Вокруг одни враги (часть сб.) - Страница 13

Спеннер смутился от такой откровенности жены.

— Это старая история.

— Но я для того и приехал, чтобы ее услышать. Говорите, вы переехали сюда из другого города?

— Почти всю жизнь мы прожили в Санта-Тересе, — сказала женщина.

— Вам знаком некий Джек Флайшер?

— Не так ли звали человека, который приезжал сюда в прошлом месяце? — Она посмотрела на мужа.

— Рослый мужчина с лысой головой, — подсказал я. — Называется помощником шерифа в отставке?

— Это он, — сказала она. — Он задал нам кучу вопросов о Дэйви, про его прошлое. Мы пересказали ему то немногое, что знали. Мы взяли его из приюта в Санта-Тересе, когда ему было шесть лет. Фамилии его никто не слышал, поэтому мы дали ему свою. Я хотела усыновить его, но Эдвард не решился взять на себя такую ответственность.

— Она хочет сказать, — вмешался Спеннер, — что, если бы мы его усыновили, округ не платил бы нам пособие на его содержание.

— Но мы относились к нему, как к родному. У нас не было детей. И я никогда не забуду, как мы в первый раз увидели его в кабинете управляющего приютом. Он сразу подошел к нам, встал рядом с Эдвардом и ни за что не хотел уходить. «Хочу пойти с этим дядей», — вот что он сказал. Ты помнишь, Эдвард?

Он помнил. В глазах его засветилась скорбная гордость.

— Ростом он пошел в тебя. Почти догнал уже. Ты бы видел его сегодня!

Она была истинной женщиной, сделавшей попытку, подумал я, создать семью из маленького беглеца и упрямого мужа — единое целое из разъединенных людей с несостоявшейся судьбой.

— Миссис Спеннер, а вы знаете, кто его настоящие родители?

— Нет, он сирота. В северном округе умер какой-то сезонный рабочий, и у него остался сын. Это мне рассказал тот человек, Флайшер.

— А Флайшер объяснил, почему его интересует Дэйви?

— Я его не спрашивала. Боялась даже спрашивать, потому что Дэйви получил испытательный срок и все такое… — Она запнулась, всмотрелась в мое лицо. — Вы не возражаете, если я задам вам тот же вопрос?

За меня ответил Спеннер:

— Избили миссис Лорел Смит. Я же тебе говорил.

У нее округлились глаза.

— Дэйви не мог этого сделать. Миссис Смит была ему лучшим другом.

— Я за него не поручусь, — мрачно произнес Спеннер. — Помнишь, он ударил школьного учителя? С этого и начались наши несчастья.

— Мужчину или женщину? — уточнил я.

— Мужчину. Мистера Лэнгстона из средней школы. Есть непростительные поступки. Ударить учителя — это непростительно. После этого в школу обратно уже не примут. Вот мы и не знали, что делать с Дэйви. Работу он найти не мог. Собственно, это одна из причин, почему мы переехали сюда. Все у нас не ладилось после этого переезда.

Он говорил о своем переезде, как об изгнании.

— Вообще-то он ударил не просто учителя, все было хуже, — сказала женщина. — Генри. Лэнгстон на самом деле был не учителем, а, что называется, воспитателем. Он пытался давать Дэйви советы. Тогда-то все и случилось.

— Советы в чем?

— Точно я не выясняла.

— У Дэйви не все в порядке с головой, — резко повернулся к ней Спеннер. — А ты не хочешь этого признать. Пора наконец это сделать. У него был психический сдвиг уже тогда, когда мы взяли его из приюта. Он так и не смог привязаться ко мне. Он никогда не был нормальным мальчиком.

Она медленно покачала головой, упрямо не желая сдаваться:

— Не верю.

Было ясно, что они уже много лет спорят на эту тему. Наверное, и не перестанут до конца своих дней.

— Миссис Спеннер, — прервал я их, — значит, вы видели его сегодня? Что-нибудь его беспокоило, огорчало?

— Видите ли, веселым он никогда не был. А сегодня он показался мне очень возбужденным. Правда, событие-то какое для молодого человека, он же собирается жениться.

— А они всерьез говорили о женитьбе?

— По-моему, даже очень. Я не хотела упоминать об этом, — обратилась она к мужу, — но все равно ты узнаешь. Дэйви надеялся, что, может, ты бы их и поженил. Правда, я объяснила ему, что у тебя нет на это законного права, потому что ты же мирской проповедник, а не духовный.

