Воины столетия. Дар (СИ) - Страница 1

Собственные шаги казались ему непростительно громкими.

Здесь все звуки выходили резкими, грохочущими, разрушительными. Там же правила тишина. Там они двигались бесшумно, зато всегда слышали друг друга.

Он остановился, сжал ладонь в кулак и скривился от резкой боли. Теперь боль не покидала его тело.

Все слишком далеко зашло. Ему тоже пора уходить.

Чего ему боятся? На смену придут молодые, сильные воины. Может, новое поколение продержится дольше. Может, им повезет.

В доме было жарко, и он вышел на улицу. Вечерний ветер трепал росшие вдоль улицы вязы. Сквозь прохладу сумерек сочились колючие нотки первых заморозков.

— Грег! Что происходит? Я не смог вам дозвониться!

Он вскинул голову. У почтового ящика стоял, кутаясь в теплую куртку, Дэвид.

— Что случилось? Все в норме? Вы готовы идти? — встревожено сыпал вопросами напарник.

— Мы никуда не пойдем больше, — Грег поднял руку, взвел курок. Вот и старенькому отцовскому револьверу нашлась работенка.

— Воу, тише! — Дэвид вскинул руки, но назад не отступил. — Успокойся, Арес. Опусти ствол.

— Нет. Все кончено. Лилия мертва. Она убила… себя, — его голос сорвался. — После того…

Дэвид шагнул вперед.

— Я уверен, ей ещё можно помочь.

— Нет. Уже нет. Я не смог… Не смог её спасти.

— Мы не смогли.

— Все бесполезно, — Грэг приставил дуло к виску. — Мы проиграли.

— Нет! Стой! Выслушай…

Сухой резкий щелчок перебил Дэвида. В соседнем доме зажегся свет, неподалеку залаяла собака.

Зажмурившись, он опустил голову и машинально сунул руку в карман куртки. Под его пальцами Камень Перехода восстанавливался, принимая форму круга.

Пришло время платить по счетам.

— Ты ничего не слышал? — я замерла.

Арес остановился и, сдвинув шлем на затылок, открыл лицо.

— Нет, — он обернулся. — Что-то не так?

— Надень шлем.

Он недовольно посмотрел на меня.

— Он меня раздражает. Дырявый котел. Почему я не могу носить здесь одежду поудобнее?

— Потому что, это не наш мир. И не наши правила, — я снова застыла. — Вот, опять! Как будто кошка мяукает.

— Может, так оно и есть, — Арес все же надел шлем. — Кошки, совы… Кого мы ещё видели?

— Крысу. Помолчи, а?

Он хотел отчитать меня, но тут звук прозвучал рядом и совсем отчетливо. Напарник выхватил меч.

— Дух, — коротко бросил он.

Я кивнула, вытаскивая из колчана стрелу.

Вокруг царили тишина и пустота. Я не любила эти отрезки пространства — мы двигались будто в тумане. Заблудшие тут появлялись редко, чаще маячили обыкновенные духи, которых следовало уничтожить.

— Готова?

— Да, — я вскинула лук и выпустила стрелу точно вверх. Потоки света разорвали туман, оставив тлеть неподалеку от меня призрачный силуэт.

— Слева! — рявкнул Арес.

Я мигом отскочила в сторону, и меч напарника рассек фантома надвое. Лезвие побелело, впитывая в себя упирающуюся, подрагивающую, враждебную сущность.

— Тюфяк, — разочарованно вздохнул Арес, потрясая мечом.

Вокруг стало светлее, а под ногами появилась пожухлая трава. Носком сапога я взъерошила её.

— С тебя и этого хватит.

— Не в настроении?

— Твое какое дело? — огрызнулась я.

Арес пожал плечами и, оглядевшись, произнес.

— Пора закругляться. Нечего здесь делать.

— Как скажешь.

Мы соединили наши половинки Камня Перехода. Прыжок прошел как по маслу — мы за один вздох оказались в проходе между дворами — темном и сыром, зато достаточно укромном, чтобы наши исчезновения и появления из воздуха проходили незамеченными. Я ещё ощущала тяжесть лука и колчана со стрелами, но оружия и доспехов на нас уже не было. Родной мир вернул нам заурядный вид и оставил в Перехлестье все навыки бойцов с духами.

