Война на личном фронте - Страница 6
При этих словах в голову мне закралась мысль, что, видимо, привычка переживать своё горе в одиночестве у нас наследственное. Что же с ней произошло?
– К тому же скоро начало занятий в университете, – вернул меня к реальности голос матери. – Она совсем не думает о будущем!
– Ничего, все образуется.
– Конечно, ведь она нашлась! Посади её в первый же автобус, пусть едет домой. Мы её ждём.
– Не думаю, что это правильное решение. Лучше пусть пока поживёт у меня. Может, это пойдёт ей на пользу.
– Что может быть лучше родного дома? – возразила мама. – Хотя, я уже ничего не понимаю! Возможно, ты и права…
– Вот и договорились, – поспешно ответила я. Конечно, мама самый дорогой мне человек, но мне не хотелось ей объяснять, что родной дом иногда превращается в тюрьму, клетку. Так было когда-то со мной, и никакое участие близких не могло этого изменить.
– Но ты уверена, что она тебя не стеснит? Ведь у тебя своя жизнь…
– Не стеснит. Все нормально.
– Ну, хорошо. Спасибо, что позвонила, сказала о Тине.
– Я же знала, что вы волнуетесь. Как же иначе?
– Да, конечно, – в словах матери чувствовалась какая-то недосказанность. Возможно, она все ещё упрекала меня, что я уехала тогда, или даже винила себя, но у меня не было никакого желания возобновлять этот старый разговор. Но, видно, некоторых неприятных тем было не избежать, так как мама спросила, – А как ты сама?
– Нормально.
– Нормально и все?
– А что ещё?
– Как твоя работа? Ты о ней почти ничего не рассказываешь.
– А что рассказывать? Все хорошо, даже отлично. Жаловаться не на что.
– А помимо работы? У тебя не появился кавалер?
– Мама!
– Тебе двадцать пять, и вполне логично уже задуматься о семье. Почти все твои одноклассницы уже повыскакивали замуж, – та-а-ак, начались тонкие намёки на толстые обстоятельства. Как всегда!
– Что мне до них? Если бы все они попрыгали с моста, ты бы тоже посоветовала мне это сделать? – парировала я.
– Но я же совсем не это имела в виду! Как же с тобой порой не легко!
– Мне об этом говорили.
– Нельзя же так! Ты бы, наверняка, помягчела, если бы у тебя появился молодой человек.
Хм, интересная мысль! Но не думаю. Вслух же я сказала:
– Все, мам! Хватит. Пусть каждый из нас останется при своих. Закрыли эту тему!
– Ну, хорошо. И все-таки…
– Мама!
– Ладно-ладно! Господи, как же давно я тебя не видела! Может, приедешь домой как-нибудь? – она спросила это таким голосом, что у меня невольно сердце защемило. Все-таки у наших родителей есть ниточки, с помощью которых они могут на нас влиять. Поэтому я сказала:
– Ты же знаешь, что у меня работа. Но я постараюсь, может, удастся вырваться в Рождество…
– Это было бы замечательно!
– Но это не точно, – поспешила добавить я.
– Конечно. Ну ладно, наверно, пора прощаться. Поздно уже. Тебе тоже нужно хоть немного поспать.
– О, не беспокойся обо мне!
– Как же иначе! – мне не нужно было видеть её лица, чтобы знать, что она улыбается. – Доброй ночи. Позаботься о Тине.
– Конечно. Доброй ночи.
Я повесила трубку и сгребла телефон в охапку. Да, надо было идти спать. Глаза слипались. Вдруг раздался какой-то слабый шум. Я обернулась. Дверь в кухню тихонько приоткрылась, и в образовавшуюся щель осторожно протиснулась Миу. Тёмной тенью вспрыгнув на стол, она замерла передо мной, выжидая.
Посмотрев в её глаза, я сказала:
– Похоже, тебе придётся некоторое время притворяться обычной кошкой.
Она согласно кивнула, потом промурлыкала:
– А тебе – обычным человеком.
– Верно. Ладно, идём спать. Поздно уже.
Когда я вернулась в спальню, Тина по-прежнему мирно посапывала, свернувшись калачиком. Иногда во сне её лицо хмурилось, но вскоре вновь становилось безмятежным. Сейчас ей можно было дать от силы четырнадцать.
Глядя на спящую сестру, я подумала, что отправить её домой с первым же автобусом, может, и было бы проще, но я не могла так поступить. Это казалось сродни предательству. Она приехала ко мне, ища поддержки, а может и помощи, и я обязана ей помочь. В конце-концов я же её старшая сестра.
Тихо поставив телефон на его законное место, я забралась в кровать. Наверно, я заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки. Да, странный был день.
Проснулась я от какого-то странного ощущения. Что-то было не так. Повернув голову, я поняла, что именно. Я была не одна в постели. Рядом спала Тина. Её волосы разметались по подушке, а левая рука обвивала мою талию. Сама невинность.
Скосив глаза на часы, я увидела, что уже без малого полдень. Надо было вставать. Я попыталась выбраться из постели, не потревожив сестру, но стоило моим ногам коснуться пола, как я спиной почувствовала, что она проснулась. Обернувшись, я столкнулась с её заспанным, и оттого немного рассеянным взглядом.
– Доброе утро, – улыбнулась я ей.
– Доброе утро, – Тина села, потянувшись.
– Как спалось?
– Замечательно! А сколько сейчас времени?
– Да практически полдень.
– Ух ты! А ты на работу не опоздаешь?
– Нет, не беспокойся. Мне к шести, не раньше.
– И что у тебя за работа такая?
– Какая есть, я не жалуюсь, – я не особо распространялась в семье о том, что являюсь совладелицей ночного клуба. Мои родители старой формации. Для них ночной клуб где-то равен борделю, так зачем огорчать? Пусть думают, что у меня просто своё дело. – Ладно, ты пока можешь поваляться, а я в душ. Если что – стучи.
– Хорошо.
Душ! Душ! Душ! Без него я не проснусь – проверено годами. Раньше, когда я только начинала работать в клубе, мне по утрам, чтобы разлепить глаза, приходилось стоять чуть ли не под ледяной водой. Сейчас все гораздо менее радикально. Больше я так над собой не издеваюсь.
Стоя перед зеркалом в ванной в одних трусах и спортивном лифчике (вся остальная одежда ждала меня за пределами ванной), я как раз сушила волосы феном, когда услышала лёгкий стук в дверь.
– Входи, разрешила я.
Тина вошла, сжимая в руке зубную щётку, словно знамя. На ней все ещё была моя пижама.
– Я услышала фен, и решила, что ванна уже свободна.
– Да, можешь умыться.
Она подошла к раковине и включила воду, а я продолжила сушить волосы – иначе у меня на голове будет подобие ёршика – до такого экстрима я ещё не дошла. Наконец, я выключила фен. Тина закончила с умывание и уже вытиралась, но вдруг застыла, как вкопанная, с полотенцем в руках. Потом осторожно обошла меня вокруг. Единственное, что она произнесла, было:
– Ух ты!
– Что такое? – я не понимала, в чем дело.
– Глазам не верю! Ты сделала татуировку! Даже две!
Блин! Я совсем забыла о них! Вот… Ну да ладно. Вслух я сказала:
– Так получилось, – и голос мой звучал несколько растеряно.
– Потрясающе! – Тина осторожно прикоснулась к татуировке на моем правом плече, оку Ра. – Не ожидала от тебя такого! – её глаза искрились неподдельным восхищением.
– Ну что ж теперь, – пожала я плечами.
– Видела бы тебя сейчас наша мама!
– А вот этого не надо! – мне не сложно было представить её реакцию. – Зачем так жестоко её шокировать?
– Да уж! Ты так не похожа не себя прежнюю! Татуировки, короткие волосы! Да у тебя, по-моему, даже характер изменился!
– Все мы меняемся. Ты вот тоже изменилась.
– На то были причины, – тут же посерьёзнела сестра.
– Вот и у меня тоже, – парировала я.
– Один-один, – усмехнулась Тина.
– Так точно. Ну, идём завтракать?
Ни за завтраком, ни после, сестра больше не заговаривала о причине своего отъезда. Я же, в свою очередь, тоже решила не поднимать эту тему. Захочет – сама расскажет. Мне не хотелось на неё давить.
У нас и без этого было о чем поговорить, что вспомнить. Кристи рассказала почти обо всем, что происходило в нашем родном городке за время моего отсутствия. Также её очень интересовало, чем я занималась все это время. Но на подобные вопросы я отвечала с большой осторожностью. Не хотелось мне случайно проговориться, что я не совсем человек. Пока это удавалось.