Вольфганг Амадей Моцарт
(К 200-летию со дня рождения) - Страница 9

Таково содержание гениального произведения, не уместившегося в рамках ни одного из современных Моцарту жанров. Он это понимал и, избегая обозначения «буффа», назвал оперу «веселой драмой». Но мы вправе утверждать, что в «Дон Жуане» Моцарт создал новый тип оперного спектакля — психологическую музыкальную драму, — жанр, которому предстоял огромный путь развития в XIX веке.

Новизна метода композитора пленила его друзей — жителей Праги; они приняли оперу с горячностью, тронувшей и воодушевившей композитора. Но венцам она оказалась не по плечу, и постановка «Дон Жуана» на столичной сцене вызвала недоуменные и даже отрицательные отзывы и споры. Может быть, этим объясняется то, что после этого крупнейшего достижения на его пути реформатора Моцарт вновь обратился к традиционным жанрам: в последующие годы он создал две итальянские оперы: одну буффа (1790 г.) — «Так поступают все» на тему о женской неверности, другую героическую (1791 г.) — «Милосердие Тита» на тему о великодушии римского правителя. При всем мастерстве, изобретательности и подкупающем лиризме в них не было того непосредственного авторского вживания в тему, а следовательно, и такого волнующего воплощения ее в музыкальных формах, как в предыдущих операх.

Гораздо ближе к его новаторству в области оперной драматургии оказались три симфонии, написанные Моцартом летом 1788 года, тотчас после постановки «Дон Жуана» в Вене.

Готовясь к предстоящему концертному сезону, он в короткий срок создал три произведения, ставшие таким же открытием в области симфонической музыки, какими были «Фигаро» и «Дон Жуан» в области оперы. Значительность содержания, драматизм образов и масштабы разработки резко выделяют их по сравнению со всей симфонической продукцией того времени. Соперничать с Моцартом в мастерстве письма, в целостности образов мог лишь Гайдн, но тот тяготел к бытовым Темам и не стремился воплощать в симфониях острые психологические конфликты. Моцарт же поставил это своей целью, и потому самый облик его симфоний неузнаваемо изменился.

Только первая из трех (ми-бемоль мажор) сохраняла родство с гайдновскими песенно-танцевальными образами, но и здесь господствовала более возвышенная, поэтическая трактовка тех явлений жизни, к которым Гайдн любил подходить с их обыденной стороны.

Вторая симфония (соль-минор) — лирическая, пылкая и непосредственная, ближе всего стоит к излюбленным оперным образам Моцарта — образам мечтательных, порывистых юношей. Уже в мелодическом рисунке начальной темы ясно ощущаются черты, родственные стремительному признанию влюбленного Керубино («Рассказать, объяснить не сумею») и трепетной арии Бельмонта. В дальнейшем эта взволнованная интонация окрашивает все темы, все части симфонии — она оживляет сосредоточенную медленную часть, придает страстность упрямой мелодии менуэта, проникает даже в финал, где танцевальные мелодии приобретают необычно бурный, мятежный характер.

В последней и самой большой из симфоний (до-мажор, прозванной «Юпитером») Моцарт смело объединяет героические и бытовые образы, подобно тому, как он это сделал в «Дон Жуане». Для большей контрастности он прибегает к приемам, свойственным старым классикам первой половины XVIII века, и в последней части симфонии применяет элементы полифонии, скрестив сонату с фугой. Это придает его замыслу особую строгость и величие.

Замечательные эти симфонии ни разу не были исполнены при жизни композитора: концертная деятельность его прекратилась внезапно и, казалось бы, без видимых причин. Светская публика- отвернулась от бывшего своего любимца, — когда Моцарт в 1786 году решил организовать большой концерт из собственных произведений, на подписном листе оказалась всего одна фамилия. Среди музыкантов-профессионалов Моцарт тоже не имел поддержки. Только старый Гайдн по-прежнему относился к нему с отеческой любовью, преклоняясь перед замечательным его дарованием. Но Гайдн не был придворным композитором и не мог защитить его от нападок, исходивших из высоких кругов.

