Война за Миссисипи. Крестоносцы 5 (СИ) - Страница 12

- Четыреста червонцев? - уточнила Елена.

- Так есть.

Развязав тесьму, закрывающую горловину одного из кошелей, Живчикова высыпала на стол его содержимое, выбрала наугад тускло поблескивающий желтым металлом кругляш, с изображением всадника с копьем на аверсе и кленовым листом и номиналом на реверсе. Взвесила монету на небольших аптекарских весах, удовлетворенно кивнула. Еще пятнадцать минут ушло на то, чтобы тщательно пересчитать деньги и внимательно изучив записи в толстом "гроссбухе" убедиться в том, что монеты отлиты из соответствующего по весу количества золота, привезенного пять дней назад с берегов Золотого залива и оставить отметку в получении. На этом все формальности были улажены, и сопровождаемая, несущим мешки с золотом Вилленбахом, главный казначей княжества важно прошествовала к своему транспортному средству.

- Я довольна проделанной вами работой и вашей честностью, Гюнтер. Думаю, по итогам месяца вы и ваши работники можете рассчитывать на небольшую премию - подойдя к возку, заметила она - однако, вам следует получше выучить язык.

- Благотарру вас коспожа канцляр - расплылся в радостной улыбке толстяк - я есть буду много, отшен много арбайтет. Ви ест бутете доволно.

- Не сомневаюсь - благосклонно кивнула Живчикова, наблюдая, как немец укладывает деньги в специальный, обитый металлом ларец под сиденьем возка. Затем закрыв замок сейфа висящим на поясе небольшим ключиком продолжила - ну-с, милейший мастер Вилленбах, к концу недели жду вас в столице с полным отчетом за месяц. Я так понимаю, в ближайшие дни поступлений сырья не предвидится, а значит, вы вполне можете оставить монетный двор на своего помощника на некоторое время.

Саксонец рассыпался в поклонах и благодарностях и на прощанье, подобострастно приложившись к ручке своей начальницы, помог ей забраться в экипаж.

- Н-но-о - сидящий на облучке Франц, причмокнув губами, дернул вожжи и возок выкатился за ворота, где к нему присоединились охранники и вскоре небольшая кавалькада, уже выехала на главный тракт.

Через весь остров, в нашей реальности именуемый Манхеттеном, пролегала широкая и хорошо наезженная грунтовая дорога между непосредственно столицей Новоросского княжества разместившейся в южной части острова и паромной переправой, соединяющей его северную оконечность с большой деревней Еремеевкой, расположенной на другом берегу реки Лесной. К описываемому нами моменту сам остров и берега рек и залива его омывающих были уже заселены довольно плотно, а потому и главная транспортная артерия княжества в разгар дня пустынной не выглядела.

Мимо задумчивого взгляда Елены проплывали прячущиеся среди по-весеннему цветущих, молодых садовых деревьев, небольшие селения, хутора и фольварки, неспешно катящие повозки селян, одиночные или шагающие небольшими группками пешеходы. Поднимая клубы пыли, прокатила запряженная четверкой лошадей большая карета дилижанса.

Почтовое и пассажирское сообщение между северной и южной оконечностью острова действовало уже почти два года, и недостатка в пассажирах первый в мире общественный транспорт не испытывал. И это несмотря на то, что проезд из одного конца в другой стоил целых две копейки, сумма по новоросским меркам довольно приличная. Подмастерье у ремесленника или наемный рабочий на мануфактуре получали за свои труды от пяти до десяти копеек в день, а за одну копейку в любой городской таверне вполне можно было получить миску наваристой мясной или рыбной похлебки с бобами, кукурузной лепешкой и кружкой плохонького местного пива или кваса.

Впрочем, ни привычные уже виды за окном, ни прогрохотавший навстречу дилижанс особого внимания Елены не привлекли. Все ее мысли крутились вокруг семейных забот и проблем. Ведь в первую очередь она была женой, матерью четверых детей и хранительницей домашнего очага, а уж потом министром финансов. А проблем в семье, несмотря на, в общем-то, благополучную, вполне благоустроенную жизнь, хватало. Все дело было в старшем сыне, которому уже исполнилось пятнадцать лет, возраст в котором молодые люди в здешнем мире уже начинают подумывать о самостоятельной жизни, и не всегда их планы соответствовали надеждам и чаяниям родителей. Женщина не совсем понимала, чем руководствовался Алексей, отпуская первенца в "свободный полет", но оспаривать решение мужа не посмела, а потому ей оставалось лишь молча страдать и переживать, глубоко пряча свои страдания и переживания.

