Волчья дорога (СИ) - Страница 6

Но это было не кино. Все вокруг казалось настоящим и было настоящим. Реальным, ужасающе неподдельным. Искаженные предсмертным ужасом и болью лица застыли восковыми масками. Пахло смертью. Отвратительно жужжала одинокая муха, кружа над мертвецами.

- Господи, что же это... - прошептала Елена, растирая слезы по грязному лицу. - Где же я...

Темнело. Солнце уже наполовину закатилось за горизонт, небо поблекло еще больше, да и сама лесостепь потускнела, накинула серый полог сумеречной тени. Надо было что-то делать.

Только сейчас Лена подумала над простой и очевидной, в общем-то, вещью - ведь убийцы могут вернуться, кем бы они ни были. И вообще идея ночевать в компании восьми мертвых тел довольно нездоровая.

Надо было снять с мертвецов одежду - холодало под вечер. И дома с отоплением поблизости не наблюдалось. Но от одной мысли, что сейчас она будет трогать пропитанную кровью, липкую шерсть, Лену едва не вывернуло в третий раз. Это было немыслимо, совершенно невозможно. Лучше умереть сразу.

Здесь уже ничего не сделать. Следовало уйти подальше, пока солнце не скрылось целиком. И найти хоть какое-то убежище. Почему-то у Елены крепла уверенность, что ночью в здешних местах - где бы они не расположились - может быть куда опаснее, чем днем.

Могила и омут

Еще до заката Елена нашла дом, могилу, а затем и омут.

Дом был очень стар, во всяком случае, таким казался - серый камень почти целиком скрылся под толстым слоем зеленоватого мха. Некогда это была прочная, капитальная постройка на хорошем фундаменте. Первый этаж каменный, второй деревянный. Сейчас же все дерево исчезло - истлело или растащено, осталась лишь 'коробка' из мощных валунов, скрепленных чем-то вроде пористого бетона, смешанного с множеством мелких округлых камешков. В одном углу зияла нора - спуск в подвал без лестницы (наверное, она тоже была деревянной). Лена опасливо туда заглянула, но тем и ограничилась. Разумно было предположить, что все полезное давно вынесли, да и черт его знает, удастся ли потом выбраться обратно. Подвал казался очень глубоким, остаться внизу без света - идея не из лучших.

Вообще по размерам и остаткам планировки, что угадывались в расположении стен, дом казался скорее 'гостевым'. Этакий кабак на перекрестке дорог. Земля вокруг постройки была утоптана настолько, что по сию пору сквозь нее прорастала лишь самая упорная и жесткая трава. Лена залезла на стену, чтобы осмотреться с более высокой точки. Получилось так себе - сумерки сглаживали детали и уменьшали обзор. Но все-таки девушка убедилась, что в округе полная тишина и безлюдье, а это было уже что-то.

Она хотела было остаться здесь заночевать. В старой разваленной постройке было самую малость, но уютнее чем в голой пустоши. Но ощерившаяся выбитыми камнями пасть подвала ... нервировала. Кроме того здесь не было воды. И Лена пошла дальше, стараясь не потерять ориентир - горы на условном 'юге'.

Сколько она прошла, оставалось непонятным, привязываться к ориентирам Лена не умела, часы остались 'дома'. По субъективному ощущению времени она отшагала где-то минут десять, может больше. Дом превратился в серую нашлепку за спиной, которую можно было закрыть большим пальцев руки. И тогда Лена встретила могилу.

Самую обычную, которая словно вышла прямиком из какой-нибудь истории про старую-добрую Англию. Не очень широкая каменная плита с непонятными символами. Разобрать их не представлялось возможным, неглубоко выбитые линии основательно объело время и непогода. Интереснее иное - могила была укрыта в клетке. Настоящий решетчатый панцирь закрывал каменную плиту, словно крышка саркофага. Лена потрогала решетку, осторожно попинала носком кроссовки. Сделано было на совесть, железные полосы в палец толщиной скреплялись медными (кажется, медными) заклепками, а рама, державшая все сооружение, глубоко ушла в землю.

