Военные приключения. Выпуск 5 - Страница 25

…Дорога была грунтовая, с промоинами и выбоинами, на которых грузовик подбрасывало словно мячик, и Верещагин то и дело хватался за ручку, чтобы не выбить головой ветровое стекло. Водитель, видно, привык к такой езде и поэтому почти не обращал внимания на мучения следователя. Когда же их тряхнуло так, что Верещагин чуть не простился со своей селезенкой, которая только жалобно екнула, он хотел было высказать водителю все, что о нем думает, но лишь покосился на сосредоточенное лицо парня и промолчал. Исполнительный работяга, тот, видно, напрямую принял слова летнаба: «Чтоб одна нога здесь, а другая там. Ясно?» Был он молчалив, и это Верещагина вполне устраивало, тем более что надо было обдумать услышанное от парашютистов.

Началось все с малого. Тушили они как-то пожар, который зачался на делянке, где работала бригада лесорубов. Видно, от случайной искры заполыхало, но огонь силу набрал такую, что, когда команду Шелихова сбросили на помощь лесорубам, он сожрал половину их месячного плана. После того как пожар задавили, мужики устроили парашютистам знатный обед. Была там и колбаса копченая, какой сроду в поселковом магазине не продавали, и какао на сгущенном молоке, но больше всего парней поразили апельсины, которые и детям-то не всегда удавалось достать.

— Откуда такое богатство, мужики? — спросил Шелихов.

Кто-то из рабочих хмыкнул, довольный произведенным эффектом, а бригадир потрепал Артема по плечу:

— Эх, ты, комсомол несмышленый, да неужто не знаешь?

— Нет.

— А у нас, считай, все бригады этой точкой пользуются, — продолжал бахвалиться мужик. — Правда, не всякому там отпускают. Только тем, кого хорошо знают. Да кто язык за губами держать умеет. Ну, да ты парень свой. Так что сведу тебя к благодетелю нашему. У Ветрова продуктами запасаемся.

— И что, без доплаты?.. — удивился Колосков.

— Ну, ты, парень, даешь, — усмехнулся на столь глупый вопрос бригадир. — Конечно, переплачиваем. Иной раз по двойной цене против государственной. Да ты пойди купи ее, колбасу-то эту, в магазине… Во, то-то и оно. А апельсины? Часто ты их видел? А тут все как на блюдечке. Пришел, деньги выложил — и вся бригада дефицитом обеспечена.

Откровенно говоря, парашютисты тогда не поверили мужику, однако в памяти осело, и когда опять пришлось тушить пожар с лесорубами, Артем, будто случайно, завел этот разговор. И точно, продавал Иван Матвеевич Ветров леспромхозовским и колбасу, и апельсины с мандаринами, и растворимый кофе, и прочую всякую всячину. И длилось это не один год. А тут как раз проходила районная комсомольская конференции, на которую делегатом от авиаотделения был избран Шелихов.

Верещагину вспомнились слова Сергея Колоскова, когда парашютисты рассказали следователю о том выступлении Шелихова на комсомольской конференции.

— Знаете, — горячась, говорил Колосков, — вернулся с той самой конференции Артем и говорит: «Ну, мужики, кажется, заварил я кашу». «Чего еще?» — спрашиваем. А он нам: «Да попросил я слова, чтобы выступить, а там, оказывается, все выступающие уже давным-давно запланированы. Но добился все-таки. Дали сказать. Вышел, значит, я на трибуну, ну и поведал о том, как хозяйственники наши поселок к зиме готовят, и о тех овощах и фруктах, что через месяц-другой кончаются. А потом рассказал, откуда наиболее оборотистые леспромхозовские бригадиры дефицитные продукты достают. Так что, думаю, кончится скоро лафа этому самому благодетелю, который железнодорожным орсовским складом ведует».

— Ну и?.. — поторопил Колоскова Верещагин.

— Да, романтиком он был, товарищ следователь, — неожиданно пробасил молчавший до этого Мамонтов.

— Ну и дурак же ты, Мамонт! — взвился от этих слов Венька. — Это ж надо — «романтиком»! Просто Артем в честность людскую верил. Усек? Потому что коренным дальневосточником был. Понял? И фамилия его — Ше-ли-хов! Может, и вправду это его предок сюда с казаками пришел и именем его залив тот назвали. А ты — «романтиком»…

— Остепенись, — осадил взъярившегося парня летнаб и повернулся к Колоскову: — Давай по порядку, Серега.