— Я бы в любом случае не стал его ни на ком женить. Для этого я слишком уважаю женскую половину рода человеческого.

— Миссис Спеннер, говорил они что-нибудь еще о своих планах? Где они хотели пожениться?

— Они не сказали.

— И вы не знаете, куда они отсюда поехали?

— Нет, не знаю. — Однако взгляд ее стал более сосредоточенным, словно она пыталась что-то вспомнить.

— Может, намекнули случайно?

Она была в нерешительности.

— Вы ни разу не ответили на мой вопрос. Почему вас это так интересует? Не думаете же вы на самом деле, что это он избил миссис Смит?

— Нет. Но я привык, что люди преподносят мне сюрпризы.

Какое-то время она изучала мое лицо, опершись локтями о стол.

— Разговариваете вы не как полицейский. А ведь вы полицейский, да?

— Был когда-то. Теперь я частный детектив. И я ни в чем не собираюсь Дэйви обвинять.

— А что вы собираетесь делать?

— Убедиться, что с девушкой все в порядке. Меня нанял для этого ее отец. Ей всего семнадцать лет. Она должна была сидеть в школе, а не разъезжать по окрестностям.

Женщины просто обожают свадьбы независимо от того, удалась ли их собственная супружеская жизнь или нет. Свадебные мечты миссис Спеннер разбивались с трудом. Я наблюдал, как это происходит.

— Когда я готовила здесь, на кухне, чай для них, — сказала она, — я слышала, о чем они говорили в гостиной. Они вслух читали цитаты на стенах и смеялись над ними. Это было не слишком приятно, но и мне, верно, не следовало их подслушивать. Так вот, они все шутили насчет какого-то невидимки. Дэйви сказал, что сегодня вечером к дядюшке Доллару нагрянет в гости Невидимка.

— Безобразие! — взорвался Спеннер.

— Что-нибудь еще на эту тему было сказано?

— Дэйви спросил девушку, уверена ли она, что сумеет провести его в дом. С легкостью, ответила она, потому что Луис знает ее.

— Луис? — переспросил я. — Или Лупе?

— Может, и Лупе. Да, пожалуй, я даже уверена, что так. Вы знаете, о ком они говорили?

— Боюсь, да. Можно, я позвоню?

— Пожалуйста, если не будете говорить по междугородному. — Спеннер проявил бережливость.

Я дал ему доллар и набрал номер Хэккетов в Малибу. Ответил женский голос, который поначалу я не узнал.

— Стивен Хэккет дома? — спросил я.

— А кто говорит?

— Лью Арчер. Это миссис Марбург?

— Да. — Голос ее звучал чуть слышно и сухо. — Вы оказались хорошим пророком, мистер Арчер.

— С вашим сыном что-нибудь случилось?

— Вы оказались таким хорошим пророком, что я сомневаюсь, пророчество ли это. Где вы сейчас?

— В Западном Лос-Анджелесе.

— Приезжайте немедленно! Приедете? Я велю моему мужу отпереть ворота.

Я не сказал Спеннерам, куда и зачем я еду. По дороге в Малибу я заехал к себе домой и захватил револьвер.

Ворота усадьбы Хэккетов были распахнуты настежь. Я ожидал увидеть перед домом полицейские машины, однако под лучами прожекторов стоял лишь новый синий «мерседес» с откидным верхом. Из дома вышел молодой человек, владелец этой машины.

— Мистер Арчер? Я Сидни Марбург.

Он крепко, до хруста пожал мне руку. При ближайшем рассмотрении он выглядел не так уж молодо. Улыбка у него была какая-то ломкая, и разбегающиеся от нее лучики могли с таким же успехом обернуться морщинами. Узкие черные глаза на свету стали непроницаемыми.

— Что произошло, мистер Марбург?

— Я сам еще не очень разобрался. Меня здесь не было, когда все это случилось. Стивена, по-видимому, похитили. Молодая девица и мальчишка, вооруженный обрезом, увезли его в своей машине.

— А где был Лупе?

— Лупе был здесь. Он и сейчас здесь, лежит с разбитой головой. Мальчишка вытащил из багажника обрез и наставил его на Лупе, а девица треснула его по голове то ли молотком, то ли монтировкой.