Война Владигора - Страница 10

Однако перед встречей Рюген выкупил всех синегорцев, старых и молодых, когда-то насильно уведенных в Борейское княжество и проданных на невольничьих рынках. Эти люди вернулись в свои дома, на радость матерям, женам и детям.

Тогда Владигор и поверил ему. Два дня молодые князья дружески беседовали на берегу спокойной бухты Борейского моря у границы, что разделяла княжества. Вдвоем, без охраны, прогуливаясь в лучах низкого северного солнца среди бурых скал, слушая скрип влажной гальки под ногами да тихий плеск набегающих волн, князья договорились жить в мире и доверии друг к другу. Владигор удивлялся спокойной мудрости голубых глаз северного соседа. Рюген просил прислать к нему опытных земледельцев, чтобы обучили его народ выращиванию плодов земли, сам же в обмен собирался выслать знающих мастеров — строителей кораблей. Ибо всякому было известно: кораблей лучше борейских в мире нет.

Послание из Бореи походило на крик о помощи. Там случилось страшное землетрясение, а после него повылезали откуда-то тучами крысы, которые пожирают все, что встречается им на пути: людей и животных. Верховный жрец объявил народу, что бедствия эти засланы в Борею из Синегорья, что синегорский князь Владигор сначала околдовал Рюгена, а теперь уничтожает борейцев. Жрец потребовал смещения Рюгена, вокняжения кровожадного Здрона, дяди Рюгена, и немедленного объявления войны Синегорью. Жрец вместе со Здроном сеют смуту в народе, и многие сторонники Рюгена перебежали на их сторону. У них появился командир — какой-то всадник на черном коне и в черных доспехах.

«Помоги хотя бы советом, князь!» — писал Рюген.

Это письмо и ускорило решение Владигора.

— Отряди небольшую дружину, — сказал он Ждану. — Завтра с утра выйду с нею тайно к Замостью, в сторону Заморочного леса, надеюсь, повезет, и встречу Черного всадника.

— Не лучше ли тебе остаться в столице, а меня послать к Берестью, князь? — озабоченно спросил Ждан. — Подумай, если что случится с тобою, кто справится с остальными несчастьями?

— Ох, Ждан, — горько усмехнулся Владигор, — а если мы не узнаем, что за враг прячется под черным доспехом, как одолеем его?

— Тогда и я поеду с тобой, — упрямо сказал Ждан.

И Владигор не стал спорить со старым другом.

Первый раз Млад увидел Снежанку, когда им было лет по двенадцать. Разномысл давно водил дружбу с Власием, которого знало едва ли не все Поднебесье, и, когда приезжал с обозом в Ильмерское княжество, обязательно останавливался в его огромном доме, более похожем на княжеский терем.

Так было и в тот раз, когда он взял с собой Млада. Очень хотелось обоим именитым купцам породниться. Да только дети к их замыслу никакой тяги не держали, более того, делали вид, что не замечают один другого. А уж если их сажали рядом, как это было в лодке, когда хотели покатать по реке, то сидели они сжавшись, стараясь даже на тесной скамье как-то отгородиться друг от друга.

— Ты хоть слово вымолви! Не то решат, что и вовсе немой, — сердито выговаривал отец Младу, когда они оставались вдвоем.

И примерно так же выговаривал дочери Власий.

Так бы и уехал Разномысл ни с чем, если бы не произошел на той же реке случай, который мог бы окончиться большой бедой.

Дети тогда еще плавать совсем не умели и к большой воде относились с робостью.

Однако Снежанка, привыкшая жить у большой реки, часто бегала с подружками по мосткам, к которым привязывали лодки.

Млад, которому было строго-настрого наказано держаться там, где и Снежанка, чинно ходил по этим мосткам, делая вид, что разглядывает ласточек в небе.

Снежанка бегала с подружками взад-вперед и неожиданно так разбежалась, что споткнулась и, не удержавшись, полетела в воду. В том месте было быстрое течение, которое сразу ее подхватило, понесло к повороту реки.

Млад в тот же миг плюхнулся в воду следом за ней. Что он собирался делать на глубине, не умея плавать, — об этом он не думал. Но знал, что прыгает для того, чтобы спасти Снежанку.

Никого взрослых рядом не было. И когда напуганные подружки прибежали ко двору купца Власия и вразнобой стали рассказывать о происшедшем, оба родителя, побелев, бросились к берегу. Детей своих они считали уже утопленниками.

Но дети плыли вдвоем. Сильное течение, ударяясь о берег, относило их к середине реки. Млад молотил ногами и поддерживал голову Снежанки, что-то ей объясняя. Она тоже молотила ногами и плыла, держась за него.

Пока родители хватали весла и отвязывали лодку, чья-то лодка с другого места уже выплыла детям навстречу. Млад, заметив ее, повернул Снежанку в нужную сторону, и они сами сумели подплыть к своим спасителям. Млад даже подтолкнул ее в сторону вытянутых рук. Но едва Снежанка очутилась в лодке, он начал захлебываться и тонуть. Все же успели подхватить и его. А тут и родители подплыли.

Следующую половину дня взрослые ни на миг не отходили от счастливо спасенных детей. А Власий сказал Разномыслу такие слова, из которых следовало, что был Разномысл просто другом, а теперь стал дороже брата и отца родного.

Но и дети с того дня играли только вдвоем, да так и бегали по улице, держась за руки, что опять вызвало нарекания взрослых: можно ли на людях столь открыто выказывать свои чувства.

Однако Власий с тех пор продавал соль в синегорской столице дешевле, чем в родном городе.

А Разномысл, в свою очередь, выговорил у князя немалую для Власия льготу на пошлины. Дети их постоянно ездили друг к дружке в гости с торговыми караванами. А когда подошла пора Младу подыскать хозяйку дома — никаких не было сомнений: женой могла стать только она, Снежанка.

Рано утром из Ильмерских ворот Ладора вышел обычный обоз. Шесть повозок с поклажей, крытых серой рогожей, сопровождала восьмерка всадников. У ворот обоз на несколько мгновений задержался, и посадник Разномысл обнял неутешного купца, а также своего сына, в один день повзрослевшего Млада. В тот же час из других ворот в сторону Ладейной рощи выехал князь на своем златогривом белом коне Лиходее, которого любой узнавал издалека, — не зря говорили, что он происходит от коней самого Перуна. Отпустив послов, Владигор в ожидании важных гостей решил поохотиться — так было объявлено горожанам. Князя сопровождало десятка два молодых дружинников, один из которых так искусно трубил в охотничий рог, что, заслышав его рулады, все невольно отрывались от своих дел, распрямляли спины и с улыбкой смотрели вослед мчащимся всадникам: и то верно — князю тоже надо хоть когда-нибудь передохнуть от государевых забот.

Но вовсе не стремление развлечься погнало Владигора в Ладейную рощу. Переночевав там вместе со всеми в охотничьей избушке, князь объявил пятерым дружинникам, что они и дальше должны оставаться здесь, погромче кричать, почаще трубить в охотничий рог, вовсю изображая княжью охоту. С остальными же Владигор отправился по тропе, которая должна была где-то пересечься с Ильмерским трактом. Теперь они старались двигаться бесшумно, с оглядкой. Еще в избушке Владигор хотел было пересесть на другого коня, оставив Лиходея под присмотром пятерки. Но Лиходей так противился, так бил копытами и рассерженно ржал, что князь передумал. Зато стоило кому-нибудь из жителей встретиться на этой тропе, как он немедленно узнал бы по коню и хозяина. К счастью, по тропе чаще ходил зверь, а не человек.