Воители (Сборник) - Страница 9

— Я попытался было втолковать Старшему, что Лью по душе было бы погребение в колодце. Но он даже не захотел меня слушать. Он сказал, что марсиане, возможно, совсем не… Эй!

Казенс мгновенно бросил взгляд вверх и сразу же уловил какое-то движение — неумолимо двигавшееся по стене кратера пятнышко. Марсианин! Такою была самая первая его мысль. Что еще могло передвигаться за пределами купола? Однако через несколько секунд он понял, что это багги.

Для Ли Казенса это было равнозначно восставшему из могилы покойнику. Марсоход двигался, словно слепое животное, натыкаясь то и дело на вертикально торчавшие из песка глыбы оплавленного стекла, затем поднял огромные клубы мельчайшего песка на дне кратера — и все это время Казенс стоял, как вкопанный, не имея сил пошевелиться, и только краешком глаза заметил, как мелькнула брошенная лопата Дулитла, а сам Дулитл опрометью бросился к куполу.

Багги проделал широкую борозду в песке, а затем стал выбираться из кратера. Только тогда Казенсу удалось превозмочь охвативший его паралич и он бросился к поселку за оставшимся марсоходом.

Призрак передвигался неторопливо, на скорости вдвое меньшей максимальной. Казенс нагнал его примерно в двух километрах от кольца, окаймлявшего кратер. В кабине багги он увидел Картера, который мертвой хваткой продолжал держаться обеими руками за свой гермошлем.

— Он должно быть, направил багги по радиомаяку поселка, — докладывал Казенс, — когда почувствовал, что у него кончается воздух.

Когда же он поднял первую полную песка лопату из второй могилы, он добавил к этому:

— Да простим ему его прегрешения. Он сделал все, что мог. Он отправил к нам назад марсоход.

Сразу же после восхода Солнца с востока холмик обошло какое-то небольшое двуногое существо. Оно направилось прямо к распростертому телу Альфа Хэрнесса, подойдя к нему, осторожно приподняло его своими хрупкими руками и поволокло труп по песку, напоминая при этом муравья, буксирующего тяжеленный хлебный мякиш. За те двадцать минут, что понадобились этому существу для того, чтобы достичь багги Альфа, оно ни разу не остановилось передохнуть.

Опустив свою добычу, марсианин взобрался на груду пустых кислородных баллонов и заглянул в кассету, затем бросил взгляд вниз, на тело Альфа. Но у такого маленького, слабого существа, разумеется, не было ни малейшей возможности поднять высоко столь тяжелый груз.

Марсианин, казалось, что-то вспомнил. Он слез с кислородных баллонов и нырнул под шасси багги.

Через несколько минут он выбрался из-под шасси, волоча за собою длинный кусок нейлонового каната. Оба конца каната он привязал к лодыжкам трупа Альфа, после чего набросил петлю на буксировочный крюк багги.

Какое-то время марсианин стоял неподвижно над расколотым гермошлемом Альфа, соображая как бы, куда бы его приспособить. Если вот так волочить тело, голова внутри шлема совсем разобьется, однако в качестве образца голова Альфа, пожалуй, все равно была совершенно непригодна. Где бы двуокись азота ни соприкасалась с чем-нибудь влажным, там тотчас же вспенивалась образующаяся при этом красного цвета азотная кислота. Но оставшаяся часть тела к тому времени была уже высохшей и жесткой, вполне пригодной для длительного хранения.

Марсианин забрался на багги. Какое-то время он возился с органами управления, и вскоре машина плавно покатилась по песку. Пройдя двадцать метров, она, судорожно дернувшись, остановилась. Марсианин выбрался из кокпита и зашел с кормы. Став на колени перед тремя кислородными баллонами, которые были привязаны к шасси нейлоновым канатом, оставшейся частью которого он воспользовался ранее, марсианин по очереди пооткрывал все запорные вентили баллонов. При этом он отпрянул назад, как только из баллонов начал с шипением выходить столь пагубный для всего живого газ.

Через несколько минут багги снова тронулся к югу. Кислородные баллоны еще пошипели какое-то время, затем воцарилась мертвая тишина.

