Воители (Сборник) - Страница 40

Оуэн все это время продолжал околачиваться без дела, хотя его собственные средства, отложенные на «черный день» таяли с каждым днем. Я не предлагал продать принадлежавшую мне треть корабля, а он у меня об этом и не спрашивал.

Была там еще одна девушка. Теперь я уже позабыл ее имя. Как-то вечером, находясь у нее в гостях, и дожидаясь, пока она переоденется, — я пригласил ее отобедать вместе — мне на глаза попалась пилка для ногтей, которую она оставила на столе. Я взял ее, хотел было подправить ногти на отсутствующей руке, но вовремя спохватился. Разозлившись, я швырнул пилку назад, на столик — и промахнулся.

Словно идиот, я предпринял отчаянную попытку поймать ее своей — правой! — рукой.

Никак уж я не ожидал от себя, что обладаю экстрасенсорными способностями. Нужно находиться в особом состоянии, чтобы прибегать к парапсихическим силам. Но у кого другого была когда-либо более благоприятная возможность, чем у меня в тот вечер, с целой секцией головного мозга, настроившейся на нервные окончания и мышцы правой руки, и как раз не имеющего вот этой самой правой руки?

Я держал пилку для ногтей в своей воображаемой руке, ощущал фактуру металла, из которого она была изготовлена. Я провел большим пальцем по шершавой стальной поверхности, вертеп пилку в пальцах. Телекинез — для перемещения, вне-чувственные восприятия — вместо осязания.

— Так вот, — сказал Оуэн- на следующий день. — Это как раз то, что нам требуется. Еще один член экипажа и ты со своими сверхъестественными способностями. Попрактикуйся, выясни, какой вес ты в состоянии таким манером поднимать. А я пойду подыскивать простака-салагу.

— Ему придется вкалывать всего лишь за одну шестую прибыли. Вдова Кубса захочет получать свою долю.

— Не волнуйся. Я это улажу.

— Не волнуйся!? — Я помахал в его сторону огрызком карандаша. Даже при ничтожной силе тяжести на Церере это был самый тяжелый предмет, который я мог поднимать тогда. — Неужели ты считаешь, что телекинез и экспер могут заменить мне настоящую руку?

— Это даже лучше, чем настоящая рука. Вот увидишь. Ты еще научишься забираться к себе под скафандр, не нарушая его герметизации. Ну, кто из белтеров еще способен на такое?

— Никто.

— Так что тебе еще надобно, Джил? Ты думаешь, кто-нибудь вдруг возьмет да вернет тебе твою руку? Будешь долго ждать. Только пока будешь ждать, потеряешь гораздо больше — и все из-за собственной глупости. Так что выбирай. Либо летишь с нами с воображаемой рукой, либо возвращаешься на Землю.

— Я не могу вернуться. Я еще не заработал столько, чтобы возвратиться.

— Так что?

— Ладно, ладно. Иди подыскивать недостающего члена команды. Кого-нибудь такого, кого я смогу поразить своей воображаемой рукой.

Погруженный в собственные раздумья, я продолжал потихоньку высасывать вторую порцию грога «Луау». Теперь все кабины уже заполнились, а вокруг бара образовалась целая очередь жаждущих. Голоса их сливались в непрекращающийся гипнотизирующий гул. Наступило время коктейлей.

…Да, он-таки все уладил. Оуэн уговорил одного парнишку по имени Хомер Чандрасекхар присоединиться к нашей команде.

И в отношении моей руки он тоже оказался прав.

Другие с подобными способностями могут проникать куда дальше, чуть ли не на полпланеты. Свойственное же мне, к моему несчастью, приземленное воображение ограничило мои возможности всего лишь длиной воображаемой руки. Но мои экстрасенситивные кончики пальцев были более чувствительными, чем обычные, более заслуживающими доверия. Понемногу я научился поднимать предметы куда большего веса, чем сначала. Сегодня в условиях земной силы тяжести я в состоянии поднять полную рюмку.

И еще я обнаружил, что способен проникать рукой через стенку кабины для проверки целостности проводов, проложенных за нею. В вакууме я мог смахивать пыль с внешней стороны стекла моего гермошлема. В космопортах я показывал просто магические фокусы.

