Воины аллаха. Удар скорпиона - Страница 8

Из-за откровений Калужского в разных частях света погибли еще почти тридцать человек, а российская разведка надолго утратила перспективы вербовки ценных источников — ей просто перестали верить, имея перед глазами пример говорливого генерала.

— Калужский пишет новую книгу, — заметила помощник Президента по национальной безопасности. — На этот раз — о Канаде. Думаю, мы сможем накрыть верхушку канадской агентуры СВР. Судя по первым главам, это его произведение обещает быть не менее интересным, чем предыдущие.

— Он ни в чем не нуждается?

— Нет.

— Хорошо. А теперь, если не возражаете, об судим тему Македонии. На переговорах в Генуе мне бы хотелось быть максимально информированным.

Кондолиза Раисе открыла кодовый замок титанового кейса и извлекла тонкую папочку с материалами по очередному разгорающемуся балканскому конфликту.

Владислав протопал по россыпи камней, невесть откуда взявшихся на краю бархана, свернул на сорок пять градусов влево и наметил себе следующий ориентир — торчащий в паре километров к северо-западу одинокий, похожий на гнилой зуб пик.

К полудню все работы в лагере были закончены, ученые разбрелись по своим палаткам, включили кондиционеры и занялись кто чтением, кто просмотром телепередач, кто просто завалился поспать. Рокотов немного послонялся в одиночестве, собрал походный рюкзачок биолога-натуралиста и отправился изучать направление номер восемь.

«Не люблю пустыню, — Влад воткнул в песок полутораметровый раскладной шест, на конце которого раскрывался небольшой зонтик, уселся в тенек и вытащил из рюкзака флягу с прохладным фруктовым соком. — Во-первых, жарко, во-вторых, изобилие открытого пространства. Для боя неудобно. Хотя… Днем меня с помощью тепловизора не найти, температура песка завсегда выше, чем температура тела. Но и прятаться посложнее будет, чем в лесу. Правда, мне пока прятаться не от кого…»

В десятке шагов от отдыхавшего биолога песок зашевелился, и по склону бархана ринулась маленькая ящерка, явно нацелившись кого-то сожрать. Кого именно, Рокотов не рассмотрел. Ящерка исчезла так же стремительно, как и появилась.

«Тяжела жизнь песчаного жителя, — Владислав посочувствовал рептилии, — Еды вокруг мало, конкуренция высокая, каждый только и мечтает о том, чтобы завалить нечто мясное. Цепочка питания, однако: Когда-нибудь и я стану одним из ее звеньев. Но будем надеяться, что случится это не скоро и не здесь… Итак, перейдем к делу, — биолог прикурил и уставился в крупномасштабную карту. Через минуты ему это надоело. — Идиотизм! Зачем составлять карту пустыни, если на ней все равно ничего не обозначено? Я и без географов знаю, что тут одни барханы. Где оазисы, я тоже знаю. Надо было Гришу Бобровского[19] попросить, чтобы достал мне кадры аэрофотосъемки этой местности. Правда, не факт, что у них они были бы… Больно место неинтересное, песок да песок, — Рокотов сложил карту и запихнул ее в боковой кармашек рюкзака. — Но именно в таких малоинтересных с точки зрения обывателя местах и происходят весьма важные события. Умные люди выбирают либо густонаселенную, либо совершенно открытую для постороннего взгляда местность, чтобы приготовить какую-нибудь пакость. И в первом, и во втором случаях их присутствие в точке не вызывает ничьих подозрений. Если вокруг много народу, проще затеряться, если вокруг нет никого — можно разбить лагерь и изображать из себя туристов-дикарей, что тоже явление довольно обычное. А любой чужак будет заметен издалека. Вот так-то, уважаемый… И чужак — это вы собственной персоной. Неприкаянно бродящий по бескрайним просторам пустыни. Хорошо еще, что у меня отмазка есть — дурачок-биолог, которому нечего делать и который от скуки охотится на разную экзотическую живность. Кстати, о живности! Пустые кюветы у меня с собой. Если обыщут, могут возникнуть подозрения, почему я так ничего и не поймал. Надо бы хоть какого-нибудь задрипанного скорпиона зацепить, что ли…»

Владислав затушил окурок, сел на корточки и стал внимательно рассматривать залитый солнцем склон.

