Волкогуб и омела - Страница 4
— Меня хотела сестра вожака, я ее не хотел. Она сказала, что я ее оскорбил. Наказанием была пытка.
— Почему вожак вашей стаи на это согласился?
— Слова еще надо считать?
Я покачала головой. Он говорил вполне серьезно. Если у него есть чувство юмора, то оно хорошо скрыто.
— Я у вожака стаи не в любимцах, и он был рад поверить в мою виновность. Он сам хочет сестру вожака «Острых когтей», и это была бы, с точки зрения обеих стай, удачная партия. Вот меня и выдали на расправу.
Уж что сестра вожака его хотела, я поверила сразу. Да и остальная история не была особенно отвратительной — если много имел дела с вервольфами. Да, внешне они вполне люди и вполне цивилизованные, но когда действуют согласно своей оборотнической сути, становятся иными.
— Значит, они пришли сюда забрать вас и продолжить избиение?
Он мрачно кивнул. А у меня духу не хватило ему сказать, чтобы накрутил полотенце обратно. Тяжело вздохнув, я отвернулась и решила, что надо бы пойти принести ружье.
Когда я его принесла из чулана в гостиной, вой нескольких глоток эхом отдавался в лесу, голос за голосом. «Острые когти» проследили путь Престона до моего дома. Мне никак его не спрятать, сказав, что он ушел… или все же можно? Если они не войдут…
— Вам надо забиться в дыру вампиров, — сказала я. Престон отвернулся от задней двери, и глаза у него расширились при виде ружья. — Она в гостевой спальне.
Дыра вампиров осталась со времен, когда моим бойфрендом был Билл Комптон, и я сочла разумным иметь в доме светонепроницаемое место на случай, если день застанет его у меня.
Здоровенный вервольф замешкался, и я, схватив его за руку, потянула по коридору, показала ему потайной люк в стенном шкафу спальни. Престон начал было спорить — все вервольфы предпочитают драться, а не бежать, — но я его втолкнула внутрь, опустила «пол» и забросала для правдоподобия обувью и барахлом.
В переднюю дверь громко постучали. Я проверила, что ружье заряжено и снято с предохранителя, потом вышла в гостиную. Сердце колотилось со скоростью сотня миль в минуту.
Вервольфы в своей человеческой жизни предпочитают работу синих воротничков, хотя некоторые делают карьеру в бизнес-империях. Я выглянула в глазок: стоящий перед дверью вервольф наверняка был полупрофессиональным борцом. Здоровенный, волосы тугими волнами спадают на плечи, аккуратно подстриженная бородка и усы. Одет в кожаный жилет и кожаные штаны, уходящие в мотоциклетные сапоги. Вокруг бицепсов — настоящие кожаные ремешки, кожаные браслеты на запястьях. Как иллюстрация из фетишистского журнала.
— Что вам нужно? — спросила я через дверь.
— Впустите меня в дом, — сказал он неожиданно высоким голосом.
Поросенок, поросенок, впусти меня в дом!
— С какой стати?
Не пущу, не пущу, серый волчище!
— Потому что мы можем и вломиться, если придется. Но мы с вами не ссорились. Мы знаем, что это ваша земля, и ваш брат нам сказал, что вы про нас знаете. Но мы тут ищем одного парня, и нам надо знать, не у вас ли он.
— Здесь был мужчина, приходил к задней двери. Но он кому-то позвонил, за ним приехали и забрали.
— Не отсюда, — возразил гороподобный оборотень.
— Нет, через заднюю дверь.
Именно туда вел след Престона.
— Хм. — Прижав ухо к двери, я услышала, как он буркнул: — Пойди проверь. — Большой темный силуэт бросился прочь. — Но я все равно должен войти и посмотреть, — настаивал непрошеный гость. — Если он у вас в доме, вы в большой опасности.
С этого и надо было начинать: пытаться убедить, что он пришел спасать меня.
— Хорошо, но только вы один. И знайте, что я в дружбе со стаей Шривпорта, и если что, вам придется держать ответ перед ними. Позвоните Олси Герво, если не верите.
— Ой, как я боюсь! — пропищал человек-гора деланным фальцетом.
Но когда я открыла дверь и он увидел ружье, на его лице выразилась мысль, что, быть может, не так все просто со мной. Молодец, умница.
