Война - дело житейское (СИ) - Страница 6

Скрипнула дверь, и в мои скромные покои вошёл отец. Он не разменивался ни на приветствия, а лишь скривил губы в ухмылке, глядя на то, как я утопаю в отчаянии и пытаюсь подавить постыдные слёзы. Какого чёрта ему нужно от меня, когда кругом сотни шлюх, способных удовлетворить его желания лучше меня? Впрочем, в последнем я сильно сомневался. За два месяца я успел выучить все его предпочтения, и знал, что нужно сделать, чтобы поскорее выпроводить из своей кровати. Однако, не успел я и подняться, как ком тошноты подступил к горлу с новой силой. Всхлипнув и прижав ладонь ко рту, я вылетел из комнаты и добрался до гаремного туалета, где меня и стошнило с кровью. Умывшись и прополоскав рот, я поднял взгляд на зеркало. Осунувшаяся лисья морда, измождённый загнанный взгляд как и у отца зелёных глаз, чуть ввалившихся после всех злоключений, раздражал меня всё больше. Поправив любимый халат, я медленно направился к комнате, ступая, как по эшафоту.

Открыв двери, замер, как громом поражённый. Отец стоял возле моей прикроватной тумбочки и возился с моими противозачаточными капсулами, явно подменивая их. Содрогнувшись всем телом я ринулся к нему и схватил за плечи:

– Какого чёрта ты творишь, урод?!

Небрежным жестом отпихнув меня, мужчина повернулся ко мне и довольно ухмыльнулся:

– А как ты думаешь, Арлан? Я делаю всё возможное, чтобы получить достойного наследника. Мне не будет приятно, если моё место займёт шлюха или, что ещё хуже, сопляк вроде Элиаса. Поэтому, ты родишь мне сына. Понятно тебе?

Ком тошноты вновь подступил к горлу. Вот только это была тошнота не моего тела – от омерзения, ненависти и ярости. Я хотел было кинуться на мужчину и просто напросто перегрызть его горло, но браслет на ноге вновь подавил эту вспышку. Довольно усмехнувшись и взяв одну из лже-капсул, он шагнул ко мне и склонился над самым лицом:

– Знаешь ли ты, что это такое, Арлан?

– Понятия не имею, – сквозь зубы прошипел я, медленно отползая от отца, что вновь и вновь делал шаг ко мне, сокращая расстояние.

– Это лекарство изобрели наши алхимики… хм… месяца два назад. Ты же знаешь, что мы, оборотни, размножаемся крайне медленно и стоим на грани вымирания, не так ли? Так вот, поработав по моему запросу, они изобрели эту, так сказать, панацею. Не факт, что оно подействует так, как надо мне, но я уверен, что ты уже носишь моего ребёнка. Именно моего, я об этом позаботился.

Тихо рыча, вздыбливая шерсть и впиваясь когтями в ковёр, я загнанным взглядом смотрел на «лекарство» в руках папаши, который медленно, но верно загонял меня в угол.– Это последняя капсула, которую ты можешь принять. Они очень дорогие, сынок, так что, будь умницей – и прими.

Браслет вновь погасил всю мою волю, и я послушно принял капсулу из рук мужчины, проглатывая её и мелко сотрясаюсь от боли и унижения. Слова мужчины обжигали и ломали изнутри, выжигали душу и сердце. Ломкая надежда всё ещё теплилась во мне – отец все ещё отец, несмотря на свои поступки и мерзость. Но сейчас эта надежда разбилась на осколки и разлетелась пылью. Покорно поднимаюсь вслед за руками отца и влетаю в его объятия – совсем не нежные. Страстные, обжигающие, липкие, окутывающие болью и страхом.

– Ты выносишь этого ребёнка, Арлан. Выносишь и родишь, воспитаешь, и он станет следующим Лордом Оборотней, – шепчет он мне в ухо, а затем болезненно кусает за самый край.

Всхлипываю и стискиваю зубы, киваю, не смея противиться. Отец роняет меня на кровать и нависает сверху. На этот раз он не был груб. Наоборот – обжигающе нежен, как если бы я был трепетной девушкой или его невестой, женой. Пальцы его не сжимали до синяков мои бёдра и талию, он не кусался, а целовал, скользил губами по телу, заставляя меня стонать в ответ на его ласки. Это было странное, непонятное, и в какой-то степени – приятное чувство. Устроившись у меня между ног и нависнув надо мной, он пропустил руки у меня под плечами, затем принимаясь осторожно в меня проникать. Я не сопротивлялся и впервые отдавался ему, хотя в глубине меня отвращение становилось всё сильнее, крепче. Всхлипывая и постанывая, я обхватывал руками плечи мужчины, закидывал ноги на его бёдра и обнимал их дрожащим, распушившимся хвостом. Внутри всё горело – развернулся самый настоящий ад, от которого слёзы лишь сильнее текли по щекам. Плоть его распирала меня изнутри, даже после такой активной сексуальной жизни, доставляла боль и удовольствие. «Какой же ты отец после этого, Фер?» – про себя вопросил я, отвечая на жадный поцелуй мужчины и подаваясь бёдрами ему навстречу, принимая его и мечтая о том, чтобы жизнь моя прервалась в этот миг ему назло. Чтобы умер и его… плод. А он всё не переставал двигаться во мне, размашисто поддавая бёдрами, сменяя свою нежность привычной грубой, звериной страстью. Меня всего трясло, я всё больше хотел расцарапать его грудь, вырвать его сердце, перегрызть горло, а оттого скулёж и рычание сильнее рвались из груди – я не мог. Не только потому, что это существо звалось моим отцом, но ещё и потому, что он сдерживал все мои порывы, не давая ни перевоплотиться, ни навредить ему.