Все годы после создания «Дон Жуана», вплоть до самой смерти, композитора преследовала жестокая нужда. Моцарт писал отчаянные письма друзьям: «Я нахожусь в таком положении, какого и злейшему врагу не пожелаю». Кредиторы, пользуясь безвыходным его положением, за ничтожную сумму скупали гениальные творения композитора. Он не гнушался никакими заказами — писал музыку для танцев, для празднеств, сонаты для учеников, лишь бы вывести из катастрофического положения свою семью. Женился Моцарт еще в год создания «Похищения из Сераля» (1782 г.) на младшей сестре той певицы из Маннгейма, которая доставила ему когда-то так много горя; рождались дети, жена постоянно была больна, сам же он чувствовал, что силы его с каждым днем убывают. Он предпринимал все что мог — в 1789 году поехал в Берлин в надежде получить приглашение от короля прусского, в 1791 году — во Франкфурт на торжества по случаю коронации Леопольда II, но все эти попытки улучшить материальное положение были неудачны. И все же Моцарт не терял оптимизма, и ряд инструментальных произведений позднего периода — маленькая ночная серенада, деревенская симфония — поражают своим светлым, жизнерадостным юмором.

В эту трудную пору старый приятель Моцарта по Зальцбургу— театральный антрепренер Шиканедер, возглавлявший теперь театр в венском предместье, предложил ему написать немецкую оперу. Материально это ничего не сулило — Шиканедер вперед оплатить работу не мог, но перед Моцартом вновь открывалась возможность создать национальную оперу, и он с радостью согласился. Так в 1791 году появилась на свет «Волшебная флейта».

Либретто было составлено совместно с Шиканедером в духе волшебных зингшпилей, пользовавшихся популярностью у простого народа. В основу легла поэма Виланда «Лулу», но в процессе работы сюжет неузнаваемо видоизменился. Шиканедер не скупился на комедийные и фантастические трюки, и Моцарт не отвергал их — его увлекала мысль создать подлинно национальное зрелище, использовав приемы народного театра.

Действие в «Волшебной флейте» происходит в фантастической стране и участниками его являются Царица ночи, мудрый волшебник Зарастро, получеловек-полуптица Папагено. Но наряду с ними действуют реальные люди — принц Тамино и принцесса Памина, которые с помощью Зарастро преодолевают злые чары Царицы ночи и добиваются счастья.

Рисуя своих героев, Моцарт меньше всего стремился придать сказочным персонажам необычный характер: в его трактовке и они получили житейские черты; это люди, со всеми их слабостями, достоинствами и пороками, и борьба их носит вполне конкретный характер, — это борьба человеческого разума с человеческой же тупостью, злобой и эгоизмом.

Идея неизбежной победы разума над темными, разрушительными силами жизни была, несомненно, внушена революционными событиями, во всей силе развернувшимися во Франций. Но известную роль сыграло и увлечение масонством, характерное в эти годы для многих передовых людей Австрии, оторванных от активной политической борьбы.

Масонские ложи часто объединяли недовольных, протестующих, жаждущих изменения существующего строя, и в царствование Леопольда II даже начали подвергаться преследованиям.

Подобно многим выдающимся соотечественникам, Моцарт был одним из активных участников масонских собраний, и идеи, проповедовавшиеся на них, нашли отражение в его новой опере. В образе волшебного царства Зарастро — царства, где господствуют справедливость и разум, в образах Тамино и Памины с их высокими стремлениями, жаждой подвига и духовного совершенства, он воплотил утопические мечты масонов об идеальных государственных и личных взаимоотношениях.

Однако это не заставило его сделать оперу мистической или туманной. Моцарт создавал сказку и стремился сохранить всю непосредственность и свежесть народных образов. С любовью рисовал он веселого птицелова Папагено, этого немецкого Лепорелло — добродушного, сметливого обывателя, склонного к сентиментальным мечтаниям и простодушному хвастовству.