Война 2010: Украинский фронт - Страница 29

С некоторой точки зрения, вполне допустимо, что во времена почившего в бесславье СССР, конкретно данную фазу операции удалось бы провести вообще без шума-пыли. Речь сейчас не о том, что тогда подобная акция чужестранцев внутри страны оказалась бы просто-напросто невозможной, речь о самой фазе загрузки. В давние времена стало бы достаточно автобусов с открытыми дверцами и громкоговорителя: «Товарищи студенты! Всем проживающим требуется срочно сесть в транспорт для отправки на… „митинг, по случаю прибытия в город Генерального секретаря КПСС“, „для срочной вакцинации – в городе эпидемия“, „для участия в массовке – снимается фильм о современной молодежи“, „все приглашены на бесплатный концерт с участием группы „Самоцветы““ и т. д. (нужное подчеркнуть)». Естественно, имелся бы некий процент уклонившихся от мероприятия, и закупорившихся в номерах. Но более половины проживающих, все едино, угодили бы в автобусы, а уж потом их можно было бы везти хоть к черту на кулички. Ну а сейчас приходилось осуществлять настоящую «зачистку». И ведь мало того, что это оказалось не в меру шумно – во всех смыслах, – но даже «зачистка» всей последовательности этажей тоже не гарантировала стопроцентный сбор. Кого-то из проживающий просто не наличествовало на месте, а кто-то особо мудрый успел сигануть в окно.

И вообще, тут, наверное, и не требовалось иметь большие продвинутые мозги. Ведь к общежитию подрулили не только какие-то некомфортабельные автобусы «ЛАЗ». Тут имелись явно военные джипы, а кроме них – настоящие, камуфлированные боевые машины. Так что призыв о концерте «На-На» сейчас все равно бы не прокатил, вот о вакцинации, в связи с навалившейся на город холерой, или вторжением инопланетян, подошел бы очень к месту.

Конечно, обеспокоенная бабушка-вахтер внизу, увидев ввалившихся в холл автоматчиков, мужественно поинтересовалась: «Что такое?». Никто ее не слушал, а когда она попыталась обратить на себя внимание выходом из остекленной будки, десятый из проскакивающих мимо военных, не останавливаясь, совершил быстрое движение прикладом. Данная бабушка родилась и выросла при тоталитарном Союзе, где она была надежно отгорожена от практической составляющей теории Дарвина – в зрелом возрасте ее никто никогда не бил. Сейчас простая природная механика выживания сильнейшего мгновенно превратила ее в свободно падающий, уже по законам Ньютона, манекен. Остекленная будка, так же несла в себе дешевую прелесть онтологии времени, когда война и мир были отделены друг от дружки так же прочно, как явь от видений, потому стекла были не бронированы. Брошенный в них манекен старушки сокрушил всю конструкцию. Совершенно некрасивый, не хрустальный звон плохо протертого стекла марки «четверка», тем не менее, создал аккомпанировку грохоту многочисленной парности солдатских полуботинок.

«Зачистку» начали с этажа номер «два», но не с ближних, а с дальних относительно входа комнат. В составе ворвавшейся группы наличествовал по крайней мере один человек в штатском. Это и был «корректировщик» – один из тех турок, которые внедрились в страну под видом рабочих. Вернее, в процессе честного выполнения обязанностей рабочего по ремонту гостиницы «Атлас», он еще и изучал город Донецк, в плане нахождения первостепенных для атаки целей. В данном общежитии он уже бывал, ибо с некоторыми из проживающих тут девиц он не единожды распивал спиртные напитки, а с одной, после большой пьянки, ему даже удалось забесплатно переспать. Так же он был шапочно знаком и с возлежащей в груде стекол бабушкой: в былые времена он мило с ней расшаркивался и совал в подарок дешевую коробочку конфет. Теперь конфеты для входа не требовались, и потому бабушка его не интересовала. Он деловито показывал облаченному в каску сержанту вправо-лево и объяснял что-то на своем родном языке. Турецкий в этой старой постройке использовался впервые в истории.

