Воин - Страница 8

— А почему они должны нас бояться? — возражал Халев своим родственникам. — Это же не мы посылали казни. Господь посылал!

— Мы должны убраться отсюда, пока Он не убил нас, также, как Он убил Моисея.

— Мы не знаем, действительно ли Моисей умер.

Иерахмеил встал.

— Его нет уже целый месяц, Хелувай! Он пожилой человек, а на гору он отправился без воды и еды. И как ты думаешь, где он сейчас?

— Он сорок лет жил в Мадиамской пустыне до того, как вернулся в Египет. Этот старец хорошо знает, как выжить в пустыне.

Есром встал между ними.

— Хелувай, ты правильно сделал, что привел нас в Гесем. Мы освободились от рабства. Но сейчас надо или возвращаться в Египет или идти дальше, в Ханаан. Мы не можем оставаться здесь навсегда.

Халев сжал кулаки.

— Почему? У нас есть вода. У нас есть манна.

— Ну и что это за жизнь? — Иерахмеил пришел в бешенство. — Меня уже тошнит от манны. Она такая сладкая, что в горле застревает!

— В Египте ты никогда не знал, будет у тебя завтра кусок хлеба или нет!

Иерахмеил посмотрел на других родственников.

— Мы должны вернуться в Египет. Они боятся нас. Даже боги боятся нас. Мы можем сделать богов из глины и показать египтянам, что мы вернулись как братья.

Халев усмехнулся.

— Вернуться к тем богам, у которых даже нет силы, чтобы защитить самих себя?

— А что хорошего этот Бог для нас делает? Мы сидим и ждем. Мы ждали несколько недель. Нам что теперь, всю оставшуюся жизнь провести у этой горы?

— Ну, тогда идите, только далеко ли вы уйдете без Его защиты?

— Мы не пойдем одни, Халев. Куда бы я ни посмотрел, везде говорят то же, что и я. Даже этот старец, за которым ты везде ходишь, Завдий, пошел вместе с другими говорить с Аароном.

— И что говорит Аарон?

— Сначала он говорил подождать. Теперь ничего не говорит.

Халев вышел из шатра. Он больше не мог там находиться. Он посмотрел на гору. Ничего не изменилось. Облако по-прежнему было над вершиной, оттуда сверкали молнии. Зачем Богу убивать Моисея? Какой в этом смысл? Ну, а если старик все еще жив, то почему он так долго не спускается? И где Иисус Навин?

Он сжал кулаки.

— Я не поверю, что Ты привел нас сюда для того, чтобы теперь бросить. Я не поверю этому.

— Хелувай…

Азува стояла на пороге шатра. Она нерешительно подошла к нему, ее взгляд выражал беспокойство.

— Почему ты так упорно веришь этому Богу?

— А что мы еще можем делать?

— Вернуться в Египет.

— Да пусть лучше мои сыновья умрут здесь, чем вернутся в ту землю смерти.

— На этот раз все будет иначе, Хелувай.

— Женщина, ты говоришь о вещах, которых не понимаешь.

Она вздернула подбородок.

— А ты как будто понимаешь этого Бога! Можно подумать, ты знаешь, почему мы остаемся здесь и уже столько дней ждем неизвестно чего!

— Ты бы лучше слушала меня, чем моего брата.

— Я прислушиваюсь к тебе, но тебе самому лучше слушать, что говорит твой отец, — сказав это, она поспешила уйти в шатер.

Расстроенный, Хелувай пошел прогуляться в ночной темноте. Ему очень хотелось бы взобраться на гору и узнать, что случилось с Моисеем. Но здесь была установлена граница: гора — святая земля. Ему нельзя даже наступить на нее.

Бродя по стану, поделенному на небольшие лагеря, Халев слышал, о чем говорили люди. Иерахмеил сказал правду. Он был далеко не единственным, кто думал о возвращении в Египет. Незадолго до рассвета Халев вернулся в шатер и лег спать, обессиленный и сломленный.

Азува разбудила его.

— Муж, по стану только что проходили гонцы. Аарон велел, чтобы каждый мужчина взял по паре золотых серег у своей жены, всех сыновей и дочерей и принес ему. — Она уже собрала серьги и завязала в кусок материи.

— Для чего?

— Какая разница? Твой отец и братья ждут тебя.

— Быстрее! — Иерахмеил появился на пороге шатра. — Возле шатра Аарона стоят корзины, они уже доверху завалены золотыми серьгами. Некоторые кладут даже браслеты и ожерелья.

