Воин - Страница 19

Шел тридцать восьмой год странствований Израиля по пустыне. Халева позвали в шатер Кеназа. Его брат умирал. Халев сидел рядом — о нем он горевал больше, чем о ком-либо другом.

Кеназ слабо улыбнулся.

— Я думал, может, Господь забыл обо мне, и я смогу незаметно пробраться в Землю обетованную с моими сыновьями и внуками…

Халев не мог говорить. Он держал руку Кеназа обеими ладонями.

— Я часто наблюдал за тобой, брат мой. — Кеназ говорил тихо, почти шептал. — Я смотрел, как ты сидел у своего шатра и смотрел на огненный столп. Божий огонь всегда отражается в твоих глазах, брат мой.

Халев склонил голову, слезы текли из его глаз.

— Мы должны были послушаться… — Кеназ вздохнул. Его рука обмякла и повисла в ладонях брата.

Двумя днями позже умерла Иериофа, а месяц спустя Халев проснулся и нашел Ефрафу мертвой рядом с собой. Отчаянный вопль вырвался из его горла, он разорвал на себе одежду и, выйдя из шатра, бросил пыль в воздух. За целый месяц он не произнес ни слова.

Никогда горе с такой силой не обрушивалось на Халева. Вместе с отчаянием внутри поднялся бунт, непрошеный и неожиданный. Он побежал к скинии и упал лицом вниз перед Господом. «Убей зло внутри меня, Господи. Убей это, пока оно не пустило корень и не проросло!» Три дня он пролежал около скинии. Когда он, все еще в горе, поднялся с земли, его сердце наполнилось миром, который был превыше всякого понимания. «Господь моя сила. Он — моя надежда и мое утешение».

На следующее утро облако поднялось, и Халев с сыновьями сняли свои шатры, собрали имущество и последовали за облаком. Когда Господь остановился, скинию поставили снова. Племена, как обычно, расположились вокруг нее. На этот раз они стояли в оазисе финиковых пальм. Халев вернулся ко двору скинии и успокоился в Божьем присутствии. Лучше провести один день во дворах Божьих, чем тысячу дней где-нибудь еще.

Хотя он все еще горевал по Ефрафе, но снова пошел учить молодых людей сражаться. К его воинам присоединилось новое поколение, а следом уже подрастали их сыновья. Халев чувствовал, как новые силы вливались в него, обновляя тело, как будто Господь возвращал ему время и силы, забранные пустыней.

Сорок лет почти истекли. Скитания подходили к концу.

*

Господь снова привел израильтян в Кадес. Халев собрал своих сыновей и внуков.

— Это то место, откуда Иисус Навин и я пошли в Ханаан, а все люди ждали нас. Это то место, где народ восстал против Бога. — Он сжал кулаки. — Слушайтесь Его на этот раз. Слушайте и подчиняйтесь.

Каждое утро он просыпался, готовый идти дальше, в Землю обетованную, и взять то, что Бог пообещал ему. Там будет его собственная земля, где можно сеять, где можно отдыхать под собственным оливковым деревом и пить вино из собственного виноградника.

Но ожидание продолжалось.

Умерла сестра Моисея Мариам. Ее провожали всем станом, оплакивая, как свою мать. Бунт снова напомнил о себе: множество людей стало обвинять Моисея в том, что нет воды.

— Господь даст вам воду! — закричал Халев, но никто не слушал. Он пошел в свой шатер и сел, положив голову на руки.

«Если я останусь там, Господи, то точно убью кого-нибудь. Достану свой меч и не успокоюсь, пока Ты не поразишь меня! Мы когда-нибудь изменимся? Неужели мы обречены всю свою жизнь восставать против Господа, Бога всемогущего? Израиль. Это имя означает борьбу с Тобой. Ты поэтому их так назвал? И это поколение такое же, как и предыдущее. Бунт против Бога у них в крови!»

До его слуха донеслись крики ликования. Он встал и пошел искать льющуюся из скалы воду. Люди кричали, пели, плескали на себя воду, обливались. Эти воды были названы Мерива, потому что здесь израильтяне спорили с Господом. После этого дня Моисей выглядел очень старым и больным и едва мог разговаривать.