Не все из проживающих сидели по комнатам, кое-кто перемещался по коридорам по всяческим бытовым нуждам. Более того, некоторые, услышав шум тяжелых машин внизу, выглянули из окон и открыли в удивлении рты; теперь они же высунулись в двери, посмотреть, что же деется внутри. Передовые солдаты быстро достигли оконечности коридоров, то есть, обозначили фланги начавшейся операции: замершие посреди, или у стеночек этих же коридоров девицы их вроде бы пока не интересовали. Ими занялась следующая боевая группа. Совершенно не знающие русского, а уж тем паче украинского языка солдаты начали просто выталкивать девушек ко входу. Тут их перехватывала очередная группа. Здесь их уже обязательно крепко ухватывали за руки, или за что получится, и волокли к дверям. Там происходила эстафетная передача в лапы следующих специалистов. Те, уже ни на секунду не отпуская пленниц, ибо вокруг была улица, тащили их к автобусам. Все происходило достаточно продуманно и главное – быстро. Так быстро, что поначалу ошарашенные жительницы «общаги» даже не поняли что к чему: не было ни душераздирающих визгов, ни серьезного физического сопротивления. Все это началось, когда турки стали врываться в комнаты. Некоторые помещения оказались, естественно, закрыты изнутри, ибо времена ожидаемого когда-то коммунизма – мира без замков и ключиков – так и не наступили. Тогда солдаты наваливались плечом, или производили удар тяжелым полуботинком. Любого из действий вполне хватало, ибо ни двери, ни дешевые замки, ни тем более щеколды никак не планировались в качестве отпора настоящим империалистическим агрессорам.

Некоторых девушек выбитые двери заставали за поглощением чая с пряниками, а кое-кого даже развалившимися в безделье на койках. Большинство из них вовсе не ожидало гостей, а лето было привычно жарким, так что вполне часто попадались особы в нижнем белье. Вот они то, в момент, когда их прямо в неглиже, поволокли по ступенькам, как раз и начали визжать по-настоящему. Что касается физического сопротивления, то в основном оно только смешило облаченных для серьезного боя громил. Правда, с молодыми девушками все же не обходились как с давешней вахтершей, то есть при случае колотили только руками, никоим образом не прикладами. Кстати, из-за разбитой старушечьей «будки» возникли некоторые сложности. Ведь кое-какие из жертв не успели обуться даже во что-нибудь, а некоторые потеряли тапочки в процессе ускоренного спуска по ступенькам. Теперь они резали ноги в усыпанном стеклами холле. Тем не менее, со вторым этажом турецкая команда покончила достаточно быстро.

Всяческие мелкие сюрпризы, в целом не явившиеся помехой для операции, начались на третьем. Вначале солдаты попали в комнату, в коей уже в течение пары часов происходила интенсивное поглощение спиртного, но главное, тут наличествовало несколько парней. Окно этой комнаты выходило на противоположную от входа сторону, а музыка-сопроводиловка грохотала здесь «на полную», так что появление мужчин в камуфляже и со стволами наперевес оказалось полнейшей неожиданностью. Быстрее всех среагировал самый старший из присутствующих. «Спецназ!», – гаркнул он со знанием дела, после чего перепрыгнул через ногу так нежно обнимаемой им секунду тому девицы, к распахнутому окну. «Мне никак нельзя, ребятки, я на условке», – пояснил он не столь громко, явно в качестве извинения, и тут же сиганул в это самое окно. Один из двух ворвавшихся, отработанно автоматически, пальнул вдогонку, но похоже не успел зацепить беглеца, зато в доме напротив посыпались стекла и штукатурка. Между прочим, данный гуляка оказался одним из немногих, кому удалось запросто уйти из зоны облавы, но как свидетель чего-либо он все же никогда и нигде не фигурировал.

Натуральная стрельба над столом, с бутылочками и закусью, произвела на остальных попросту шоковое воздействие. Только один из гостей женской общаги служил в армии, но и там ему удалось стрельнуть из автомата только пять раз, и в общей сложности, пятнадцать патронов. Так что солдаты спокойно вытолкали наличных девиц к двери, где ими привычно занялась команда «два», а пятерых все еще пялящих глаза в удивлении юношей они весьма простыми жестами заставили лечь, после чего опрокинули на них стол с недоедками и недопитками, и, пнув пару раз ближнего, отправились проводить половую селекцию далее.