Военные приключения. Выпуск 4 - Страница 30

Как-то Петр поделился своими мыслями по поводу моста с дедом. Тот покряхтел, закурил, чуток подумал, а затем хитро подмигнул внуку и потащил его за собой.

За сельским выгоном, в зарослях терновника, дед отыскал кучу взрыхленной земли, над которой возвышался стабилизатор неразорвавшейся авиабомбы. Молодой Пригода пощупал холодный металл и с сожалением взглянул на деда Макара — то ли тот не понял его замысла, то ли того… на старости лет. Но дед, сняв ватную безрукавку, с которой не расставался даже в жаркие летние дни, поплевал на ладони и принялся отбрасывать землю в сторону предусмотрительно захваченной лопатой.

— Диду, чы вам робыты ничого? — придержал Петр старика за рукав.

— От бисового батька сын! Вырис до нэба, а ума як у ции жылизякы… — и дед объяснил Петру, для каких целей сгодится авиабомба. — На, копай, — ткнул ему в руки лопату. — Може, боися?

— Та вы що, диду?! — Петро заработал с завидной сноровкой.

Взрыватель вывинчивал сам дед Макар, который в гражданскую служил артиллеристом; Петра, несмотря на его уговоры, дед отогнал подальше, в канаву; «Як нэ повэзэ, то прямо до бога за пазуху попаду, бо воно вжэ й пора…» Но все обошлось благополучно. Тщательно припрятав железную болванку со смертоносной начинкой, дед и внук поспешили домой…

Ночь выбрали потемней. Плот, на котором лежала привязанная авиабомба, отбуксировали поближе к мосту утлой лодчонкой. Дед Макар остался в камышах, а Петро, раздевшись, вошел в воду и, стараясь не шуметь, поплыл дальше, подталкивая плот, где лежали, кроме бомбы, связанные проволокой гранаты и моток веревки.

По мосту громыхали немецкие грузовики. Вода уже была по-осеннему холодной, и без плота Петру пришлось бы туго — тело закоченело, и руки повиновались с трудом. Под мостом течение оказалось особенно быстрым, и Пригода едва не упустил плот. Привязав его к свае, он обхватил ее ногами и некоторое время отдыхал; затем, еще раз проверив надежность креплений связки гранат, взял веревку, лег на спину и, отдавшись на волю течению, принялся торопливо распускать моток.

Когда его прибило к берегу, в руках оставалось не больше трех метров веревки — расчет оказался точным. «Ну, гады! — весь дрожа от нетерпения, Петро ждал, когда на мост вползет очередной грузовик. — За маму!!» — и изо всех сил потянул веревку, другой конец которой был привязан к кольцу предохранительной чеки гранаты.

Взрыв раскроил темноту огненным всплеском; центральная часть моста вместе с грузовиком рухнула в реку, деревянные щепки и осколки градом посыпались в воду и прибрежные заросли.

Лодка едва не опрокинулась, когда Петро в радостном возбуждении вскочил в нее.

— Ну?.. — дед Макар обхватил его за плечи.

— О! — показал Петро большой палец и усиленно заработал веслами, выгоняя лодку на быстрину.

А возле моста в это время шла беспорядочная пальба — ошеломленная взрывом охрана в панике поливала реку и лес свинцом.

Только дома при свете каганца дед Макар заметил, что Петро ранен — видимо, какой-то осколок задел ему плечо. Но что было внуку до этой царапины, когда в груди бушевала неуемная радость победы?!

Ранним утром в село нагрянула рота эсэсовцев. Всех взрослых жителей и детей согнали к школе. Забрали и деда Макара. Сквозь щели в двери сарая Петро видел, как немцы подталкивали прикладами старого Пригоду; где-то в центре села ударила автоматная очередь.

Не в силах больше справиться с волнением и недобрыми предчувствиями, Петро схватил автомат и что было мочи припустил через огороды к старой церквушке. Оттуда с колокольни была хорошо видна школа и скверик возле нее, где стояли сельчане в окружении эсэсовцев. На школьном крыльце расположились немецкие офицеры, среди которых был и ортскомендант; выслушав доклад одного из своих подчиненных, высокий офицер-эсэсовец небрежно махнул рукой и направился к броневику. Эсэсовцы стали загонять людей в школу. Когда последний человек переступил порог, дверь закрыли и заколотили досками.

