Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - Страница 1

70 лет Победы! Как стремителен бег времени…

Рядовым участникам Великой Отечественной войны сейчас за девяносто. Все меньше и меньше остается свидетелей той далекой войны. Армейские чекисты в лице Особых отделов НКВД СССР и военной контрразведки Смерш НКО СССР внесли свой достойный вклад в достижение Великой Победы на полях невидимых сражений со спецслужбами гитлеровской Германии, кто бы и как их ни прессинговал всякого рода недостойными инсинуациями и безобразными пасквилями.

Воспоминаниями оперативников-фронтовиков об операциях по вычислению и преследованию фашистского зверья – агентуры спецслужб Третьего рейха и предателей Родины разного рода – автор решил поделиться с читателями.

Солдаты невидимого фронта рассказывают о своем времени, о своем поколении и о результатах своей деятельности в годы военного лихолетья.

В книге есть их воспоминания и воспоминания о них, не оставивших своих мемуарных повествований. Для этого существуют в России благодарные потомки.

Оставшиеся в живых ветераны и сегодня во власти воспоминаний. И каждый может расписаться под такими поэтическими строками:

Солдатами в мирной тишине они остаются и живут среди нас. Они видят цветные сны о минувших битвах. Вспоминают погибших однополчан. Разговаривают с ними, как с живыми.

Все они патриоты своей Родины, исповедующие слова

А.С. Пушкина о том, что «ни на что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю наших предков, какой нам Бог ее дал».

К великому сожалению, у нас находятся типы, которым хочется «переменить отечество» и накропать «другую историю наших предков». Бог нам ее дал одну, и она покоится в прошлом. И мы, потомки, не должны дать злопыхателям и недобрым людям очернить ее. Ради живых ветеранов-фронтовиков, которых уже, к великому сожалению, мало, совсем мало. Время забирает их в Бессмертие.

Так и хочется крикнуть – оставайтесь подольше с нами!

Об одной интересной операции, в которую лично внес свой вклад ветеран военной контрразведки, участник Великой Отечественной войны, полковник Андрей Кузьмич Соловьев, отдавший службе в органах государственной безопасности более сорока лет, и пойдет речь. Всю войну ветеран провел с войсками в рядах Особых отделов НКВД СССР и ВНР Смерш НКО СССР на Крайнем Севере и в Прибалтике.

В марте 1942 г. контрразведке 14-й армии, оборонявшей Советское Заполярье, стало известно о готовящейся заброске вражеской агентуры в район города Мурманска.

Учитывая, что армия готовилась к крупной наступательной операции, шпионская акция гитлеровцев представляла несомненную опасность. Командующий армией обязал армейских чекистов принять все меры к розыску и задержанию вражеских лазутчиков.

Военные контрразведчики совместно с территориальными органами госбезопасности немедленно ввели в действие всю систему поисково-заградительных мер. Шли дни, а «гости» не появлялись. И лишь в морозное первоапрельское утро одна из групп розыскников задержала в тридцати километрах от Мурманска в заснеженной тундре подозрительного гражданина в красноармейской форме.

Обнаруженные при нем пистолет, крупная сумма денег, чистые бланки документов, а также слабость его легенды, вынудили оперативников арестовать его и допросить с целью дачи правдивых показаний.

– Ну, и сразу он их дал или приходилось «колоть» посланца из-за линии фронта? – поинтересовался автор.

– А куда ему было деваться при такой шпионской экипировке? Он побледнел, затрясся и стал «колоться».

Задержанный оказался агентом абвера Федором Коршуновым, добровольно перешедшим в одном из боев к противнику. А потом известная судьбоносная тропинка – плен, лагерь, работа…

Он понравился немцам своим поведением, поэтому был назначен в лагере полицаем и переводчиком. Затем обучался в разведшколе в эстонском местечке Вихула. А потом вместе с агентами Николаем Прудько и Михаилом Вороновым прошел спецподготовку в финском городе Рованиеми.

Коршунов при допросе показал, что его напарники должны будут переброшены чуть позже и в районе южнее города Мурмаши-Кола. Он подробно описал их внешность. У Воронова никаких особых примет не было, а вот у Прудько в нижней челюсти имелись три стальные коронки. На безымянном пальце левой руки было небольшое родимое пятно, а ноготь мизинца отсутствовал.

После этого закрутилась работа в поисковых группах. Приметы агентов были доведены до всех тех, кто мог столкнуться с ними. Особый отдел 14-й армии выделил группу во главе с майором Чижевским, которой вменялось в обязанности координировать поисковые мероприятия.

– Вы в эту группу входили?

– Да, инструктировал свою агентуру, тыловых командиров, патрулей из комендатуры и тому подобных военнослужащих, которые могли встретиться с лазутчиками.

В этот день ветер пригнал с Баренцева моря тяжелые свинцовые тучи. Мокрый снег с каплями дождя обжигал лица моряков, дежуривших в порту. Мурманск заволокло многоярусной облачностью. Темень в городе усиливала светомаскировка. Это была мера военного времени, препятствующая прицельному бомбометанию геринговских асов. Лишь изредка пробегали автомобили с «прищуренными глазами» – замаскированными

лучиками, пробивающими жидкий свет через щели на фарах.

Было уже поздно.

Медсестра Клавдия Ивановна готовила к закрытию медпункт неотложной первой помощи. Она в этом помещении жила, т. к. дома не стало – попала бомба. Ютилась в небольшой комнатушке, отведенной под склад. Там были печка и окошко. Давно похоронила мужа – капитана рыболовецкого сейнера, вырастила сына – офицера-подводника Северного флота. Думала – уйдет на пенсию и отдохнет. Но началась война…

Её невеселые мысли прервал стук в дверь. Клавдия Ивановна взглянула на модные в то время ходики, заводимые цепочкой, – было десять вечера.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста! – прозвучал жалобный мужской голос.

– Пункт уже закрыт. Если не срочно – приходите завтра.

– В том-то и дело, что срочно!

Клавдия Ивановна открыла дверь.

На пороге стоял невысокий плотный мужчина в промокшем от моросящего дождя бушлате и в шапке с кокардой торгового моряка.

– Не поможете ли вы моей беде?

– Если смогу…

– Понимаете, глаз у меня разболелся. Когда я прикуривал на ветру, кусочек горящей серы отлетел от спички и угодил в глаз. Я почувствовал боль, а потом она прошла, но появилось жжение… Я стал растирать…

– Вот это напрасно.

Клавдия Ивановна надела очки и стала внимательно изучать состояние раненого глаза. Потом поняв, что ей нужно, прошла на кухоньку, опустила светомаскировочную шторку, включила свет и принялась готовить лекарство. Затем принесла раствор и смоченной в нем марлевой салфеткой стала протирать больной глаз. Незнакомец старался ей помочь, обеими руками придерживая веки.

Вдруг женщина похолодела – на безымянном пальце его левой руки было родимое пятно, а ноготь мизинца отсутствовал. Недавно проинструктированная контрразведчиком, она подумала: «Этот человек подпадает под доведенные мне приметы и может быть агентом. Но если это действительно он» тогда у него должны быть еще и три стальные коронки на нижней челюсти. Как же это проверить? Если они есть – значит, точно немецкий шпион. Тогда я могу не выдержать, выдать себя, и этот фашист покалечит меня или убьет».