Лена вспомнила, что до сих пор не встретила здесь ни единого металлического предмета. Ни в разграбленном караванчике, ни в разрушенном доме. Даже паршивого гвоздика. Либо железо здесь было не в ходу, либо оно было очень ценным, в любом виде. И вот кто-то потратил немало труда и драгоценного материала на могильную решетку в пустоши. Этот неведомый 'кто-то' видимо очень-очень постарался, чтобы никто не добрался до могильной плиты.

Или наоборот...

Мысль была глупой. С другой стороны, за минувший день Лена увидела столько того, чего быть не может, отчего бы не появиться еще одной бредовой несообразности? Следующая мысль пробежала по спине холодной тенью. Ладно, допустим, нашелся эксцентричный тип, который уберегал могильный покой таким вот экзотическим образом. Но никто ведь на эту решетку не покусился, в месте, где мертвым оставили одежду, но срезали все пуговицы.

Лена пошла дальше, торопясь и поминутно оглядываясь. Неуютно было оставлять железный саркофаг за спиной. Впрочем, могила отдалялась с каждым шагом. Девушка попробовала прикинуть, сколько она уже прошла. Решила, что километра три-четыре, благо идти было достаточно легко, каменные 'языки' и сросшийся кустарник встречались не слишком часто и расстилались недалеко, обойти их труда не составляло.

Сумерки затягивались. Все это немного напоминало 'белую ночь' в Питере, только темнее. Освещение было странным, непохожим на все виденное в прежней жизни. Солнце ушло, но из-за горизонта как будто изливался призрачный свет, отражаемый невидимым полотнищем. Свет менялся, он как будто слабел, но при этом буквально растворял тени. Поэтому, несмотря на полутьму, удавалось держать почти 'дневной' ритм и скорость ходьбы. Собственно говоря, можно было шагать еще быстрее, но Лена опасалась повредить ногу. Вправить самой себе вывих она, скажем, смогла бы, но о пеших походах после этого можно было забыть.

А воды все не было.

Ноги болели, слегка простреливало в левом колене, которое сильнее ударилось поутру. Слабость чувствовалась все сильнее, накатывала приступами, как будто превращая ноги в вату. Ветерок нес уже не прохладу, а ощутимый холодок, который забирался под куртку и старую футболку с надписью 'Manowar'. Тишина давила, прессовала уши отсутствием привычных городских звуков. Возбужденное подсознание не чувствовало привычного фона и заполняло его фантазиями. Лене то и дело чудилось шуршание за спиной, шорох в траве, хлопанье кожистых крыльев над головой. Это сбивало с ритма и сильно выматывало.

И пугало, чего уж там. До дрожи в руках и ногах. Потому что скрепка и горсть монет по-прежнему оставались самым грозным оружием в руках девушки. Тем временем из-за черной линии горизонта полезла наконец луна. Не выкатилась, не взошла, а именно 'полезла', и от вида ее Лене снова захотелось разрыдаться, так что она завсхлипывала на ходу, давясь судорожной икотой.

Такую луну часто показывают в фильмах, а в жизни ее увидеть невозможно, потому что такого не бывает. Огромный серебристый диск раза в два больше солнца, с отчетливо видимыми лохматыми пятнами и нимбом. От одного лишь взгляда на ночное светило бросало в дрожь. А еще напрочь вышибало последние надежды, что все это какой-то розыгрыш или случайное стечение обстоятельств.

- Сдается, Тотошка, мы больше не в Канзасе, - прошептала Лена, засовывая руки поглубже в карманы и горбясь на ходу. Так казалось хоть чуть-чуть теплее.

Подумалось - если здесь работает нормальная физика, то какие же должны быть приливы с такой луны? От физики мысль поскакала дальше в том же направлении. Если время 'здесь' течет с той же или близкой скоростью, как 'дома', то ее нет почти сутки. Но родители вернутся только на следующий день. Хотя нет, они наверняка будут звонить, скорее всего, уже звонили. А поскольку телефон остался в квартире, никто не ответил. Значит, тревога уже поднялась вовсю, ее ищут по друзьям и знакомым, близким и дальним. И не найдут. Потому что Лена Доброва идет под дикой луной в неизвестной пустоши, стараясь уйти подальше от убитых людей и запертых могил...