Моисей послал вестников в Едом, спрашивая разрешения пройти через их земли, но Едом ответил угрозой войны. Халев почувствовал стыд. Разве едомляне не их братья? Ведь они, как и Халев, потомки Исава. С этого дня Халев возненавидел кровь Исава, которая текла в его жилах.

Моисей снова послал вестников, заверяя, что его люди пройдут по Царской дороге, никуда не уклоняясь, не заходя ни на поля, ни в виноградники и даже не станут пить воду из колодцев, но лишь пройдут в землю, которую Господь дал им. Едомляне не только отказали, но и выслали на свою границу армию, готовую к сражению.

— Скажи Моисею, что мы готовы воевать! — сказал Халев Иисусу Навину. — Пошли нас разобраться с этим народом. Пусть никто не стоит на пути Господа, Бога Израиля!

— Халев, они наши братья.

— Они отвергли нас. Давай истребим их! Они предатели и богохульники.

— Они такие же потомки Авраама, как и мы.

— Они — преграда на нашем пути к Божьим обетованиям!

— Халев…

— Не оправдывай их, Иисус Навин. Люди должны сделать выбор. И они выбрали смерть!

— Ты мой брат и друг, Халев. Вспомни Закон. Возмездие принадлежит Господу.

Слова попали в самое сердце, и гнев Халева утих. Но он снова поднялся, после того, как Моисей помолился и, повернув обратно от Едома, собрался снова идти в Кадес.

— Кадес! — от ярости Халев заскрипел зубами. — Неужели наша вера не может провести нас дальше Кадеса? — Когда люди расположились на отдых, он пошел к скинии и всю ночь провел там, лежа в пыли вниз лицом. «Почему, Господи? Почему мы должны проявлять милосердие?»

Они подошли к горе Ор и разбили стан. Моисей, Аарон и его сын Елеазар поднялись на гору. От нетерпения Халев не находил себе места. Он стал тренироваться, отрабатывая удары меча. Потом прошел по стану, размышляя: «Господь, когда? Все рабы уже мертвы! Твой приговор уже исполнен!»

В стан вернулись только Моисей и Елеазар.

Ошеломляющее известие, что Аарон умер, разнеслось среди народа, и люди вышли оплакивать первосвященника. Никто не ожидал, что Господь заберет его именно сейчас.

Спустя тридцать дней облако снова поднялось, и Израиль последовал за Господом по дороге, ведущей к Афариму.

Издалека стали доноситься крики. Вооруженный и готовый к битве, Халев созвал своих сыновей. Но было уже поздно. Хананеи, живущие в Негеве, посланные царем Арадой, напали на израильтян и взяли пленных. Люди были в ужасе и в ярости. Все произошло очень быстро и было полной неожиданностью.

Халев кипел от бешенства.

— Разреши нам уничтожить их!

— Это не от меня зависит, — сказал Иисус Навин.

— Неужели ты никогда не воззовешь к Господу, как Моисей это делает? — В ярости, Халев быстрым шагом вошел во внутренний двор скинии. — «Господь!» — Видевшие это люди, не отрываясь, смотрели на скинию. — Господи, пошли нас! — Люди за пределами скинии молчали, никто не осмеливался даже дышать. — Предай этих людей в наши руки, и мы уничтожим их города!

Моисей, с измученным и осунувшимся лицом, поднялся с колен и пошел прямо к нему. Халев продолжал:

— Сорок лет мы скитались по пустыне, потому что у нас не хватало веры, чтобы войти в землю. У нас опять не хватает веры? Господь сказал, что земля принадлежит нам. Только не говори мне, что Господь хочет, чтобы на нас напали и снова сделали из нас рабов! Я не поверю в это!

Глаза Моисея засверкали огнем.

— Господь услышал нашу молитву и отдает хананеев в наши руки. Он сказал: «Идите! Идите и уничтожьте их и их города. Не оставляйте в них ничего живого!» Идите во имя Господа!

Халев и Иисус Навин так и сделали.

Это место стало называться Хорма — «разрушение».

*

Моисей снова повел народ к Красному морю — пришлось обходить Едом. Халеву пришлось сосредоточиться на ежедневных тренировках, чтобы не поддаться растущему напряжению и нетерпению поскорее достичь Ханаана. Когда он услышал недовольные высказывания, которые все чаще звучали с тех пор, как они победили царя Арада, он напомнил людям слова Моисея: