Волчья невеста 2 - Страница 5

Альфа уже не просто хмурится, сквозь человеческое просматриваются злые звериные черты.

– В крепость, в которую заказан путь вервольфам? – рычит он. – Тебе нельзя туда.

– Это тебе нельзя туда, – я смотрю зверю в глаза.

Это ему не нравится, а мне не нравится, что мы вообще спорим о том, что мне делать и куда идти. Я свободная женщина, человек. Больше не его рабыня. И, кажется, Теодрик об этом тоже вспоминает.

– Я не был там, но знаю, что они как-то вычисляют вервольфов и расправляются с ними.

– Повторяю: я тебя с собой не зову. Мне нужно к семье.

Я развернулась и скрылась в доме, тем самым поставив жирную точку в этом разговоре. Больше всего на свете я боялась, что Теодрик как-то меня остановит. Попросту схватит и запрет в доме. Или вообще потеряет свое терпение истинного и увезет с собой! Но когда я собрала все необходимые вещи в дорожную сумку и вернулась на крыльцо, на скамье аккуратной стопкой лежала одежда отца, еще хранящая тепло альфы. Руки сами собой потянулись к рубахе и штанам и запихнули ее в сумку. Потом уже, за калиткой, я подумала, что возможно зверь за мной не пойдет, но не возвращаться же, тем более не выкидывать добротную одежду, к тому же, память об отце.

С собой у меня лук и колчан со стрелами – старые и самые первые, с помощью которых я училась стрелять еще в детстве, новое оружие сгинуло благодаря Лиаму. Надеюсь, у богов вервольфов тоже есть Преисподняя, он обязательно должен туда попасть! В сумке вяленое мясо и сыр – самое то для путешествий, и еще кое-то по мелочи. Мелочи, кстати, нет, я проверила кирпич за печкой, где мама хранила деньги – уходя, они все забрали. А больше ничего и не возьмешь. Завтрак Теодрика мне понравился, но не сковороду же с собой тащить, пойдем налегке. Или пойду. Я не видела его с тех пор, как заявила о своих намерениях. В ботинке нож, и я чувствую себя не свободной охотницей, а уже какой-то бандиткой, способной расправиться с любой бандой в одиночку. Или не в одиночку.

Я прошагала всю деревню, заглянув лишь к тетке Кларе, но, как бы я ни пыталась убедить женщину пойти со мной, какие слова ни придумывала, она и на этот раз отказалась. К тому же заявила, что станет обузой в таком путешествии. Я это и сама понимала: в ее возрасте долгие прогулки в тягость, тут нужна телега. Но я искренне боялась, что волки, следующие за Теодриком, заглянут в деревню и ей навредят. С другой стороны, зачем им вредить одинокой старухе? Может, я думала так, чтобы самой остаться беленькой и чистенькой, чтобы совесть моя была чиста перед этой старой женщиной, но оставаться в деревне и защищать тетку я не собиралась. Чувствовала, что должна найти родных. Сердцем чувствовала.

Это не мешало мне покидать деревню в растрепанных чувствах. В прошлый раз Лиам уводил меня отсюда под угрозами. Сейчас я уходила сама, но с неспокойным сердцем. Правда, ровно до того момента, как в лесу меня догнал большой волк.

«Моя стая присмотрит за ней», – раздалось в моих мыслях.

– За кем? – пожала я плечами.

«За твоей теткой!»

– Я этого не просила! – рыкнула я, но Теодрик больше со мной не общался.

Наше путешествие началось. Или, вернее будет сказать, продолжилось. Только сейчас, с оружием в руках, я чувствовала себя гораздо увереннее. Несмотря на мнение всяких лохматых. Впрочем, если на меня в штанах альфа по-прежнему косился неодобрительно, то лук со стрелами и нож в ботинке никак не прокомментировал. Словно это было для него чем-то привычным.

Еще одним различием между путешествием в деревню и путем в Крайтон было наличие дороги. Теперь нам не нужно было скакать по лесу: все-таки в мою хоть и маленькую деревню заглядывали торговцы, их тележки оставили следы от колес, создав тропинки, по которым было легко шагать. Не сказать, что сам путь сокращался, но совершенно точно облегчал само путешествие: по камням я теперь не прыгала и не царапалась о ветки деревьев.

