Война хаоса - Страница 7
Стрела угодила ей прямо в круп…
Жеребенок! – вопит она. ЖЕРЕБЕНОК!
Я тут же тяну руку назад, пытаясь схватить стрелу и не вывалиться из седла, а моя лошадка скачет от боли как сумасшедшая, и стрела с хрустом ломается у меня в руке, а наконечник остается в крупе, и она кричит: Жеребенок! Жеребенок Тодд! Я пытаюсь ее успокоить, чтобы не свалиться в толпу кишащих вокруг солдат…
И вот тут-то…
ВЖИХ!
Ослепительно вспыхивает свет, я оборачиваюсь…
Спэклы сумели подогнать еще одну огненную рогатку к подножию холма…
Пламя вырывается из рогатки, укрепленной на спине огромного лохматого зверя, и бьет в самую гущу нашего строя, солдаты кричат и горят, кричат и горят, остальные бегут прочь, и наш строй распадается…
Ангаррад все брыкается и визжит, но тут нас начинает сносить волной отступающих солдат… Ангаррад снова дергается всем телом… И я роняю винтовку…
А огонь все надвигается…
Солдаты бегут…
Повсюду дым…
Вдруг Ангаррад бросается вперед, и мы оказываемся на расчищенном участке поля; солдаты за нами, а спэклы прямо впереди, и у меня даже нет винтовки, и мэра нигде не видно…
Тут нас замечает спэкл с факелами, стоящий на спине рогатого зверя…
И трогается в нашу сторону…
Брэдли жмет на дисплей пульта. Зонд почти беззвучно, с легким гудением поднимается над землей, на секунду замирает в воздухе, расправляет крылья и молниеносно уносится в сторону города.
– Ух ты! – выдыхает госпожа Койл и переводит взгляд на Брэдли: – Теперь мы сможем увидеть, что там происходит?
– И даже услышать, – кивает тот. – Но, конечно, не все.
Брэдли снова жмет на дисплей, и из одного конца пульта управления выстреливает луч света, который проецирует в воздух трехмерную картинку – в ярко-зеленых тонах, снятую прибором ночного видения. Деревья, дорога, крошечные человечки…
– Далеко до города? – спрашивает Брэдли.
– Километров десять, – отвечаю я.
– Тогда зонд почти на месте…
И тут он действительно подлетает к городу: мы видим восточную окраину, горящие здания, взорванные «Ответом», руины собора, людей, разбегающихся кто куда в разные стороны…
– Господи, – шепчет Симона. – Виола, это же…
– Он не остановился! – замечает госпожа Койл.
Да, зонд летит дальше, мимо главной площади и по дороге на запад…
– Выходит, самый яркий источник света… – начинает Брэдли.
И тут мы все видим.
Солдаты горят…
Всюду крики…
Воняет паленым мясом…
Я кое-как подавляю тошноту…
Спэкл идет прямо на меня…
Он стоит на спине рогатого зверя, ноги надежно примотаны к чему-то вроде сапог, образующих с седлом одно целое, – ему даже не приходится балансировать…
В каждой руке у него по горящему факелу, а прямо перед ним огромная белая рогатина…
И я вижу его Шум…
Я вижу себя в его Шуме…
Себя и Ангаррад посреди чистого поля…
Она ржет и брыкается, из крупа торчит сломанное древко… А я пялюсь на спэкла…
Безоружный…
Прямо за мной самое слабое место в нашем строю…
В Шуме спэкла он стреляет из рогатки, и огненный поток сносит меня и солдат за моей спиной…
Оставляя огромную брешь, через которую вражеская армия хлынет к городу…
И мы проиграем войну, не успевшую толком начаться…
Я хватаю поводья и пытаюсь сдвинуть Ангаррад с места, но в ее Шуме только боль и панический страх, а сама она все твердит: Жеребенок! Жеребенок Тодд! И от этих криков у меня разрывается сердце. Я оборачиваюсь в седле, отчаянно ища взглядом мэра, да хоть кого-нибудь, кто сможет пристрелить спэкла с факелами…
Но мэра не видно…
За дымом и толпой перепуганных солдат…
Никто даже винтовки не поднимет…
А спэкл уже заносит над головой горящие факелы…
И я думаю: Нет…
Я думаю: Нет, так нельзя, не может все так кончиться…
Я думаю: Виола…
Я думаю: Виола…
И: Виола?