Я отступила в сторону, но стволы по-прежнему смотрели на него, сообщая о серьезности моих намерений. Он шагнул в дом, интенсивно нюхая воздух. В человечьем облике у него обоняние совсем не то, и я была намерена ему сказать, что если он начнет превращаться — застрелю.
Человек-гора поднялся на второй этаж, и я слышала, как он открывает чуланы и заглядывает под кровати. Даже в мансарду сунулся — заскрипела на петлях старая дверь.
Потом он в своих сапожищах протопал вниз. Поиски его не удовлетворили, потому что он чуть ли не фыркал от досады. Я продолжала держать ружье ровно.
Он вдруг закинул голову назад и заревел. Я аж вздрогнула, и это было все, что я могла себе позволить, не отступив. Руки уже отваливались.
Он с высоты своего роста метал в меня молнии сердитых взглядов.
— Ты что-то от меня скрываешь, женщина! Если я узнаю, что это было, я вернусь!
— Вы посмотрели, и его здесь нет. Пора вам уходить. Сегодня же сочельник! Шли бы вы домой подарки заворачивать?
Окинув последним взглядом гостиную, он вышел. Я не могла сама себе поверить: получилось!
Опустив ружье, я аккуратно поставила его обратно в чулан. Руки уже дрожали от такого долгого напряжения. Потом я закрыла и заперла дверь. Обернулась.
По коридору в носках — а больше ни в чем — шел Престон. И лицо у него было тревожное.
— Стоп! — сказала я, предупреждая его появление в гостиной.
Шторы были открыты. Я обошла дом, закрывая шторы на всех окнах — осторожность лишней не бывает. Не жалея времени, провела свой собственный поиск, и не обнаружила живого мозга в окрестности дома. Никогда не знаю, насколько далеко берет эта вот моя локация, но сейчас я знала, что «Острые когти» ушли.
Когда я обернулась закрыть последнюю штору, Престон стоял позади меня, обняв меня руками, и начал меня целовать. Я еще успела всплыть на поверхность со словами:
— Я же не…
— Представим себе, что ты нашла меня под елочкой, — прошептал он. — В подарочной упаковке. Представим себе, что у тебя в руках омела.
Представить это себе оказалось проще простого. Несколько раз.
За несколько часов.
Проснувшись рождественским утром, я чувствовала себя такой отдохнувшей, как только это возможно. Я не сразу поняла, что Престон ушел, и хотя это чуть кольнуло меня, одновременно я испытала облегчение. Я его совсем не знаю, и даже после такой тесной близости пришлось бы гадать, каково было бы с ним провести целый день наедине.
В кухне он мне оставил записку.
Сьюки, ты невероятна. Ты спасла мне жизнь и подарила такое Рождество, какого никогда не было. Я не хочу больше навлекать на тебя беду. Я никогда не забуду, как ты великолепна — во всем.
И подпись.
Я чувствовала, что меня опустили, но при этом, как ни странно, я была счастлива. Наступило Рождество. Я пошла и включила огни на елке, села на бабушкин диван, завернувшись в старый плед, еще слегка пахнущий моим гостем. Взяла себе на завтрак большую чашку кофе и банановый хлеб с орехами домашней выпечки. Мне еще надо было подарки развернуть. А где-то в полдень начал звонить телефон. Сэм, потом Амелия, и даже Джейсон позвонил и сказал: «Счастливого Рождества, сестрица!» И тут же повесил трубку, пока я не успела спросить, какого черта он сдал мою землю под драку двух стай оборотней. Учитывая счастливый исход, я решила простить и забыть — но только этот его поступок.
Поставила в печку грудку индейки, приготовила кастрюльку сладкого картофеля, открыла банку клюквенного соуса и сделала салат из брокколи с сыром.
Примерно за полчаса до того, как готов был этот несколько упрощенный пир, позвонили в дверь. Я была в новых светло-синих штанах и велюровом топе — подарок от Амелии. И ощущала себя чертовски самодостаточной.
Поэтому сама удивилась, как меня обрадовало появление в дверях моего прадеда. Его зовут Найэл Бригант, и он принц фейри. В общем, долго рассказывать, но так оно и есть. Мы познакомились с ним всего месяца два назад, и не могу сказать, что хорошо друг друга знаем, но мы родственники. Он ростом шесть футов, почти всегда носит черный костюм с белой рубашкой и черным галстуком, волосы у него золотистые и тонкие, как на кукурузном початке. Они длиннее моих и развеваются при малейшем ветерке.