Воины столетия. Дар (СИ) - Страница 51

— Мужчина кто? — спросил Арес.

— Мой двоюродный брат, — процедил Гермес. — Что это значит?

Я хотела ответить, но не успела — так и застыла с разинутым ртом. Позади наших родственников появились заблудшие, замерли на мгновение и лавиной повалили вниз.

Без слов мы разошлись в стороны — парни выступили вперёд, я отбежала назад и, в три прыжка забравшись на крышу дома, открыла огонь. Заблудших было много — примерно столько же, как в тот раз, когда меня покусали. Но сейчас меня больше волновала судьба трех наших близких.

Залив все пространство над напарниками светом, я перепрыгнула на соседнюю крышу и снова выстрелила. Так и прыгала до самого склона. Там пришлось отстреливаться поражением, но уже через десяток рассеянных духов я оказалась перед тремя заблудшими. Они не реагировали на меня, словно уже получили дозу света. Со стороны выглядело это зловеще — три безглазых человека, похожие на мертвецов, будто бы смотрели пустыми глазницами на толпу беснующихся под их ногами себе подобных.

Я вскинула лук, и тут-то брат Ящика ожил. Он буквально смел меня с холма. Мы кубарем покатились вниз. Я со всего маху влетела в стену ближайшего дома. Заблудший вскочил на ноги быстрее меня, ощерился и бросился в атаку. Я перекатилась через голову и ногами сбила противника. Тот еще только валился в снег, а я уже вытягивала из колчана стрелу поражения, которую мгновением позже всадила в ногу заблудшего. Он завизжал, дух ринулся было прочь, пытаясь спастись, но тело его пленника таяло, и он исчезал вместе с ним. Я кивнула и про себя улыбнулась — с каждым боем мы все быстрее справлялись с подобными проблемами. Но и за столь короткое сражение кое-что успело измениться. Двое оставшихся наверху заблудших пришли в движение. Бабушка Сашки и Ася убегали. Они пронеслись вдоль холма и внезапно скрылись из виду за его вершиной.

Я кинулась за ними и наугад выпустила две стрелы света. Вспышки озарили склон. Я влетела на пепелище, перескочила обугленные доски и, на мгновение остановившись, побежала дальше, потому что наши одержимые духами близкие неслись по снежной равнине во все лопатки.

Я снова выстрелила светом. На этот раз стрела заставила замереть обеих. Ангелина Николаевна оказалась ближе. Я приладила стрелу поражения, но не успела поднять лук, как беглянки снова сорвались с места. Я отпустила тетиву, и раненый дух, заревев, как лев, оглушительно и злобно, вцепился в стрелу белой кляксой. А я понеслась дальше. Стрелы света не действовали, Ася убежала слишком далеко, и мне нужно было постараться, чтобы её догнать. Но я не успела. Она взлетела. Вдруг ни с того и с сего поднялась над землёй, раскинув руки, и в ту же секунду, обернувшись огромной птицей цвета грозовой тучи, стремительно понеслась ввысь.

Я потрясенно смотрела ей вслед. Пугающее, острое, холодное ощущение свершившейся беды сжало сердце. Мне надо было идти обратно и помочь парням, но я застыла на месте, не сводя глаз с чёрной точки в вышине. Я думала, что смогу. Мы всегда могли. Мы всегда успевали, и сегодня, увидев Асю среди заблудших, я почти не переживала за неё. Больше злилась на ту тварь, что все это подстроила. А теперь… Я проиграла. Я впервые позволила духу пожрать сознание. И кого! Близкого, ставшего родным, тёплого человека, который знал меня гораздо лучше моей собственной матери. Я развернулась, сжимая лук и стрелу в кулаках, и побежала обратно. Нам нужно было найти Спрута.

Вернувшись на пепелище, я увидела, что Арес уже карабкается по склону, а Гермес летит мне навстречу.

— Где Спрут?! — заорала я. — Где эта чертова тварь?!

— Что случилось? — Арес подскочил ко мне. — Где они?

— Вы видели Спрута, я спрашиваю?!

Гермес опустился рядом и, встревожено оглядев меня, ответил.

— Его тут нет. А что с…

— Я освободила твоего брата! — я продолжала орать. — И твою бабушку! А Асю…, - голос сорвался, спазм сжал горло, и я, размахнувшись, швырнула вниз с холма лук и стрелу, рывком сняла колчан и отправила туда же.

