Война людей (СИ) - Страница 46

Связь с группами в городе имелась, и они вышли на какого-то Сабурова А.С. – местного командира. Наемники ломили сопротивление и отжимали горожан к заводу инструментальных приборов, а кольца вокруг Невинномысска с каждым часом становилось все плотнее. Медлить было нельзя, требовалось действовать, и я не медлил. Надо выводить людей и эвакуировать. Кого сможем, того вытащим, как повезет.

Услышав мое решение, Гаврилов вскочил с места, всплеснул руками и воскликнул:

– А что мы можем!?

Молча, я достал телефон и набрал номер Серого, который ответил моментально:

– Слушаю.

– Что по генералу Мамедову?

– Норма. У него есть семья и бизнес. Все близкие сейчас дома. Мать, отец – пенсионеры. Сын, помощник депутата и преуспевающий юрист. Дочь-студентка. Молодая жена-красавица, на два года старше дочери. Полный комплект. Они живут вместе рядом с Чистыми Прудами. Генерал выкупил этаж жилого дома и обустроил его по-своему. Красота. Отдельный вход, личная стоянка, охрана. Но это мелочь. Будет приказ – отработаем чисто, без шума и пыли.

– Ты получаешь такой приказ. Сколько времени тебе понадобится?

– Час, командир.

– Отлично. Начинай захват. Жду доклада.

Серый перезвонил через сорок три минуты. Его группа провела операцию чисто, и пришел черед потревожить генерала Мамедова, который находился на мобильном передвижном командном пункте.

Не знаю, какие чувства царили в душе Расула Ниязовича, но, наверняка, звонку своего отца, в далеком прошлом идейного коммуниста, который прилюдно сжег свой партбилет, он не обрадовался. И уж тем более генерал не был рад моему звонку, когда я выдвинул ему свои требования. Однако, оказавшись перед выбором, семья или карьера, он выбрал то, что для него важнее, то есть жизнь близких. После чего наемники получили приказ остановиться, а полиция и военные разомкнули кольцо.

Таким образом, у горожан, большинство из которых прокляло тот день, когда на кураже, в общем порыве, они схватились за оружие, появился проход из ловушки, и кто был поумнее, да поактивнее, успел выскочить.

Скажу сразу, мы с Гавриловым рассчитывали на пятьсот-шестьсот человек, из которых в лесах можно сколотить полноценный партизанский батальон. Однако мы ошибались. Многие из тех, кому наши партизаны указали путь к свободе, не хотели никому подчиняться и не признавали никаких авторитетов. Поэтому с нами они не остались и решили продолжать борьбу самостоятельно. Но, может быть, это и к лучшему. Потому что они отвлекли на себя внимание противника. И пока на них охотились, словно на диких зверей, мы тихо и спокойно вывезли на тайные базы бригады "Юг" сто семнадцать человек. Немного. Но наша совесть чиста, ибо мы сделали все, что в наших силах, а попутно проверили бригаду в деле.

Ну, а если подводить общие итоги этой истории, то они следующие:

Город Невинномысск был сильно разрушен и вблизи него развернули большой лагерь для беженцев.

Наемники показали себя отличными бойцами, которые готовы выполнять приказы своего нанимателя, и было объявлено, что ЧВК "Омикрон", "Каппа", "Кси" и "Тета" разворачиваются в полки.

Армейские части и полиция, наоборот, оказались ненадежны, и многие офицеры получили под зад коленом. А мы это отслеживали и позже немало уволенных со службы омоновцев, полицейских и армейцев окажется в бригаде "Юг".

Генерала Мамедова понизили в должности, а затем уволили, не оправдал доверия. И вместе со своими близкими, которые не пострадали, он эмигрировал в Турцию.

Официально Невинномысск подвергся атаке подлых ваххабитов, среди которых оказалось немало одурманенных радикальным исламом русских парней. И по данным государственных структур количество бандитов, которые проникли в город, оценивалось в семьсот-восемьсот штыков.

Потери среди наемников составили семьдесят шесть убитых и триста семнадцать раненых. Среди федералов четырнадцать убитых и сорок четыре раненых. Среди "боевиков" пятьсот сорок два убитых и одиннадцать захвачено в плен. Среди горожан сто девяносто убитых, около пятисот человек получили ранения и двести пропали без вести. Кроме того, по этому делу было арестовано двести пятьдесят человек и еще около трехсот были объявлены в розыск. Это по официальной версии, которую опровергнуть и подтвердить трудно. Слишком большая неразбериха царила в городе, а все материалы по беспорядкам в Невинномысске и его штурму были засекречены. Настолько, что даже мы к ним не пробились, хотя не очень-то и старались.

Город обещали отстроить заново за счет федерального бюджета, а всем беженцам выплатить компенсацию. Обычное дело. Правительство собиралось в очередной раз заткнуть рот людям, самый простой вариант. А попутно был проведен телемарафон по сбору средств пострадавшим.

Бригада "Юг" впервые засветилась и на ее поиски были брошены немалые силы. Но в современной России все покупается и продается. Поэтому пока поиски тщетны, а партизаны не высовываются.

Мои парни так и не постреляли, только зря оружие везли. Не довелось, хотя понервничать пришлось, ибо скользких и опасных моментов хватало. Да и потом пришлось нелегко. Целый месяц в лесах и на подпольных квартирах отсиживались, помогали "южанам" и ждали того часа, когда можно будет спокойно выехать за пределы Ставрополья.

Полковник Гаврилов успешно провел свои первые партизанские операции. Но было много недочетов, и в решающий момент бывалый вояка струхнул. Понятно – одно дело вести борьбу в теории и создавать полуподпольные учебные центры, а другое отдавать людям боевые приказы воевать против своих соотечественников, чтобы спасти других. Это уже серьезно, но в итоге полковник с собой справился и остался командиром бригады.

А что касательно меня, то позавчера я вернулся в Московскую область и тут же получил приглашение встретиться с руководителем группы "Воин". Это отряд из отставных спецназовцев ФСБ, которыми командовал майор Тихомиров. Причем приглашение на одно лицо, и я его принял, поскольку был уверен, что это не подстава. Вот и шел по Арбату, не торопясь и спокойно, а группы прикрытия находились впереди и позади. Парни не на виду и ведут меня по радиомаяку. На всякий случай…

Неожиданно я резко остановился. Слева проулок, кажется, Кривоарбатский, и хорошо видна расписанная цветными надписями и картинками стена. Это в память Виктора Цоя, которого есть за что уважать, и я свернул. Благо, время в запасе имелось, а почтить великого певца и поэта хотелось давно, да все случая не было.

Надписи на стене я читать не стал – и так понятно, что Цой жив, а замер возле ниши в стене. Рядом присыпанные белыми снежинками цветы, оплавленная свеча и несколько окурков. Примерно так я себе это место и представлял. После чего закурил, слегка надломил сигарету и положил ее в нишу. Затем прикурил еще одну сигаретку для себя, задумался, и вспомнилась песня Цоя: