Война моторов: Танковая дубина Сталина. 100 часов на жизнь (сборник) - Страница 36

Несмотря на то что максимальное количество оборотов двигателей семейства В-2 оказалось сравнительно невысоким – 2000 в минуту, они, тем не менее, вполне достойно смотрелись в том, что касалось такого важнейшего показателя, как удельная (или специфическая) мощность: т. е. мощность на единицу веса мотора. Нетрудно убедиться, что в этом плане советские дизельные движки В-2 и В-2К практически не уступали бензиновым германским моторам. Совсем не «отсталыми» смотрятся и произошедшие от германского авиационного «бумера» BMW VI советские моторы М-17Т и М-17Л, а также вроде бы окончательно «устаревший» М-5 («Либерти»). Скажем, при значительно меньшем максимальном числе оборотов в минуту, бензиновый двигатель М-17Л имел специфическую мощность в два раза выше, чем бензиновый же немецкий Maybach HL 230, и практически такую же абсолютную максимальную мощность. В данном конкретном случае «секрет», по-видимому, заключался в том, что цилиндры советских моторов делались из алюминиевого сплава, а соответствующие компоненты германского движка – из «чугуния». Даже при сравнении очень близких аналогов – HL 210 Р45 (этот немецкий танковый двигатель имел алюминиевый блок цилиндров) и М-17Л, удельная мощность советского мотора составляла 1,18 л. с./кг против 0,68 у немецкого (разница – 42 %), обладавшего такой же максимальной мощностью – 650 л. с. Причина?.. Я не специалист, но могу предположить, что в данном случае как раз и мог сказываться гораздо меньший объём немецких моторов, предназначенных и для средних, и для тяжёлых танков.

Теперь коротко взглянем на информацию, касающуюся современных танков (данные приводятся согласно «Полной энциклопедии боевых танков и самоходных орудий» О. Дорошкевича). Немецкий «Леопард-2» весит 62,5 т, на нём установлен турбодизель мощностью 1500 л. с., удельная мощность – 24. Английский «Челенджер-2» весит 62,5 т, на нём установлен дизель мощностью 1200 л. с., удельная мощность – 19,2. На советский 46-тонный Т-80 ставилась газотурбинная установка мощностью 1250 л. с., удельная мощность – 27. Французский «Леклерк» весит 54,5 т, на нём применяется турбодизель мощностью 1500 л. с., удельная мощность – 27,5. Американский 62,5-тонный «Абрамс» был, по сути, «построен вокруг» своего многотопливного турбинного двигателя мощностью 1500 л. с., его удельная мощность – 24(на этот двигатель, между прочим, тоже ставят ограничитель). Одним словом, «излишняя» мощность двигателя «тридцатьчетвёрки» (на самом деле ничего «лишнего» в этом плане не наблюдалось) и тот факт, что он был дизельным, – это, с моей точки зрения, не недостаток, а напротив – наглядно продемонстрированная способность советских конструкторов того времени заглядывать в будущее. И, если Т-34 был столь сложен в управлении и требовал «виртуозности» от советских механиков-водителей, мне непонятно, каким образом его фрикционы не горели в условиях жаркой Африки спустя сорок пять лет после окончания Второй Мировой. Последнее могу засвидетельствовать лично: Т-34-85 советского производства я часто встречал во время службы офицером в воюющей Анголе в 1989–1991 годах, где они оказались после долгой службы в советской и кубинской армиях, но, тем не менее, вполне пригодились вооружённым силам этой африканской страны.

Отмечу также, что если М. Барятинский, М. Зефиров и Д. Дёгтев являются представителями «отрицательного» полюса мнений о Т-34, то образцы «положительного» полюса я, как мне кажется, не приводил. Мнения процитированных мною немецких и советских танкистов и экспертов абсолютно трезвые и взвешенные – то есть располагаются где-то «посередине». Никакой чрезмерной восторженности в их высказываниях на этот счёт я не нашёл. К тому же я не верю и в то, что солдат и офицеров элитных частей Вермахта и войск СС кто-то мог против их воли заставлять идти в бой на «недотанках», произведённых «недочеловеками». Когда немцы использовали бронированные машины (причём не только Т-34, но и Т-26, БТ и КВ – десятки соответствующих фотографий можно при желании найти в Интернете) и артиллерийские орудия, захваченные у Красной Армии, они делали это только потому, что их полностью устраивало соотношение между их несомненными преимуществами и столь же ясно видимыми недостатками. И если гауптштурмфюрер войск СС шёл в бой на Т-34 первых выпусков вместо Pz. IV «продвинутых» модификаций, то делал это исключительно потому, что даже «дефективный» советский танк как минимум ничем не уступал «конструктивно отработанному» немецкому. Надо учитывать, что при этом эсэсовский офицер не мог не знать о вполне реальной опасности быть подбитым своими же противотанковой артиллерией и авиацией. Не занимались бы тем же самым и финны, покупавшие у Германии захваченные советские «сотки» (Sotka – «утка» по-фински: силуэт Т-34 напоминал финнам силуэт сидящей на воде утки), и итальянцы, в чьих войсках, как оказалось, тоже попадались захваченные «тридцатьчетвёрки».

