Воин Судьбы - Страница 6

– Кстати, выбрал уже кого-нибудь из фанаток? Чернобог не любит ждать. Надо все сделать до того, как закончится концерт, и наши иллюзии сойдут со сцены.

– А я бы вообще пораньше на сцену вернулся… – слащаво проговорил третий, внешности которого я не видел. – Волнами безумия могут управлять только иллюзии, но под конец концерта это уже не будет иметь значения. Публика и так в экстазе. А я так люблю получать овации!

– Ну так сходи и приведи кого-нибудь. Наплети, что пока на сцене дублеры, у нее есть возможность познакомиться с группой, ну или что-то типа того. Главное заманить сюда дуреху, а дальше дело техники.

А в следующее мгновение все, что я увидел – это несколько шаровых молний, промчавшихся по гримерке. Инстинктивно отпрянув, зацепился за что-то ногой и, окончательно запутавшись в костюмах, упал.

Поднявшись, увидел лишь горстки пепла, оставшиеся после музыкантов, и деда, спокойно поднимающего какие-то кинжалы с пола.

– Здравствуйте! Только не убивайте! – поднял руки я, решив поговорить с человеком, который сделал за меня всю работу.

Сначала он напрягся, но потом, будто что-то увидев, с удивлением спросил:

– А ты еще кто такой?

Интерлюдия. Дед Семен.

Деду Семену было немного за шестьдесят, но мало, кто осмелился бы сказать, что старость берет над ним верх. Он был невысоким, кряжистым ворчуном с вечно недовольным лицом, коих жило великое множество на территории нашей огромной страны.

С самого детства Семен отличался буйным нравом и нетерпимостью в вопросах защиты чести как своей, так и близких ему людей. Отец его был язычником и только поощрял такое поведение, так как считал свои покровителем бога Перуна, что в итоге передалось и сыну.

Часто по вечерам маленький Семен слушал отцовские рассказы о том, как тот прошел всю Великую Отечественную без единой царапины только благодаря заступничеству бога-громовержца, с именем которого на устах он мчался в бой. Вот и получилось, что еще будучи мальчишкой, юный Евграфыч, так же как папа, бросался в драку, громко крича «Перууун».

Само собой, никакой карьеры, кроме как военной, Семен для себя не рассматривал. И на следующий же день, после того, как ему стукнуло восемнадцать, он с горящими глазами сам пришел в военкомат.

По месту службы его уважали и отмечали отменную дисциплину и воинскую выучку. Да и среди своего взвода он быстро выбился в лидеры: где мудрыми, не по годам, советами, а где просто кулаками, причем последнее происходило значительно чаще. Некоторые идиоты посмеивались над его верой в старых богов, о чем вскоре жалели.

В общем, годы службы прошли для него просто, но очень скучно. Семен страстно желал войны.

В 1977 году, он, будучи капитаном, уже отмеченным за отличную службу и стратегическое мышление, отправился в Мозамбик, обучать тамошнюю армию во время гражданской войны. Семен не очень любил вспоминать годы, проведенные на чужбине. Но что хотел, он получил: мужчина наконец-то взял свою первую кровь.

Вернувшись домой, он недолго пробыл в состоянии мира, уже через год отправился на войну в Афганистан. Где и случился переломный момент в его жизни: в один из дней службы, будучи внезапно атакованными на голову превосходящими силами противника, их колонна была разгромлена. Его же попросту не заметили под трупами двух солдат.

Очнувшись ночью, он, слабо соображая, перебежками двинулся в сторону лагеря противника. Заприметив, где держат пленных сослуживцев, он тихо перебил охрану с помощью своего любимого оружия – двух ножей. Другое оружие переполошило бы весь лагерь.

Уже уводя раненых, он увидел, как у бревна валяются головы совсем еще зеленых мальчишек из его взвода. И не смог идти дальше.

– Соберите оружие и идите в сторону того холма. – Твердо сказал он, показывая на путь отступления. – За ним стоит грузовик. Я вроде проверил, он должен быть на ходу. Как заведетесь, сразу валите отсюда. Меня ждать не надо.

– А вы? – удивленно произнес один из солдат.

– А я тут останусь. Постараюсь как можно больше этих нелюдей с собой забрать.