Я почти перестал ощущать себя калекой. И все это благодаря Оуэну. За шесть месяцев добычи руд я оплатил свои больничные счета и заработал на возвращение на Землю, да еще осталась у меня довольно круглая сумма.

— Ну и черный же у тебя юмор! — взорвался Оуэн, когда я сказал ему об этом. — Из всех мест почему ты выбрал именно Землю?

— Потому что, если мне на Земле удастся восстановить свое прежнее гражданство в Объединенных Нациях, мне там заменят руку. Бесплатно.

— М-да. Верно, верно, — согласился он, но в голосе его явно проступали нотки сомнения.

В Белте также имеются хранилища органов, но всегда испытывается громадный их дефицит. Сохранившиеся целыми части тел погибших белтеров туда не попадают. Да и правительство Белта не славится особой щедростью. Оно старается поддерживать цены на трансплантаты на максимально высоком уровне. Таким манером оно выравнивает спрос и предложение при сохранении как можно более низких налогов, чтобы не допускать падения деловой активности.

В Белте я должен был покупать себе руку. А денег на это у меня просто не было На Земле же действовала весьма эффективная система социального страхования и существовали обильные источники поступления трансплантируемых органов.

И я сделал то, в чем сомневался Оуэн. Я нашел того, кто мог вернуть мне руку.

Иногда я задумывался над тем, была ли у Оуэна хоть малейшая возможность отговорить меня. Он об этом никогда даже и не заикался, а вот Хомер Чандрасекхар любил поразглагольствовать на эту тему. Белтер, так он частенько говаривал, или заработал бы достаточно средств для приобретения руки, или обходился бы без нее. Но он никогда бы не принял благотворительность.

Может быть, именно поэтому Оуэн даже и не попытался созвониться со мною?

Я покачал головой. В это я что-то не верил.

Помещение ресторана продолжало качаться перед моими глазами даже после того, как я перестал качать головой. Значит, пока что для меня достаточно. Я прикончил третью порцию и заказал еду.

Обед протрезвил меня в достаточной мере, чтобы начать следующий круг. И для меня оказалось немалым потрясением то, что перед моим мысленным взором прошла вся история моей дружбы с Оуэном Дженнисоном. Я был с ним знаком всего-то три года, хотя, мне всегда казалось что я знал его не меньше половины своей жизни. Да оно, в общем-то, так и было. Это была половина моей шестилетней жизни в Поясе Астероидов,

Теперь я заказал кофейный грог и с интересом наблюдал за тем, как официант составлял его: главными компонентами его были горячий кофе с молоком, приправленный корицей и другими специями, и тончайшей очистки ром, наливаемый струей синего пламени. Это был один из тех особых напитков, которые подавались к столу главным официантом-человеком, и это было, пожалуй, единственной причиной, почему держали официантов-людей в подобных заведениях. Поминальная тризна теперь вступала во вторую свою фазу — когда можно прокутить половину всего своего состояния, лишь бы все выглядело пограндиознее.

Но прежде, чем притронуться к этому напитку, я позвонил Ордазу.

— Слушаю, мистер Гамильтон. Я как раз собираюсь ехать обедать домой.

— Я не стану вас долго задерживать. Удалось ли вам обнаружить что-нибудь новенькое?

Ордаз более пристально присмотрелся к моему изображению на экране видеофона. Его неодобрение было явным.

— Я вижу, что вы изрядно выпили. Вам, пожалуй, сейчас лучше отправиться домой и позвонить мне завтра.

Я был просто ошарашен этими его словами.

— Разве вам ничего не известно об обычаях белтеров?

— Я что-то не совсем вас понимаю.

Я объяснил ему, что такое поминальная тризна.

— Послушайте, Ордаз, если вы действительно так мало осведомлены об образе мышления белтеров, то нам обязательно нужно поговорить. Притом не мешкая. В противном случае может случиться так, что вы упустите что-нибудь чрезвычайно важное.

— Похоже, что вы правы. Я могу встретиться с вами в поп-день, за ленчем.