— Отдавай все, что хочешь. — Недовольный, Халев повернулся на своем тюфяке. Он был слишком усталым и подавленным, чтобы думать, для чего Аарону понадобилось золото.

Но очень скоро он об этом узнал. Известия быстро распространялись по стану. Все должны прийти и поклониться перед Господом. Едва услышав об этом, Халев отправился к месту поклонения. Когда он осознал, что стоит перед статуей золотого тельца, — подобные он видел в Египте, — он замер в недоумении. Впрочем, этот был далек от красивых, искусной работы идолов животных, стоявших на пьедесталах в египетских городах.

— Откуда он взялся? — ошеломленно спросил Халев.

— Аарон сделал его для нас.

— Аарон? — Он не мог поверить, что брат Моисея мог сделать такое. Но сам Аарон стоял неподалеку, перед всем собранием, призывая жертвовать для Бога, который вывел их из Египта.

«Этого не может быть!» — В полном замешательстве, Халев попятился назад.

Люди поклонялись статуе и приносили свои дары. Азува и сыновья Халева, его отец и братья вышли вперед. Перед этим богом никто не трепетал и не дрожал. Наоборот, люди радовались, смеялись, танцевали, веселились… Потом Аарон объявил всеобщий праздник. Халев не знал, что ему теперь делать. Удрученный и окончательно запутавшийся, он вернулся в свой шатер.

По стану разлилась веселая музыка. Скоро отовсюду стал доноситься визг и смех. В шатер ввалилась Азува и легла рядом с Халевом, глядя на него большими потемневшими глазами. От нее пахло фимиамом и вином.

— Так жить можно, правда?

Она прижалась к нему. У Халева перехватило дыхание. Может, лучше вообще не думать о Боге, которого никогда не сможешь понять? Но у него было ощущение, что это неправильно. Он хотел оттолкнуть Азуву, но она его поцеловала. У него закружилась голова. Ведь она его жена все-таки. Конечно же, в этом нет ничего плохого. Может, лучше не мучить себя этим необъяснимым чувством вины и стыда…

— Азува…

— Люби меня.

Почему он должен чувствовать себя виноватым? Может, лучше просто жить и ни о чем не думать? Бог… Нет. Он не будет думать сейчас о Боге. Не сейчас. Запуская пальцы в длинные волосы Азувы, он взял то, что она предлагала, подчиняясь разгоревшемуся внутри огню. Страсть захватила его, но когда она улетучилась, то оставила после себя лишь чувство стыда и смущения. Халев лежал в темноте рядом с довольной спящей Азувой. Еще никогда он не чувствовал себя таким нечистым.

Вдруг он услышал, как стан заволновался.

— Что там еще происходит?

Его жена крепко спала. Благодаря выпитому вину она не реагировала ни на утренний свет, ни на странные звуки. Похоже, что проснется она с головной болью. Халев оделся и вышел из шатра.

Моисей вернулся! Их вождь быстро шел по стану, что-то выкрикивая.

— Он разбил каменные скрижали!

Халев схватил бежавшего мимо человека.

— Какие каменные скрижали?

— Ну, скрижали, на них Господь написал законы, по которым мы должны жить.

Халев бросился туда, откуда раздавались крики. Встав на возвышении, Моисей сбросил золотого тельца с его пьедестала.

— Сожгите его!

Его лицо покраснело, глаза пылали от гнева.

— Сотрите его в порошок и развейте над водой для питья!

Большинство людей едва ли понимали, что происходит. Некоторые были очень пьяны и продолжали веселиться, многие что-то вызывающе выкрикивали.

Халев почувствовал, что надвигается буря. Прибежал Аарон. Он стал что-то кричать. К нему подбежали мужчины из племени Левия и встали за Моисеем. У некоторых были мечи, которые они обнажили.

Внезапно Халев все понял. Увидев своих сыновей среди толпы, настроенной против Моисея, он закричал на пределе своих легких:

— Меша! Мареша! Иешер! Быстро отойдите от этих людей! Шовав! Ардон! Быстро сюда! Ко мне! — Его сыновья с расширенными от удивления глазами стали проталкиваться к нему. Он побежал навстречу и, хватая их, бросился на землю, увлекая сыновей вместе с собой. В панике, они закричали, пытаясь встать, но он заставил их прижаться к земле. — Преклонитесь перед Господом! Сейчас же преклонитесь! — повторял он.