Удача улыбнулась ему минут через двадцать. Маленькая серо-коричневая змейка неосмотрительно высунула треугольную голову из норки и тут же была прижата пластмассовой мини-рогатиной.

Довольный собой Рокотов осторожно приподнял змею, сжал ей горло пальцами и заставил раскрыть рот. Из верхних челюстных мешков мгновенно показались два изогнутых сантиметровых зуба. Влад взглянул на открытую пасть змеи сбоку и увидел тонкие ложбинки с задней стороны зубов.

«Ага! Ядовитая… Что неудивительно в этом регионе. Интересно, а как она называется? На эфу не похожа, на кобру — тоже. Может, местная гюрза? Маленькая, да удаленькая. Схватит за задницу, и финита, — левой рукой биолог открыл прозрачный тубус с завинчивающейся крышкой, в которой для дыхания пойманного образца были проделаны несколько отверстий миллиметрового диаметра, сунул туда змейку и плотно завинтил емкость. — Уф! Готово. Теперь любому встреченному мной патрулю я с чистой совестью смогу предъявить результат моих поисков. А особо недоверчивым позволю даже сунуть руку в контейнер…»

Влад сложил зонтик, забросил рюкзак на плечо, поправил белую панаму и бодрым шагом направился в выбранном направлении.

Когда он обогнул источенную ветрами скалу, его взору открылся затянутый колючей проволокой периметр и часовой в выцветшем комбинезоне, прячущийся от солнца под навесом возле полосатого шлагбаума.

— Слышал о происшествии с Маляром? — журналист газеты «Версия в Питере» Юрий Нерсесов пожал широкую, словно совковая лопата, ладонь двухметрового коллеги и уселся за столик, поставив у ног объемистую сумку.

— Не, а кто это? — Дмитрий Чернов, ранее носивший звучное погоняло «Гоблин», поднял густые брови.

— Придурок из демократов, — Нерсесов оглянулся на стойку бара. — Говорят, что по совместительству он еще и художник. Естественно, не классик, а то ли авангардист, то ли абстракционист.

— И чё с ним случилось? — Чернов проследил за взглядом собрата по перу и прищурился, — Юрик, не суетись. Щас официантка сама подойдет.

— Угу… Так вот. Вчера Кирюша Маляр заявил о том, что его в очередной раз пытались убить.

— Не вижу, блин, ничего особенного, — зевнул Гоблин. — Демократы вечно всякую фигню несут.

— Ты не знаешь, что именно Маляр вещает, — Нерсесов поднял палец. — По его словам, трое молодых людей жуткого вида запихнули Кирюшу в машину, отвезли на пустырь и там чуть не прикончили…

— Не добили? — деловито спросил Чернов.

— Нет. Хотели убить, но не убили.

— Так не бывает. Если хотят, то мочат.

— В данном случае его просто пугали. Как он говорит. — Журналист-патриот растянул губы в сардонической усмешке. — От него якобы требовали отказаться от участия в движении «Гражданская позиция»[20].

— Никогда о таком не слышал, — протянул

Гоблин.

— Кучка дегенератов, — объяснил Нерсесов. — Собралось каждой швали по паре и организовали новую карликовую партию. В политсовет, естественно, вошли Пеньков и Курносикова.

— Эти своего не упустят, — согласился коллега.

— Ты дослушай, — попросил Юрий. — Так вот. Перед Маляром махали ножом, ставили на коле ни перед ямой, трясли канистрой с бензином и обещали выстрелить в затылок.

— Из ножа или из канистры? — хохотнул Чернов.

— Об этом Кирюша умалчивает. Напоследок ему якобы слегка обкромсали бороденку и отпустили восвояси. Теперь вся демшиза орет о новом наезде на свободу слова и собирает по пустырю клочки бороды «пострадавшего за демократические идеалы». Видимо, для того, чтобы сделать из этих пучков волос талисманы для членов «Гражданской позиции»…

— Не катит, — Гоблин поморщился. — Больно, блин, напоминает плохую пьесу. С бороденкой они переборщили. Надо было остановиться на угрозах. Тогда эта история еще хоть как-нибудь была похожа на правду. А так — бредятина. Перебор с доказательствами и подробностями ничем не лучше недобора. Мусора дело возбудили?