— Ну а если по порядку, то месяц после той самой конференции проходит — тишь, благодать, другой — то же самое. Зима настала, потом весна пришла — все как было. Мы-то думали, что нас, как свидетелей, в милицию вызовут или еще что там, однако нет. А тут, как назло, в одной из лесосек опять пожар — вагончик от печки полыхнул, ну и нас туда. Быстренько задавили мы его, ждем вертушку, и вдруг на тебе — ребята ихние от чистого, так сказать, сердца выставляют на стол колбасу копченую, апельсинов горку, а вместо чая — кофе. У Артема аж глаза на лоб вылезли. А Венька-то и спрашивает: «Это что ж, вас из самой Москвы, что ли, снабжают?» Ну а мужики расхохотались и говорят: «Ну, даете, ребята! Вроде с парашютами прыгаете, а рассуждаете… Да если б мы только на наших хозяйственников надеялись, то уж точно, кроме щей на тушенке да макарон, вам ничего по выставили. Бригадир наш ловчит. У него на станции завскладом знакомый, у него и отоваривается».

Невысокий и вроде бы даже щуплый на первый взгляд, Колосков поднял на Верещагина глаза и устало закончил:

— Обиделись мы тогда на всех милиционеров здорово. Вы поймите, человек с трибуны районной комсомольской конференции рассказал о незаконно творящихся вещах, а ни милиция, ни общественность даже не почухались, чтобы прекратить это.

Не раз сталкивавшийся с подобным, Верещагин молча слушал парашютиста.

— В общем, как-то летом Артем опять завел этот разговор. «Знаешь, Серега, видел я этого самого завскладом, специально ходил посмотреть. Здоровый мужик, в себе уверенный, знаешь — барин этакий. Так вот, последним гадом буду, если эту тварь на чистую воду не выведу».

Колосков долго молчал, потом добавил тихо:

— Я ему еще тогда: «Зачем тебе это надо? Палку кнутом не перешибешь».

— И чем же все это закончилось?

— А ничем, — с горечью ответил Сергей. — Пожары большие пошли, так что в поселке мы почти и не были, но Артем, видно, успел кое с кем из леспромхозовских переговорить. Идем мы с ним как-то из клуба, а навстречу хмырь один местный, вальщиком работает. Поддатый. И прямо к нам направляется. Остановил Артема и шипит как змей: «Тебе что, больше всех надо? Сам не пользуешься и другим мешаешь. Так мы таких идейных…» Ну, тут Артем кулаком ему под ребро сунул, я добавил, хмырь этот и отполз на карачках.

— Ну и что дальше? — нетерпеливо спросил Верещагин.

— А ничего, — ответил Колосков. — Если б вы сегодня Ветрова не назвали, никто бы и не вспомнил его.

Давно уже Верещагин не бывал таким злым.

Мимоходом спросив у дежурного, на месте ли Грибов, Верещагин прошел к нему в, устало опустившись на стул, вкратце рассказал о своей беседе о парашютистами.

— А ведь кто-то и из ваших присутствовал на той конференции, — добавил он. — И тоже слышал это выступление Шелихова. Так что, Василий Петрович, обязательно прими меры для проверки.

— Разберемся, — хмуро сказал Грибов, делая пометку в настольном календаре.

Сказав это, он сцепил пальцы рук, вздохнул, осуждающе покачав головой: вот, мол, молодежь, И только после этого поднял глаза на следователя.

— Ребята сумели взять отпечатки пальцев Ветрова. Так что, выходит, не врал Волков. Тот след на внутренней планке «вальтера» — его, Ивана Матвеича.

— Значит, он главная фигура?

— А вот в этом я сильно сомневаюсь, — ответил Грибов.

— Почему?

Майор тяжело вздохнул.

— А потому, Петр Васильевич, что не вижу мотива для убийства. Икра? Дело зыбкое. Хищение на складе? Не похоже. Транспортная милиция сообщила, что у Ветрова всего лишь год назад ревизия была. Чисто все. Чисто! — повторил Грибов и, засунув руки в карманы мешковатых брюк, зашагал по кабинету.

— Что еще по Ветрову? — чуть резче обычного спросил Верещагин, злясь от того, что, может, заместитель начальника по уголовному розыску был прав. С этой стороны Шелихов был действительно не страшен мудрому завскладом. Ну, а что касается браконьерства по красной икре и перепродажи ее нечистым на руку директорам ресторанов — попробуй-ка докажи. Если бы милиция и раскрутила это дело, то все концы сошлись бы на Волкове, который, подсчитав минусы и плюсы, взял бы все на себя. Ведь в этом случае на свободе оставался Хозяин, богатый хозяин, ставший прямым должником Волчары. А уж Волков бы этот случай не упустил. Так-то оно и выходило, что не было смысла Ветрову стрелять в Шелихова.