Может, мое оружие подействует и на спэкла?
Я выпрямляюсь в седле…
И вспоминаю, как ее уносил от меня конь Дейви… Вспоминаю ее сломанные лодыжки…
Как мы пообещали друг другу, что никогда не расстанемся, даже в мыслях…
Вспоминаю ее пальцы, переплетенные с моими…
(стараюсь не думать о том, что бы она сказала, если б узнала про мою сделку с мэром)
И думаю только: Виола…
Думаю: Виола…
Прямо в спэкла на рогатом звере…
Думаю…
ВИОЛА!
Его голова резко дергается, он роняет факелы и падает на спину своего зверя, а потом выскальзывает из седельных сапог и валится на землю. Лишившись наездника, рогатый зверь пятится, разбивая своей тушей волну наступающих спэклов, и тут…
За моей спиной раздается ликующий рев…
Я оборачиваюсь и вижу солдат: они пришли в себя, они бегут вперед, на врага, они уже всюду…
Среди них вдруг оказывается мэр. Он говорит:
– Отлично, Тодд! Я знал, что ты не подведешь!
Ангаррад подо мной теряет силы, но все еще зовет: Жеребенок? Жеребенок Тодд?
– Некогда отдыхать, – говорит мэр…
Я поднимаю глаза… и вижу огромную стену вражеской армии, неумолимо идущую вперед, чтобы сожрать нас заживо…
– Господи, – выдыхает Брэдли.
– Это… – в ужасе произносит Симона… – Они что же, горят?!
Брэдли нажимает кнопку, и картинка приближается…
Да, они в самом деле горят…
Сквозь клочья дыма мы видим страшный хаос: солдаты мечутся туда-сюда, одни пытаются наступать, другие бегут… А третьи горят живьем… Кто-то бежит к реке, но не добегает и остается лежать на земле…
У меня в голове бьется одно слово: Тодд.
– Но вы же сказали, что заключили с аборигенами мирный договор? – Симона пристально смотрит на госпожу Койл.
– Да, но сперва была кровопролитная война, в которой мы гибли сотнями, а они – тысячами, – оправдывается та.
Брэдли снова жмет на дисплей. Камера отъезжает, показывая на дорогу и подножие холма: все вокруг кишит спэклами в красновато-коричневых доспехах. Они держат в руках какие-то палки или жезлы и едут верхом на…
– Что это? – в ужасе спрашиваю я, показывая на огромных зверей, больше похожих на танки, с большим толстым рогом на носу.
– Бэттлморы, – отвечает госпожа Койл. – По крайней мере, так мы их называли. У спэклов нет языка в нашем понимании этого слова, они общаются мыслеобразами, но все это сейчас неважно! Разбив армию мэра, они придут за нами!
– А если мэр их разобьет? – спрашивает Брэдли.
– Если победит он, вся планета будет в его руках, – усмехается госпожа Койл. – На такой планете, поверьте, вам жить не захочется.
– А если бы планета попала в ваши руки? – спрашивает Брэдли с неожиданным вызовом в голосе. – Нам бы захотелось на ней жить?
Госпожа Койл удивленно моргает.
– Брэдли… – начинает Симона…
Но я больше их не слушаю…
Я смотрю на проекцию…
Камера спустилась с холма и немного сдвинулась на юг…
И вот он…
В самой гуще сражения…
Окруженный солдатами…
Пытается дать отпор спэклам…
– Тодд, – выдыхаю я…
И вижу, кто скачет на лошади рядом с ним…
Все внутри обрывается…
Это мэр…
Жив-здоров и свободен, как и говорила госпожа Койл… Тодд его отпустил…
Или мэр его заставил…
Но тут дым снова застилает картинку, и больше уже ничего не разобрать.
– Увеличь картинку! – кричу я. – Там Тодд!
Госпожа Койл сверлит меня взглядом, пока Брэдли жмет на дисплей, и камера беспорядочно мечется по мертвым телам, бегущим солдатам и спэклам: все так перемешалось… как же они сражаются, не боясь задеть своих?
– Надо вытащить его оттуда! – воплю я. – Мы должны его спасти!
– Восемь часов, – говорит Симона. – Мы не можем…
– Нет! – ору я, ковыляя к Желудю. – Я должна спасти Тодда…