Начнём с выяснения общего количества бронетехники, имевшейся у СССР и Германии 22 июня 1941 года. Как мы помним, «История Второй Мировой войны» даёт лишь количество новейших КВ и Т-34 (1864 единиц), скромно умалчивая о всех остальных танках (т. 3, с. 384). Упорно молчали по этому поводу и все прочие доступные широкой читающей публике советские источники. Сегодня этот вопиющий пробел относительно легко устранить. Изданный ещё в советское время сборник «Канун и начало войны» сообщает, что с 1930 года по июнь 1941 года советская танковая промышленность произвела более 30 тыс. танков (с. 24) и Сталин в беседе с посланником американского президента Г. Гопкинсом в июле 1941 года говорил о 24 тысячах танков, имевшихся в распоряжении Красной Армии (c. 27). Тот же сборник подсказывает, что «перед Второй Мировой войной у нас имелось танков больше, чем у Германии, Италии, Японии, Англии, Франции и США, вместе взятых» (с. 29). Впрочем, можно было обойтись и без деликатных иносказаний: в сентябре 1939 года у «миролюбивого» Советского Союза танков было в два раза больше, чем во всём остальном мире. Эта ситуация мало изменилась и к 22 июня 1941 года.

В доказательство приведём сведения из работ современных историков. Р. Иринархов в книге «Красная Армия в 1941 году» пишет, что к началу войны в Красной Армии имелись 23 815 танков и 5242 бронеавтомобилей (с. 164). М. Барятинский на странице 6 книги «Танки СССР в бою. 1919–2009» приводит таблицу с численностью танкового парка СССР в разные годы. Из неё следует, что на 1 января 1941 года в Красной Армии числились 23 367 боевых машины. Если к этой цифре прибавить общий выпуск танков в первом полугодии 1941 года, равный 1800 штук (там же, с. 11), то выходит общая цифра в 25 167 танков. Если сделать поправку на машины, произведённые в последнюю неделю июня, то получится примерно 25 000 танков во всей Красной Армии «по Барятинскому». Существуют и иные мнения. Австрийский историк Хайнц Магенхаймер (Heinz Magenheimer) в статье «Стратегия Советского Союза: наступательная, оборонительная, превентивная?» оценивает общее число танков Красной Армии на 22 июня 1941 года в 24 500 машин (сборник «Правда Виктора Суворова-2», с. 114). В. Бешанов в книге «Кроваво-красная армия» указывает цифру в 25 886 танков (с. 138). Л. Лопуховский и Б. Кавалерчик, ссылаясь на весьма информативный «Статистический сборник № 1», утверждают, что на 1 июня 1941 года в РККА состояли на вооружении 23 078 танков и 2376 танкеток Т-27: итого 25 454 танков и танкеток («Июнь 1941. Запрограммированное поражение», с. 441). Они же, кстати, подсказывают, что за оставшиеся три недели до приграничных округов доехали ещё 206 новейших танков: 138 Т-34, 41 КВ и 27 Т-40 (там же, с. 442). Виктор Суворов на странице 172 книги «Святое дело» сообщает: «На 21 июня 1941 года Красная Армия имела 25 000 танков». Это вынуждена признать даже «Красная звезда» (номер за 29 мая 2001 года). Итак, разброс данных от 23 815 «по Иринархову» – до 25 886 «по Бешанову». Нетрудно заметить, что «золотая середина» – это около 25 000 танков всех типов, цифра, которую, кстати, озвучил и главный печатный орган Российской (а в недалёком прошлом Советской) армии – «Красная звезда». На эту общую цифру я, с вашего позволения, и буду ориентироваться в дальнейшем. Возможно, кто-то скажет, что часть этих машин числилась не в армии, а в войсках НКВД (в том же ведомстве, кстати, имелись также бомбардировочная авиация и гаубичные полки). Считаю, что это не имеет никакого значения: в конце концов, никому не приходит в голову считать отдельно немецкие танки, имевшиеся в Вермахте и войсках СС.