– Не сопротивляйся, Арлан, лучше тебе от этого не станет, – ухмыльнулся мужчина, и его хриплый голос огладил мой слух, а я сильнее заметался, пытаясь вырваться, но меня не выпустили. Напротив, выпустив всего на миг, он повернул меня к себе спиной и, приподняв бёдра, принялся яростно вталкиваться.

Колени мои уже порядком болели от извечной прихоти «клиентов» поставить меня раком и посмотреть на то, как моя задница принимает в себя их члены. Но я всё равно не мог привыкнуть к резкой боли, которой отзывались сильные движения мужчин и отца. Навязчивая мысль о том, что они не хотят видеть моего лица, не покидает моей головы до сих пор, хотя сейчас уже не о чем сожалеть. Скомкавшееся и пошедшее складками покрывало щекочет соски и добавляет удовольствия и раздражения. Впиваясь пальцами в подушку, я старался сдержать голос, но острые когти мужчины, впивающиеся теперь в мои бёдра и оставляющие длинные кровоточащие царапины на моей спине, заставляли меня вновь и вновь оглашать южное крыло криками и стонами. Бёдра мои уже были влажными от смазки мужчины и моей, кажется, даже немного потекла кровь. Слёзы разъедали глаза и оставляли соляные дорожки на шерсти, но ему было плевать. Горячее, густое семя выплеснулось в меня, заполняя изнутри и заставляя слегка поморщиться. Если он не врёт, то теперь я абсолютно точно буду носить его ребёнка. Теперь я понимал, к чему тошнота, почему эти перепады температуры, слабость и сонливость. Покинув моё тело, отец, как и всегда, оделся и покинул комнату. С трудом приподняв голову, я глянул на часы. В этот раз он не пробыл у меня и часа, что уже очень и очень странно. Впрочем, мне так даже лучше.

С трудом повернувшись на болящую от царапин спину, я принялся скользить кольцом из пальцев по плоти, которая невыносимо ныла и требовала разрядки. Прикрыв глаза, я продолжил ласкать себя. Некоторые гаремные жители, кокетливо улыбаясь, делились тем, что когда они удовлетворяют себя, представляют того или иного оборотня или полу-дроу. А я не мог никого представить. Пустота изнутри сжирала и не давала расслабиться даже сейчас, когда я пытался подтолкнуть себя к желанной разрядке. Излившись на ладонь и тихо заскулив, я свернулся на кровати калачиком, даже не думая о том, чтобы отмыться или сделать ещё что-то. Порой я начинал думать, что отец вовсе не хочет, чтобы я ему кого-то родил, а хочет просто напросто уничтожить меня, сломать и сделать покорным рабом, пока мать вдали и наверняка точно так же развлекается с Повелителем страны Ветров.

Радужный Монезран. Город на Мёртвой скале, за Океаном смерти, где погибали и погибают тысячи мореплавателей, затягиваемые водоворотами, налетающие на подводные скалы из-за сирен и русалок. Страна существ, которых сложно назвать людьми, но им нет никакого определения. Они и не оборотни, и не вампиры, тем более – не люди. Говорят, что Алос, правитель этого бедлама, с удовольствием согласился принять к себе на постоянное жительство эльфов, которым у нас жить душно. Наш континент погряз в войнах и скоро захлебнётся в крови. Болотники и гоблины с удовольствием кидаются друг на друга, некроманты с трудом выдерживают давление чернокнижников, как и порождения Ада. Но я знал, что долго это не продлится. Чернокнижники набирают силу, а жрецы их поддерживают. Цокнув языком, я с трудом поднялся с кровати и прошёл к ванной. Стоило мне поставить ногу на небольшую ступеньку, как углубление стало наполнять тёплой, ароматной водой. Больше жалко людей, которые изо всех сил стараются вылезти наверх, обрести силу. Наверное, именно поэтому они и нашли врата Наверх, как сделали это когда-то ледяные твари, подчинив себе титанов. Содрогнувшись всем телом, я стал отмывать от крови и семени, глядя в сторону окна. Пожалуй, мы, оборотни, и люди Страны ветров те немногие, кто борется своими силами. Мы – сами по себе твари, военная мощь. Способные принимать обличие монстров, животных, мы были хорошими наёмниками и убийцами. Те оборотни, которые имели древнюю, чёрную кровь, ещё могли принимать тот истинный облик, который вселял ужас в людей и нелюдей, почти вымерли, но некоторые остались. Твари, ростом с двух взрослых мужчин, передвигающиеся быстрее вампиров и раздирающие на мелкие кусочки только для развлечения, выедающие сердца, обращающие мелких мальчишек и воспитывающие их, чтобы создать целую армию. Одним из таких оборотней был мой отец, был и я, тот самый лучший друг, разбивший сердце моего брата, и урод, из-за которого разгорелась война. Не единственные, но они по большей части старались не распространяться о своих способностях