Одинокая фигура показалась в проеме воздушного шлюза, хотя это был грузовой шлюз, проем которого мог свободно вместить обоих космонавтов. Отощавший, с головой, покрытой песочного цвета волосами, этот человек был, очевидно, Карвером Раппопортом. Нижнюю часть его лица теперь покрывала густая лохматая борода. Он терпеливо ждал, пока опустится рампа, и только когда она коснулась бетона посадочного поля, стал медленно спускаться вниз.

Поджидавшего его внизу Тернбелла внезапно охватила сильная тревога. Что-то было не так. Он начал догадываться об этом сразу, как только услышал, что приземляется «Сверхсвет». Корабль, по всей вероятности, находился в Солнечной системе уже много часов. Почему же он не посылал свои позывные?

И куда подевался Уолл Кэмион?

Возвращающиеся из космоса обычно бегом спускаются по рампе, им не терпится скорее коснуться снова доброго твердого бетона. Раппопорт же опускался медленно, методично. Теперь, когда он приблизился, стало видно, какая у него взлохмаченная, неухоженная борода. Он достиг самого низа рампы, и Тернбелл заметил, что черты его лица будто скреплены цементом.

Раппопорт прошел мимо него и стал удаляться.

Тернбелл бросился вдогонку и, поравнявшись с ним, чувствовал, что выглядит очень глупо. Раппопорт был на добрую голову выше его, и когда он спокойно шагал, Тернбеллу приходилось едва не бежать рядом. Стараясь перекрыть гул, царивший на космодроме, он крикнул:

— Раппопорт, а где же Кэмион?

Как и Тернбеллу, Раппопорту тоже пришлось повысить голос.

— Он мертв.

— Мертв? Тому виной корабль? Раппопорт, это корабль погубил его?

— Нет.

— Тогда что же? Тело его на борту?

— Тернбелл, я не желаю говорить об этом. Нет, его тело не находится на борту. Его… — Раппопорт прижал к глазам ладони, как человек, испытывающий мучительную головную боль. — Его могилу, — подчеркнуто медленно произнес он, — поглотила черная кайма. И не надо больше ее ворошить.

Удовлетвориться таким заявлением, конечно, было нельзя. У самой кромки посадочного поля к Раппопорту подошли два сотрудника службы безопасности.

— Задержите его, — велел им Тернбелл, и они взяли Раппопорта под руки с двух сторон. Тот остановился и повернулся к Тернбеллу.

— Вы, что, забыли о том, что у меня есть взрывная капсула?

— При чем здесь капсула? — Какое-то мгновение Тернбелл в самом деле не понимал, что он имеет в виду.

— Прекратите вмешательство в мои действия, не то мне придется к ней прибегнуть. Поймите вот что, Тернбелл. Мне теперь на все наплевать. Проект «Сверхсвет» лопнул. Я понятия не имею, куда мне теперь податься. Самое лучшее, что мы можем сделать, это уничтожить корабль и навсегда остаться в нашей собственной Солнечной системе.

— Человече, вы наверное рехнулись? Что ж это с вами такое стряслось в космосе? Вы повстречали инопланетян?

— Не ждите ответов. Нет, на один вопрос я все-таки, пожалуй, отвечу. Мы не повстречали инопланетян. А теперь велите своим приятелям отпустить меня.

Тернбелл не сразу, но все-таки сообразил, что Раппопорт и не думает блефовать. Он готов в любую секунду совершить самоубийство. Однако, ведомый чутьем прожженного политика, Тернбелл взвесил шансы и решил рискнуть,

— Мы отпустим вас через двадцать четыре часа, если за это время вы сами не надумаете все нам рассказать. Даю вам обещание. А пока мы вас подержим здесь, если надо, то и применив силу. Только для того, чтобы предоставить вам возможность подумать.

Раппопорт задумался. Сотрудники службы безопасности все еще держали его за руки, но теперь довольно осторожно, отодвинувшись как можно дальше от него на тот случай, если взорвется его персональная бомба.

— Что ж, это справедливо, — произнес он в конце концов, — если вы со мною искренни. Пожалуй, я обожду эти двадцать четыре часа.

— Вот и прекрасно, — Тернбелл развернулся, намереваясь вернуться в свою контору. И застыл, увидев, что происходит на посадочном поле.