— К чертям…, - хрипела я. — Ваше Перехлестье. Пусть хоть все передохнут… Но не мои… Не они…

— Аня, — Арес положил руки мне на плечи. — Возможно, это лишь духи, принявшие вид заблудших.

— Нет. Всё, как всегда.

— Но ты не знаешь, что творится в реальности.

Я сглотнула, приложила похолодевшие ладони к щекам, и кивнула.

— Да. Ты прав. Может, все хорошо. Все должно быть хорошо.

Он потянул меня к себе, но я, передернув плечами, скинула его руки и полезла вниз за своим так опрометчиво выброшенным оружием.

Вернувшись из Перехлестья, я упала на кровать, и долго лежала так, раскинув руки и уставившись в потолок. Потом свернулась калачиком и попыталась уснуть, но никак не могла отделаться от давящего чувства тревоги.

Я прислушивалась к каждому шороху в доме. Ещё небо не начало светлеть, как проснулась мать. Это я поняла по шуму воды в трубах. Отец вставал позже, чаще всего мы завтракали с ним вместе, а мама уезжала рано. Ася приходила часов в шесть, и успевала накормить мать. Я завозилась, села на кровати и потянулась к телефону. На экране отобразилось время — без десяти шесть.

Через двадцать минут, не находя себе места, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Мама сидела на кухне, за стойкой, ещё в домашнем платье, и листала журнал.

— Ася не пришла? — спросила я.

— Доброе утро, — мама не подняла головы. — Как видишь.

— Может, ей позвонить? Вдруг что-то случилось?

Мать обернулась.

— Если что-то случилось, она сама позвонит.

Я покосилась на мамин телефон, выглядывавший из-под журнала. Наверху хлопнула дверь — проснулся отец.

— Может, завтрак тогда приготовить? — не отставала я.

— Хорошо бы, — мама вздохнула и взяла телефон. — Сейчас позвоню.

Я забралась на высокий барный стул и весь разговор мамы с Асиным мужем глядела в окно. Когда отец зашёл на кухню, мама, застыв, смотрела перед собой, сжимая в руках телефон, а я, так и не отведя взгляда от окна, беззвучно плакала.

— Вы что? — отец замер в дверях. — Что стряслось?

— Ася умерла, — ровно, без эмоций, ответила мать, даже не повернув головы.

— Как умерла?!

— Во сне. Не проснулась. Врачи уже…

Она кашлянула и, будто очнувшись, что-то поискала глазами. Отец набрал в стакан воды и протянул ей. Мама сделала глоток, покачала головой.

— Такая молодая. В чем же причина? Вчера она прекрасно выглядела.

Вот и все. Шок от печального известия прошёл. Мама задумчиво продолжала.

— Очень странно. Надо им помочь с похоронами. И вызову…, - она посмотрела на экран телефона. — Марину из агентства.

Отец, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к барной стойке.

— Аня.

Мама вздрогнула и посмотрела на меня. Я вытерла слёзы, сползла со стула.

— Аня, иди ко мне, — позвал отец, но я покачала головой и прошла мимо.

— Я в комнату.

У двери меня хватило только на то, чтобы написать Сашке два слова: "Она умерла". И, приняв этот факт, я зарыдала в голос.

Мне дали побыть наедине со своим горем почти час, потом в комнату, предварительно постучав, вошёл отец. Я сидела на полу и вертела в руках деревянную монетку-амулет.

Отец опустился рядом.

— Как ты?

— Не очень.

— Я могу чем-нибудь тебе помочь?

— Можно мне не ходить в школу?

— Конечно, — отец обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в затылок. — Держись.

Я кивнула и положила голову отцу на плечо.

— Пап, как ты переживаешь смерть пациента?

Отец помолчал, раздумывая.

— Я стараюсь провести анализ своих действий, без всяких "если бы". Только то, что сделал.

Я кивнула — оценка с чисто профессиональной точки зрения. Ну да, за столько-то лет практики, как же иначе.

— А если… Если понимаешь, что ошибся? Не выложился на все сто, и человек умер?

— Послушай, милая. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.

Я уткнулась отцу в грудь и сжала зубы. Виновные есть, и нам пора идти за ними.