— Здесь и десяти минут не прошло, — Сашка достал телефон из кармана. Я какое-то время внимательно рассматривала напарника. Вот мгновение назад он в своем шлеме и доспехах очень походил на изображения греческого бога, имя которого получал, попадая в Перехлестье. Сейчас же он напоминал мне взъерошенного пса — черные волосы, отросшие за лето, торчат во все стороны, глаза светлые, как лед, словно пустые, и что-то звериное во взгляде — ещё не отошел от боя. Как говорил Сережа, холодное оружие всех делает дикими.

Нет, Сашка хорош, ничего не скажешь — смуглый, стройный, и лицо выразительное, запоминающееся. Но как человек он невыносим. Вряд ли бы мы могли общаться, если бы не выходы в Перехлестье. Там мы были едва ли не богами. Раньше каждый скачок казался чудом, теперь же и бои с духами скатились до уровня серой обыденности. С каждым возвращением меня все больше напрягала повторяющаяся цепь событий.

Половинки Камня, соединяясь, щелкают, и этот щелчок ещё звучит в моих ушах, когда мы оказываемся в тёмном переходе. Сашка мигом отворачивается, бросает безэмоциональное "пока" и пропадает в вечных сумерках двора-колодца. Я иду в другую сторону, выхожу на светлую улицу и, минуя пару кварталов, замираю подле калитки моего дома. В парке садовник зажигает фонари, а в моей комнате, на втором этаже, темно. Я тихо прохожу по боковой аллее, захожу через кухню, где Ася уже готовит ужин, успеваю ухватить половинку яблока и удираю по коридору к лестнице. В доме тихо и темно. Все точно так, как и всегда. Шесть месяцев я знаю о Перехлестье. Шесть месяцев я зову Сашку Аресом, а он меня Тёмой и никогда Артемидой. Шесть месяцев раз в два дня мы встречаемся в загаженной подворотне и уходим в иной мир убивать духов и возвращать оттуда заблудившихся во снах людей, попутно разбираясь с захватившими их сознания фантомами. Шесть месяцев я стреляю из лука. Пять месяцев я считаю, что зря трачу свои силы. Я больше не хочу в Перехлестье, но меня никто не спрашивает.

В дверь постучали.

— Анна, ты не забыла, что завтра в школу? — мама, как всегда не дождавшись ответа, вошла и, устало вздохнув, прислонилась плечом к косяку. — Если что-то нужно, обратись к Асе.

— Всё готово, — я натянуто улыбнулась. Непривычно видеть мать в дверях моей комнаты. Ко мне она заглядывала редко, точнее — никогда. — Много работы?

— К нам едут с проверкой, — мама обвела мою спальню задумчивым взглядом. — После будем ждать крупного федерального заказа, жилищное строительство все же не совсем наш профиль. Отличные специалисты сидят без работы. Хм…

— Надеюсь, все получится. Ты пойдешь ужинать?

— Нет, хочу отдохнуть. Не пора ли нам заняться ремонтом твоей комнаты? Все эти рожицы на обоях, мишки… Ты уже взрослая.

Наверное, ей об этом тоже напомнил секретарь. Без его сообщения она и про мой День рождения не вспомнит, как будто сама не принимала в этом участие.

— Я подумаю, мам.

— Хорошо, я пришлю тебе на почту образцы подходящих обоев.

В половине восьмого я спустилась в столовую. Через пару минут запел смартфон.

— Дочь, вы ужинаете?

— Мама отдыхает, я сижу, тебя жду, — кисло ответила я, смотря на часы.

— Прости, милая. У пациента осложнение. Будем вытаскивать, — отец старался говорить бодро, но я буквально слышала, как он устал за смену.

— Кого?

— Парня после аварии.

— Я подожду тебя.

— Не надо. Целую, солнышко.

— И я тебя, пап. Удачи.

— Спасибо.

До восьми я просидела одна. Вошла Ася. Глянув на пустые тарелки, покачала головой.

— Ты почему не ешь?

— Нет аппетита, — я поднялась. — Ты завтра работаешь?

— Утром отведу детей на линейку и к вам. А что?

— Да так, просто — я посмотрела на остывшую запеченную утку. — Помочь убрать?

Ася, нахмурившись, глянула на меня.

— Если хочешь.

— Да, хочу.

Когда я загружала посуду в посудомойку, снова задребезжал смартфон. Звонил Сергей или, как называл его мой отец, Пингвин. Сережка был полноват и немного неуклюж. Совсем чуть-чуть.