Оставим же уважаемый читатель нашу героиню предаваться ее грустным размышлениям, а сами вернемся в великокняжеский терем.

ГЛАВА 7 Наследник

Распрощавшись с друзьями, Великий князь Новоросский вновь подошел к окну. На сей раз внимание его привлек одинокий всадник, который на лихом галопе буквально влетел в распахнутые ворота замка. Подняв коня на дыбы, сидевший в седле юноша ловко спешился, бросил поводья подбежавшему конюху, в несколько энергичных скачков одолел ступени крыльца и скрылся в доме.

- Красавец - улыбнулась неслышно вошедшая в комнату и вставшая рядом Татьяна - весь в отца.

- Раздолбай - укоризненно покачал головой Егор - носится как угорелый. Кстати, почему он не в университете? Прогуливает? Вот дождется у меня, намылю холку, будет знать.

Не смотря на внешнюю сдержанность и даже некоторую строгость в отношениях с домочадцами, своими тремя детьми гордился он по-настоящему. Особенно старшим, который с каждым годом все больше и больше походил на него самого, лет эдак двадцать назад, и жена это прекрасно понимала, а посему все эти угрозы всерьез не воспринимала.

- Весь в отца - снова с улыбкой повторила она.

- Такой же раздолбай?

- Такой же бесшабашный.

- Бесшабашный? Ха, когда это было - меняя гнев на милость, хмыкнул Егор и уже более миролюбиво проворчал - ладно, пойдем защитница, пообщаемся с потомком.

Длинный стол в большой трапезной буквально ломился от изобилия, а крупная, дородная тетка лет сорока все продолжала суетиться и подавать все новые блюда.

- Кушай дитятко, кушай! Оголодал поди! Отощал на учебах своих - то и дело причитала она, всплескивая руками - это-ж надо бедное дитя науками так умучать. Вона бледненький какой, ветром качает. Вот пирожка возьми свеженький, горяченький, с капустой как ты любишь. А вот балычок. Совсем плохо кушаешь.

Надо сказать, что юноша, восседавший единолично за столом, с которого можно было накормить десяток здоровых мужиков, уплетающий разносолы с завидным аппетитом, ни оголодавшим, ни бледненьким, ни уж тем более "умучаным" ну никак не выглядел. Да и "дитем", по здешним меркам, его пожалуй можно было назвать с очень большой натяжкой. Юный княжич Михаил Егорович благодаря своему довольно высокому росту, развитому неустанными тренировками с оружием и без, регулярными занятиями верховой ездой и греблей крепкому телосложению, и обветренной, загорелой из-за постоянного пребывания на свежем воздухе физиономии, выглядел несколько старше своих четырнадцати лет. Пожалуй, на вид ему можно было дать все семнадцать. Год назад, парень окончил обязательную для всех детей семилетнюю среднюю школу и по настоянию родителей продолжил свое обучение, поступив на первый курс университета Форта Росс. Тогда же Егор, желая приобщить отпрыска и наследника к делам государственным, стал иногда приводить его на заседания государственного совета, в чем, однако пока не очень преуспел. Все эти совещания пока еще казались мальчишке занятием весьма занудным и малопонятным. Гораздо веселей и полезней, по его мнению, было провести время на тренировочной площадке среди отцовских телохранителей, или бродить по лесу со старым индейцем дядькой Елпишкой, который во время таких прогулок много рассказывал воспитаннику о разных лесных обитателях, учил читать их следы и понимать повадки. Не говоря уж о том, что можно было вместо сидения в душном кабинете лихо мчаться наперегонки с ветром, сжимая коленями бока разгоряченного скакуна, или пересекать речные стремнины, управляя легким берестяным челном. Да что там говорить, даже на лекциях в университете и то было гораздо интересней.