Война с Големом - Страница 24

Тем не менее, в новые партии наши сограждане складываться не торопятся. В силу разных причин: и из-за атомизации общества, и из-за нарастания местнических настроений, и из-за того, что «общество не в состоянии ни реализовать, ни даже поставить серьезные стратегические задачи и цели». «Общество предпочитает жить сегодняшним днем, не задумываясь о своем будущем…» Отметим еще одно: разочарование в политических партиях за минувшие годы. Опрошенные в 30,4 процентах случаев считали их препятствующими развитию страны, отдавая симпатии церкви и профсоюзам (39,6% и 31,2% соответственно). Государственную думу сочли помехой развитию 30,5 процента опрошенных, Совет Федерации — 21,7%.

Можно увидеть еще одну линию разлома в обществе — между так называемыми традиционалистами и модернистами. Первые — это те, кто остался приверженцем прежних, советских и имперских ценностей, тогда как вторые приняли ценности нынешнего мира. Традиционалисты в основном населяют деревни и небольшие города, модернисты преобладают в мегаполисах. К традиционалистам относятся не только пенсионеры, но и бюджетники, и те, кто неконкурентоспособен на современном рынке труда (54 процента опрошенных в 1998-м и 49,5 проц. — в 2004 году). И только около четверти участников социологического зондажа заявили о том, что они ценят личную свободу и ответственность. Однако даже среди модернистов почти 40 процентов считают, что государство должно помочь им решить их жизненные проблемы.

Отмечается еще один тревожный признак: модернисты, сумевшие подняться в годы после гибели СССР, в большинстве своем отрицают мораль, принципы, идеалы, традиции. Среди успешных и так называемого «нового поколения» от 57,9 до 59,2 процента опрошенных считают, что «современный мир жесток, и чтобы выжить и преуспеть в нем, нужно драться за свое место, а то и переступать через некоторые нормы морали».

Скорее всего, это продиктовано условиями окружающей жизни. Ведь граждане РФ не считают, что живут в истинно рыночной экономике.

Мнение о том, что в РФ нет рыночной экономики, не ново. Ибо что есть рыночная система в ее классическом виде, в каком нам ее рисовали последовательные либералы? Это — мир, в котором вверх выбивается самый умный, энергичный и трудолюбивый. Именно он в честной конкуренции обретает богатство, а уж оно дает ему доступ и к еще большей собственности, и к власти. Но на самом деле, в РФ создалась коррупционная «экономика доступа» — главные богатства и доли собственности получают не те, кто конкурентоспособен, а те, кто близок к власти, кто входит в систему кланово-мафиозных связей. Увы, грандиозный опрос академических социологов это подтвердил.

Например, большинство опрошенных уверено, что получить хорошее образование, престижную работу, завести собственный бизнес и стать богатым в нынешней РФ можно, но очень трудно. Знаете, какие качества нынешние россияне считают самыми важными для достижения жизненного успеха и высокого положения в обществе? Нет, не трудолюбие, не профессионализм и не квалификацию, а личные связи и знакомства (66,1 проц. опрошенных), умение ладить с начальством — 29,7 процента! Это, как отмечено в отчете ИКСИ, «один из наиболее печальных результатов реформ». Кстати, вот вам и объяснение растущего пренебрежения к нормам морали и падение ценности трудолюбия — ведь в «экономике доступа» эти качества не помогают в жизни, а только мешают.

«Экономика доступа» превращает демократию в блеф, в пустую декорацию. И это тоже отмечается массовым сознанием. Сегодня опрошенные больше ценят такие понятия, как солидарность и социальная справедливость, чем рынок и демократия. (Последние находят оклик в среде успешных модернистов — меньшинства населения.) Да и демократию наши сограждане понимают не как свободу, а как равенство всех перед законом, как соблюдение закона всеми, независимо от высоты положения в обществе. А это, знаете ли, тоже свидетельствует о том, что в России чем выше, тем беззаконнее. При этом россияне низко ценят такие «инструментальные» аспекты свободы, как право выбирать между несколькими партиями, участвовать в партийной жизни или принимать участие в управлении предприятием. «…Демократия не воспринимается общественным мнением в инструментальном ключе, то есть россияне не видят возможности с помощью ее институтов и механизмов отстаивать свои интересы, а потому и не рассчитывают на легитимные формы политического участия и самоорганизации», — горестно качают головами авторы отчета.

Нынешняя жизнь русским не нравится. Сегодня высший властитель страны получает от своих подданных настоящий карт-бланш на авторитарное правление и проведение национализации.

Итак, 60 процентов опрошенных считают, что выжить и прокормить семью без поддержки государства они не в состоянии. Неудивительно потому, что большинство граждан России ждут от государства в экономике чего-то, что сильно смахивает на нэп (новую экономическую политику) при большевиках в 1920-е годы: национализации важнейших предприятий («командные высоты») при развитии малого и среднего частного сектора. Более того, само государство в идеале наши соотечественники видят вполне в духе большевизма (или некоторых стран-»азиатских тигров»): оно должно иметь право ограничивать свободу прессы, влиять на судебную систему, ставить науку на службу державе и национализировать те предприятия, которые наносят ущерб интересам государства. Более того, по убеждению жителей РФ, социальная справедливость превыше получения прибыли частными предпринимателями. Примечательно, что в отношении национализации предприятий и первенства социальной справедливости мнения «за» преобладают во всех группах расколотого общества — и среди модернистов, и в толще традиционалистов, и у людей с промежуточным типом сознания.

Наши люди хотят диктаторского государства, обеспечивающего сильную поддержку отечественной промышленности. За поддержку высокотехнологичных предприятий, космоса, авиации, информатики и фундаментальной науки ратуют от 49,5 процентов традиционалистов до 59,7 процента модернистов. Сторонники развития Россия по пути нефтегазового, сырьевого, вечно отстающего от Запада государства-придатка набирают от 29,6 процента среди традиционалистов до 28,7 процента в стане модернистов — все же меньшинство. В общем, тяга к экономическому великодержавию за счет господдержки налицо. Лишь в одном вопросе наблюдается существенное расхождение. Одна часть граждан предлагает поддержать отечественного производителя даже тогда, когда его продукция не соответствует мировым стандартам (от 44, 9 проц среди традиционалистов до 24,5 проц. у модернистов), тогда как другая убеждена, что отечественные товары обязаны конкурировать на равных с мировыми аналогами — а потому государство должно помочь самым продвинутым промышленникам (от 36,5 процента у традиционалистов до 64,9 проц. у модернистов).