю: что с ними будет? Ни бабок у них, ни дедов, ни другой близкой родни…
— За ребят не надо бояться. — Жуков обнял жену за плечи. — Ребят Юрка Слезкин с Любой и вырастят, и воспитают.
Он почему-то был уверен, что будет именно так.
…Когда от побережья, из-под низко опустившихся, ползущих над землей туч выскочил вертолет и, гонимый попутным ветром, промчался над поляной, все замерли на своих местах. Машина развернулась и, раскачиваясь, пошла в обратном направлении. От нее отделились одна за другой две зеленые ракеты.
— Что это он сигналит? — задирая голову, спросил Рахманов.
— Сигналит, что все в порядке, — ответил инженер отряда. — Мы договорились, что если все будет в норме, — он даст две зеленых. Ты понял?! — сверху крикнул он Витьке. — Живы твои папка с мамкой!