Петро с недоумением и тревогой видел, как вокруг школы забегали солдаты, щедро поливая чем-то стены из канистр. Эсэсовцы окружили здание школы с автоматами наизготовку; они покуривали и посмеивались, о чем-то оживленно переговариваясь друг с другом.

«Будуть палыты школу!» — похолодел Петро, наконец понявший смысл странных приготовлений. «Як жэ так?! Нэлюды!» — на глаза навернулись слезы. И уже не владея собой, Пригода прицелился…

Звук орудийного выстрела разбросал оцепление в разные стороны; возле школы взметнулось пыльное облако взрыва, и через мгновение, протаранив высокий плетень, на дорогу выскочил танк. Второй выстрел был более удачным: броневик с офицерами вздыбился и загорелся. Стреляя на ходу из пулемета, танк промчался по улице, расшвыривая в стороны бронемашины эсэсовцев.

Петро в радостном изумлении видел, как бежали к центру села солдаты, изредка постреливая в сторону эсэсовцев из винтовок. Вдруг танк, как бы споткнувшись, дернулся и завертелся на месте — удачно брошенная граната легла точно под гусеницу. Возле сельсовета зачастил взахлеб немецкий пулемет; советские солдаты залегли. Затрещали автоматы немцев — эсэсовцы оправились от первого испуга. Пулемет бил короткими прицельными очередями не переставая. Ободренные мощной огневой поддержкой, эсэсовцы рассыпались по огородам и начали полукольцом охватывать немногочисленных наступавших. С колокольни Пригоде был хорошо виден пулеметный расчет возле сельсовета и все маневры гитлеровцев. Тщательно прицелившись, Петро длинной очередью уложил обоих эсэсовцев-пулеметчиков, а затем неторопливо, на выбор, принялся расстреливать тех, которые прятались за плетнями и в огородах. Обрадованные неожиданной помощью, советские пехотинцы с криком «Ура!» бросились в атаку; немцы дрогнули и побежали.

«Оцэ так! Оцэ добрэ!» — ликовал Петро, кубарем скатываясь по крутым ступенькам колокольни вниз — последний автоматный рожок опустел.

Подбежал к школе и принялся отдирать доски, которыми эсэсовцы заколотили входную дверь.

— Выходьтэ! Наши прыйшлы! — кричал Петро сельчанам. — Диду! Наши!

— Та бэз тэбэ бачу… — дед Макар стряхнул со щеки скупую старческую слезу, — Я ж казав, що гэрманець скоро драпать будэ. Слабо у них супроты вас…

Примерно через полчаса бой закончился. Эсэсовцев прижали к болоту, где они и нашли свой конец.

— Ну-ка, где этот герой? — седой майор подошел к Приходе, которого окружили солдаты. — Хорош. Богатырь! — майор крепко обнял и поцеловал Петра. — Построить полк! — приказал он капитану с рукой на перевязи.

Пригода стоял перед строем, не зная, куда деть руки; краска смущения залила щеки, он потупился, стараясь не смотреть на солдат.

— Товарищи! За проявленные в бою мужество и отвагу от имени командования выношу благодарность Пригоде Петру! — майор крепко пожал ему руку.

— Дякую, — тихо ответил Петро, но тут же спохватился и уже твердо отчеканил: — Служу Радянському Союзу!

— Хорошо начал службу, сынок… — улыбнулся майор. — Награды достоин. Прорвемся к своим, буду ходатайствовать…

После непродолжительного отдыха красноармейцы двинулись дальше. С ними уходил и Петро Пригода. Прощаясь с дедом Макаром, он неожиданно прослезился:

— Як жэ вы тут будэтэ?

— В лис пидемо, — дед Макар посуровел. — Щоб зэмля горила пид фрыцом…

— В камеру их, живо! — скомандовал Маркелов при виде трех неподвижных тел. — Переодеваемся!

Георге с восхищением смотрел на Пригоду, который сторожил у приоткрытой двери с автоматом в руках: вот это силища!

— Быстрее, быстрее! — поторапливал Маркелов. — Свяжите их покрепче, — показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев. — Все готовы? Уходим!

— А я?! — вдруг опомнился Георге Виеру. — А меня?! Возьмите, товарищи… — перешел на немецкий язык.

— Парень, мы не на свадьбу идем, — Кучмин неодобрительно посмотрел на Георге. — Оставайся здесь. У тебя есть шанс дождаться конца воины. Не упускай его.