Подождав, пока солдаты удалятся, Семен, удивившись тому, что в лагере по-прежнему было тихо, пошел мстить. Никакой дисциплины.

Он абсолютно не чувствовал страха. Наоборот, все происходит именно так, как и должно было быть. Осталось только умереть так, чтобы его Бог-покровитель оценил подвиг обычного воина.

Поэтому Семен, склонив голову, начал читать молитву Перуну перед боем…

Перун – Путь, есть ратная утеха Наша

Перуне Грозный, Сильный, Ратный

Ударь секирою булатной,

Свой гнев излей в лицо врагам,

Всем их посевам, табунам пускай вовек не возродиться.

Пусть кара Божья свершиться для тех, кто зло Руси несёт,

И вмиг от стрел твоих падёт.

Их войско подлое, лихое в веках исчезнет семя злое.

Все в тёмной Нави пропадут, Объятия Мары обретут.

Ты Страж Великий старой веры, пускай трясутся твари серы....

С каждым произнесенным словом Семен ощущал, как его усталые мышцы наливаются силой и легкостью. Предстоящая задача больше не казалась ему самоубийством. Все было выполнимо. Все было правильно.

Замерев на мгновение, он улыбнулся, будто осознал, что всю жизнь прожил в ожидании этой минуты, после чего ринулся в бой.

Сперва он схватил автомат и гранаты, так как ни о какой скрытности уже не думал. А когда боекомплект закончился, он неистовым хищником продолжил вырезать всех, кто попадался ему на пути. Кружась в танце смерти, он словно слышал громкий, басовитый, восторженный хохот, следующий вслед за ним. Руки работали сами по себе, и Семен все больше ужасался и восторгался той бойней, которую устроил. Славная битва.

Но все же смерть его достала. Прошитый несколькими пулями, он бессильно упал на землю и краем глаза заметил, бегущих к нему оставшихся моджахедов. Он незаметно выдернул чеку из подобранных гранат и стал ждать. Семен Евграфыч радовался, что умирает как воин.

Внезапно время как будто остановилось, и он увидел перед собой взрослого огромного мужчину с серебряными волосами и золотыми усами.

– Любо, братец, любо! – оглядев поле боя, произнес он. – Негоже мне такими воинами разбрасываться. Рано тебе еще за кромку. Коль продолжишь так служить, буду рад тебя лично после погибели встретить. Но это в будущем. А пока дар тебе – кинжалы из моей личной сброи. Пользуйся правильно, разумно. А после погибели своей – вернешь. – добродушно сказал он, сжимая в его руках ножи. – И вставай давай, кажется, гости у тебя, – посмотрел он в сторону приближающихся врагов и исчез.

Семен очень жалел о том, что не успел тогда сказать слов благодарности своему покровителю, больно уж неожиданной была их встреча. Но поднявшись и не почувствовав на себе никаких ран, он в полной мере оценил подарок Перуна. Это были два идеальных кинжала, с нанесенными на них рунами.

Вступив в бой, от него словно отлетали искры молний. Движения немного ускорились, а после соприкосновения кинжалов с противником, от тех оставался лишь пепел.

После того дня, отметившегося и каким-то чудом выжившего Семена определили в особый взвод, который решал наиболее сложные задачи.

Со временем солдаты благоговейным шепотом рассказывали друг другу об офицере с причудливыми кинжалами на поясе, присутствие которого приносит успех в любой операции. Его любили, его уважали. И вплоть до момента, когда он ушел со службы, его всегда помнили как отличного воина и верного товарища – Калинкина Семена Евграфыча, позывной «Удача».

Из армии он ушел по причине того, что просто устал от крови и захотел обычной жизни. К тому же из-за своих убеждений и принципов он довольно тяжело переживал развал страны.

Вернувшись в родную деревню, Семен начал жизнь обычного военного пенсионера, где занимался хозяйством и воспитанием маленькой внучки, в которой души не чаял. Времена были не простые, потому ее родители уехали в город, на заработки, оставив свою дочь вместе с дедом. Чему он был несказанно рад, так как казалось, что после всего, чего он пережил, включая войну и смерть жены, это маленькое чудо было единственным, что могло растопить его сердце и вызвать улыбку.