Волхвы, колдуны, упыри в религии древних славян - Страница 17
Лихорадки исчисляют свои названия и описывают те муки, которыми каждая из них терзает больного. Вот эти названия.
1. Трясея (тресучка, трясуница, в областных говорах: потресуха, трясучка, трясца от глагола трясти), в старинных поучительных словах XV-XVI столетий упоминается про «немощного беса, глаголемого трясцю»; сравни немецкое выражение: «dass dich der ritt (лихорадка) [49 - От reiten, ибо она ездит на человеке, как мара.] schiitte!».
2. Огнея или огненная: «.коего человека поймаю (говорит она о себе), тот разгорится аки пламень в печи», то есть она производит внутренний жар. В Швейцарии лихорадку называют hitzubrand; англосакс. ädl - жгучая болезнь от äd - ignis; персы олицетворяют ее румяною девою с огненными волосами. Южнославянское название «грозница» ставит лихорадку в связь с грозовым пламенем, с молниеносными стрелами.
3. Ледея (ледиха) или озноба (знобея, забуха): аки лед знобит род человеческий, и кого она мучит, тот не может и в печи согреться; в областных наречиях даются лихорадке названия: студенка (от студа, то есть стужа), знобуха и подрожье (от слова «дрожь»), а у чехов - зимница.
4. Гнетея (гнетница, гнетуха, гнетучка от слова «гнет»; гнести - давить): она ложится у человека на ребра, гнетет его утробу, лишает аппетита и производит рвоту.
5. Грынуша или грудица (грудея) - ложится на груди, у сердца, и причиняет хрипоту и харканье.
6. Глухея (глохня) - налегает на голову, ломит ее и закладывает уши, отчего больной глохнет.
7. Ломея (ломеня, ломовая) или костоломка: «аки сильная буря древо ломит, такоже и она ломает кости и спину».
8. Пухнея (пухлея, пухлая), дутиха или отекная - пущает по всему телу отек (опухоль).
9. Желтея (желтуха, желтуница): эта желтит человека, «аки цвет в поле».
10. Коркуша или корчея (скорчея) - ручные и ножные жилы сводит, т. е. корчит.
11. Глядея- не дает спать больному (не позволяет ему сомкнуть очи, откуда объясняется и данное ей имя); вместе с нею приступают к человеку бесы и сводят его с ума.
12. Огнеястра и неве; есть испорченное старое слово «нава» - смерть или «навье» -мертвец, что служит новым подтверждением мифической связи демонов-болезней с тенями усопших. Невея (мертвящая) - всем лихорадкам сестра старейшая, плясавица, ради которой отсечена была голова Иоанну Предтече; она всех проклятее, и если вселится в человека - он уже не избегнет смерти.
В замену этих имен ставят еще следующие: сухота (сухея), от которой иссыхает больной, аки древо, зевота, блевота, потягота, сонная, бледная, легкая, вешняя, листопадная (то есть осенняя), водяная и синяя (старинный эпитет огня и молнии). Ясно, что с лихорадками народ соединяет более широкое понятие, нежели какое признает за ними ученая медицина; к разряду этих мифических сестер он относит и другие недуги, как, например, горячку, сухотку, разлитие желчи и проч., - знак, что в древнейшую эпоху имя «лихорадка», согласно с буквальным его значением, прилагалось ко всякой вообще болезни.
Тождество внешних признаков и ощущений, порождаемых различными недугами, заставляло давать им одинаковые или сходные по корню названия и таким образом смешивать их в одно общее представление злых, демонических сил; сравни: огнея -лихорадка и горячка, называемая в простонародье огневицею и палячкою; в некоторых местностях России вместо сестер-трясовиц рассказывают о двенадцати безобразных старухах- горячках; огники- красная сыпь по телу, золотуха - в областных говорах огника (огница) и красуха, изжога - боль под ложечкой; у немцев корь - rötheln, рожа - rose, rothlauf. Эпитеты: красный, желтый, золотой - исстари служили для обозначения огня, и в заговорах лихорадка называется не только желтухою, но и златеницею. Сухота - имя, свидетельствующее о внутреннем жаре, сближает одну из лихорадок с сухоткою; у сербов суха болеет, сушица - dorrsucht; белорусы называют чахотку - сухоты. Вслед за приведенным нами сказанием о встрече отца Сисиния с лихорадками предлагается самое заклятие: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа, окаянные трясовицы! заклинаю вас святым отцом Сисинием, Михаилом-архангелом и четырьмя евангелистами: побегите от раба Божия (имярек) за три дня, за три поприща; аще не побежите от раба Божия, то призову на вас великого апостола Сисиния, Михаила-архангела и четырех евангелистов: Луку, Марка, Матфея, Иоанна, и учнут вас мучити, даючи вам по триста ран на день». К этой угрозе иные списки прибавляют, куда именно должны удалиться злобные жены: «.подите вы в темные леса, на гнилые колоды» или «в места пусты и безводны». Заговор должен быть прочитан священником, и затем больному дают испить воды со креста, произнося следующие слова: «крест- христианам хранитель, крест - ангелам слава, крест - царям держава, крест - недугам, бесам и трясовицам прогонитель, крест - рабу Божию (имярек) ограждение!».