Я чувствовала себя полной сил: покинув родную деревню задолго до полудня, я шагала до того времени, как солнце почти скатилось за сосновые верхушки. Не останавливалась ни на минуту. Чем быстрее доберусь до Крайтона, тем лучше, а до него целых три дня пути. Учитывая, что утро я потратила на споры с Теодриком и уговоры тетки Клары, то уже четыре.

Тетка напоследок вручила мне несколько монет.

– Это все, что у меня осталось. Было бы еще, отдала бы тебе.

Я собиралась отказаться, но Клара меня строго перебила:

– Мне они ни к чему, Евушка. Торговцы сюда больше не ходят. А тебе пригодятся: может, за постель на постоялом дворе хватит. Твой зверь, поди, может спать на снегу или старой листве, а тебе следует помнить, что ты человек, да еще нежная дева.

– Да какая из меня нежная дева? – возмутилась я.

– А такая! – передразнила меня старушка. – То, что ты место отца и защитника для своей семьи заняла, не означает, что хрупкой девой перестала быть. Ты этого не видишь, а другие видят, – она загадочно кивнула куда-то в сторону леса.

– Если вы про вервольфа…

– Да если бы только про него! – перебила меня тетка Клара. – С ним как раз все понятно, если до сих пор не обидел, то не обидит впредь. А вот другие…

Я не стала ее переубеждать и рассказывать нашу с Теодриком историю обид. Но мысль про нежных дев прочно засела в моей голове, как ни прогоняй.

– Тебе, наверное, не нравится мое оружие, – прервала я наше с альфой молчание.

Сейчас волк брел рядом со мной, шаг в шаг.

«Почему же? Нравится, – прошелестело в моей голове, удивив меня. – Так ты даже больше напоминаешь волчицу. Наши женщины равны нам, они умеют защищаться и постоять за себя. Пока ты не получила волчью ипостась, острые клыки и когти, мне спокойнее, когда у тебя есть стрелы и нож».

Я посмотрела на него потрясенно, разве что рот не открыла.

– То есть, ты меня больше защищать не собираешься?

Не собиралась я это говорить, оно само вырвалось, а зверь лишь хмыкнул:

«Я сберегу тебя от любой напасти, но если тебе спокойнее с ножом ходить, то почему бы и нет. Носи на здоровье».

Еще и желтыми глазами сверкнул лукаво: смеялся надо мной.

Вот же самоуверенная мохнатая скотина!

– Мне они пригодятся на территории людей, – бросила я в отместку. – Буду ночевать на постоялом дворе.

«Ты прекрасно ночевала в лесу», – недовольно рыкнул вервольф.

– Ты прав, ночевала. Потому что у меня не было выбора! А теперь он есть, мягкая постель всяко лучше сырой земли. Я поняла это прошлой ночью.

«А еще ты поняла, что не хочешь подчиняться силе полной луны!»

Я даже споткнулась о внезапно возникший на моем пути камень. Расшибла бы себе нос, если бы волк не метнулся в сторону и не боднул своим массивным лбом, возвращая мне равновесие.

– Ты меня что, упрекаешь? В том, что я человек? В том, что хочу спать на матрасе, а не в лесу? За закрытой дверью! Не волноваться по всяким поводам. Я тебе не какое-нибудь животное!

«Женщина, согласись стать моей, и тебе никогда не придется спать ни в лесу, ни на грязных простынях человеческих постоялых дворов!»

– И где я, по-твоему, буду спать?

«На мягкой перине».

– Ну да, конечно, – фыркнула я, – ты мне еще дворец пообещай.

«Вервольфы не живут во дворцах и крепостях, но и ты в них не жила».

Мне обожгло щеки стыдом. Значит, вельможа волчий нашелся. Недостойна я дворцов! Так пусть в своем лесу и ночует, раз так любит природу!

Я так разозлилась, что до развилки, перетекающей в дорогу побольше, добежала раза в два быстрее. Добежала и остановилась. Потому что еще никогда в жизни не ходила дальше этой развилки. Последний раз, когда провожала отца и жениха, присоединяющихся к дорнанской армии. Человеческой, как нам тогда с мамой казалось.

Теодрик оказался прав: я никогда не была в Крайтонской крепости, только слышала о ней. То, что она большая. Очень большая.

Получится ли у меня отыскать маму и сестер?

«Мы всегда можем повернуть назад», – волк подкрался незаметно и понял мою нерешительность по-своему. Он полмира обошел, что ему до моих переживаний и страхов, что я снова оставляю дом за спиной без надежды на возвращение.