Война призраков [дилогия] - Страница 171

— Конечно! Само собой!

Они прошли в крошечный, как конура, кабинет, и толстяк метнулся к стоящему на столе вычислительному центру.

— Вот, — сказал он через минуту. — Высадил у Южного аэробусного вокзала пятнадцать минут назад.

— Это где?

— В районе Бранкаччио. Оттуда уходят аэробусы на юг, в горы, и на запад, вдоль побережья.

— Хорошо, благодарю. — И Виктор рванул назад, к машине. Захлопнул дверцу и запустил автопилот, поставив в качестве цели — Южный аэробусный вокзал, а приоритетом — минимальное время прибытия.

В Сети отыскал расписание и выяснил, что Михайлов имел возможность покинуть вокзал либо пешком, либо единственным рейсом на запад, в Чефалу, ушедшим пять минут назад.

Крохотный городок прилепился у основания громадной скалы. У самого ее подножия возносился украшенный двумя башнями древний собор. Яркие прожектора вырывали его из ночной тьмы, высвечивая все, вплоть до последней выбоины.

Аэробус, похожий на выросший мяч для регби, мягко опустился на площадь прямо перед собором. В борту открылась дверца, опустился трап, и наружу, под ветер и дождь, начали выбираться зевающие пассажиры.

Виктор, приехавший на площадь несколькими минутами ранее, наблюдал за ними из «мерседеса».

В том, чтобы рвануть сюда, следуя за аэробусом, заключался определенный риск. Проверить, купил Михайлов билет до Чефалу или нет, не имелось никакой возможности.

Вздумай старый «призрак» уходить от погони пешком, обнаружить его удалось бы только с помощью ясновидения. В этом случае присутствие Виктора в Палермо ничего не давало.

Зато, угадай Виктор, он мог брать противника тепленьким.

Высокий старик выбрался из аэробуса последним. Огляделся и зашагал прямо к «мерседесу».

— Привет, — сказал Виктор, выбираясь наружу. Лицо Михайлова дрогнуло, как-то треснуло, как маска, из-под нее показалась злоба, смешанная с уважением.

— Опять ты? — сказал старый «призрак» устало. — Упорный... И что будешь делать? Убьешь меня прямо тут?

Площадь, затопленная вечерним сумраком, была пустынной. Молчал собор, горели окна в домах, бесновался ветер, и дождевые капли звонко лупили по камням древней мостовой.

— Залезай в машину, — сказал Виктор, вытаскивая из кармана излучатель.

— Чтобы ты тюкнул меня по затылку, а потом связал? — усмехнулся Михайлов. — Нет уж. Я отберу у тебя оружие и накостыляю по шее!

Он сделал шаг, второй, вскинул руки.

Виктор нажал сенсор. Чуть слышное гудение излучателя потонуло в реве бури, зарница выстрела тут же погасла. Михайлов точно споткнулся и упал вперед, прямо на руки Виктору.

Для случайного наблюдателя сцена выглядела до предела невинно — пожилого человека, приехавшего в Чефалу, встречают с машиной, но тому вдруг стало плохо...

— Вот и все, — прошептал старый «призрак», дернулся и затих.

— Все, — ответил Виктор, с удивлением ощущая, что не чувствует ничего, кроме опустошенности.

— Привет, заходи. — Полковник Загоракис капнул из пипетки какой-то жидкостью, похожей на кровь, в венчик пурпурного «цветка». Тот дернулся, по «стеблю» прошел спазм. — Так, отлично... Ну как все прошло?

— Хорошо, — ответил Виктор, садясь.

Перчатки, пипетка и прочие инструменты, предназначенные для обращения с инопланетной флорой, отправились в ящик стола, а Загоракис уселся на место и испытующе уставился на подчиненного.

— Вижу, что неплохо, — сказал он. — Да и доктор Штраух тобой доволен.

Виктор промолчал. После возвращения с Сицилии его два месяца подвергали жесткой психологической обработке, на языке Службы скромно именуемой «реабилитацией».

Пытались вновь перековать в идеального «призрака».

Но, несмотря на усилия психологов СЭС, Виктору удалось их обмануть. Он чувствовал, что под слоями заново наросшей ледяной брони горит живая искорка, которую так просто будет превратить в пожар.

— У тебя есть месяц отпуска, — сообщил Загоракис. — А тринадцатого февраля жду тебя здесь.

— Хорошо.

— Куда поедешь? — спросил полковник.

— Еще не решил, — ответил Виктор. — В Египет, может быть.

— Понятно. — Загоракис потер нос. — Знаешь, что я иногда думаю? Может, оно для тебя и к лучшему, что Джоанна погибла. Сильные привязанности ослабляют, а слабость в нашем деле, сам понимаешь, смертельна.

В этот момент Виктору впервые за годы службы захотелось вцепиться начальнику в горло.