Для сравнения приводим текст заговора, записанный в сборнике Сахарова: «На горах Афонских стоит дуб мокрецкий, под тем дубом сидят тридесять старцев со старцем Пафнутием. Идут к ним двенадесять девиц простоволосых, простопоясых. И рече старец Пафнутий с тремянадесять старцами: кто сии к нам идоша? И рече (рекут) ему двенадесять девицы: есмь мы царя Ирода дщери, идем на весь мир кости знобить, тело мучить. И рече старец Пафнутий своим старцам: сломите по три прута, тем станем их бити по три зори утренних, по три зори вечерних. Взмолишась двенадесять дев к тринадесять старцам со старцем Пафнутием, и не почто же бысть их мольба! И начата их старцы бити, глаголя: ой вы еси двенадесять девиц! будьте вы трясоницы, водяницы. расслабленные и живите на воде-студенице, в мир не ходите, кости не знобите, тела не мучьте. Заговариваю я раба Божьего (такого-то) от иссушения лихорадки. Будьте вы прокляты, двенадесять девиц, в тартарары, отыдите от раба Божьего (имярек) в леса темные, на древа сухие». В других заговорах злые недуги с принедугами и полунедугами отсылаются в «окиан-море», в бездны преисподние, в котлы кипучие, в жар палючий, в серу горючую, во тьму кромешную, то есть в ад. Колючку грозит заклинатель заключить в недра земли, свербеж утопить в горячей воде, стрельбу залить кипучей смолою, огневицу заморозить крещенскими морозами, ломотье сокрушить о камень и так далее.
Малороссийские заговоры гонят лихоманок и другие болести в дебри, болота и пустыни безлюдные: «Вам, уроки, у раба Божого не стояты, жовтой кости не ломаты, червоной крови не пыты, серця его не нудыты, билого тила не сушиты; вам идты на мха, на темные луга, на густые очерета, на сухие лиса!»; «Пидить соби, уроки, на яры, на лиса дремучи, на степы степучи, де глас чоловичый не заходыть, да пивни не спивають»; «Чи ти гнетуха, чи ти трясуха, чи ти водяна, чи ти витрова, чи ти вихрова. буду я тоби лице заливати, буду тоби очи выпикати, буду тебе молитвами заклинати, буду с христянськой вири висилати. Пиди соби, де собаки не брешуть, де кури не поють, де христянський голос не ходе» Чешское заклятие XIII века посылает нечистую силу (siemeproklate) в пустыни -«napüsc jdee, anikomu nesod’e» В настоящее время чехи прибегают ктаким формулам: «Ja vyhanim oubute (сухотку) z tveho tela do more - vodu prelevati a pisek presejpati, kosti nelamati a zily neskubati, a krev necucati a maso netrhati, a prirozenimu pokoj dati»; «Letely tri strelci, zastavili jsou se v me hlave, v mych usich, v mych zubech, a ja je zaklinam» во имя Отца и Сына и Святого Духа: если вы с ветру - идите на ветер и ломайте деревья в густых борах, если с воды - ступайте на воду и крутите песок в самых глубоких местах, если со скал - идите в скалы и ломайте камни, а мне, моей голове, ушам и зубам дайте покой; «Zaklinam vas, pakostnice - ruzovnice, kostnice do lesa hlubokeho, do dubu vysokeho, do dreva stojateho i lezateho; tam sebou mlat’te a trskejte, a teto osobe pokoj dejte. Jsi li z ouroku, jdi do ohne; jsi li z vody, jdi do more; v mori vaz vody, pocitej pisek» (в море исчерпай воду, сочти песок).
Подобные же заклятия обращают немцы к эльфам; по их мнению, те деревья засыхают, на которые будет передана болезнь. Индийский врач гнал лихорадку в лес и горы; повинуясь вещему слову, водные духи (апсарасы) должны были удаляться в глубокие источники и в деревья. Заговор на изгнание лихорадок, обращенный к святому Сисинию, упоминается уже в статье «о книгах истинных и ложных»; большая часть списков этой статьи принадлежит XVI и XVII столетиям, а древнейшая ее редакция, какая известна ныне, найдена в номоканоне XIV века. Здесь читаем: «Вопросы Иеремиа к Богородици о недузе естественем и еже именуют трясовици - басни суть Иеремиа, попа болгарского; глаголеть бо окаянный сей, яко седящу святому Сисинею на горе Синайскей - и виде седмь жен исходящи от моря, и ангела Михаила именует, и иная изыдоша седмь ангел, седмь свещ держаще, седмь ножев острящи, еже на соблазн людем многым, и седмь дщерий Иродовых трясцами басньствоваше, сих же ни евангелисты, ни един от святых -седми именоваша, но едина, испросившаа главу Предотечеву, о ней же яве есть, яко и та дщи Филиппова, а не Иродова». Это свидетельствует о южнославянском происхождении заговора; вместе с памятниками болгарской письменности проникло к нам и заклятие против лихорадок, составление которого приписывается попу Иеремии.