Военмех – несекретно - Страница 12

Изменить размер шрифта:

Академический зал в общежитии Военмеха был самым большим помещением в этом здании, с окнами на две стороны. Здесь в несколько рядов были установлены столы, разделенные поперечными перегородками. Двести человек могли одновременно работать в этом зале. В обычные дни он был заполнен не полностью, но в сессионный период здесь яблоку негде было упасть. Даже в ночное время зал не закрывался.

Надо признать, что во время сессий в этом зале компенсировалось время, упущенное для учебы в течение семестра. На старших курсах студенты приспосабливались – часть времени для самостоятельной работы проводили в жилых комнатах, часть в академическом зале, и в помещениях самого института, в лабораториях и кабинетах кафедр.

В академическом зале соблюдались тишина и порядок. Да и как могло быть иначе, если на самом видном месте находилась скульптура: В.И. Ленин и И.В. Сталин, сидящие на скамейке. Со своего постамента они строго наблюдали за нами.

В этом же академическом зале устраивались интересные встречи со знаменитыми людьми, известными специалистами, профессорами института. Запомнились встречи с капитанами морских судов, которые обошли весь свет, побывали во многих странах. Кстати, Ленинград, по их мнению, самый красивый город мира.

Учебный процесс стабилизировался, план-график своевременно предупреждал о контрольных мероприятиях, представлении отчетов по домашним заданиям, лабораторным работам, напоминал о сдачах тысяч знаков по иностранному языку.

Прошли первые контрольные работы по математике, полученные положительные оценки сняли некоторое напряжение, но в группе четверо отхватили «неуды» с последующим повторным выполнением контрольных работ. Начали осваивать участие в семинарах, которые проводись кафедрой марксизма-ленинизма.

Свободного времени практически не оставалось.

Учебный процесс набрал обороты и как скорый поезд устремился к своему промежуточному финишу – зимней сессии первого года обучения. Это был хорошо отлаженный механизм: читались лекции, проводились разного рода практические занятия, обучающая и обучаемая стороны встречались в бескомпромиссных поединках на контрольных мероприятиях, пострадавшие залечивали раны и вновь боролись за победу.

* * *

Вплотную придвинулся декабрь, в котором последняя декада отводилась на получение зачетов по всем дисциплинам семестра. Уже не встретишь беспечно фланирующих молодых людей. На большинстве лиц – маска озабоченности. Число посетителей академического зала общежития многократно возросло.

Среди дисциплин семестра самыми сложными оказались высшая математика и начертательная геометрия, где более всего требовалось абстрактное мышление. Осознавали, как мне кажется, эти затруднения и преподаватели. Было заметно, что они старались разрушить стену непонимания, установившуюся между нами, и в большинстве случаев им это удавалось.

По нашим прикидкам предстояло получить десять зачетов по всем учебным дисциплинам этого семестра. Поскольку в течение семестра особых проблем не возникло, то и получение зачетов произошло с первого захода. Рекордным оказалось 25 декабря, когда в моей зачетной книжке слово «зачет» поставили сразу по четырем дисциплинам.

И вот, зачетная неделя позади. Впереди празднование Нового года. Поток студентов, посещающих гастроном «Стрела», возрастает в геометрической прогрессии. Пакеты продуктов с торчащими головками бутылок почти у каждого входящего, некоторые приносят небольшие елки. Общий бал устраивался в столовой, в центре которой – ярко наряженная елка. Многие встречали Новый год в своих комнатах, без особого шума и гостей, как говорится, по-семейному. Как правило, мужской компанией. Этот Новый год мы тоже встречали в своей комнате.

После Нового года – экзаменационная сессия. Экзаменов три: по высшей математике, начертательной геометрии и химии.

8 января 1952 года в аудитории 401 состоялся экзамен по высшей математике. Очередность вхождения в аудиторию определялась по эту сторону дверей, отличники учебы хотят быть первыми, кто менее уверен – шли во вторую очередь. В аудитории за большим столом сидит И.П. Подольный, перед ним журнал, ведомость и россыпью экзаменационные билеты. Берешь билет и отправляешься к свободной доске, на которой мелом излагаешь ответы на поставленные два вопроса. На подготовку ответа отводится примерно час. Ну, конечно, никаких шпаргалок, потому, что преподаватель все видит, а потом он знает тебя по учебе в семестре. Вопросы понятные, достаточно знакомые, аккуратно выписываешь преобразования, мысленно продумываешь устный ответ.

Ну, вроде все в порядке, готов к ответу. Экзаменатор слушает внимательно, хотя насквозь видит, где можно сильно озадачить отвечающего, но не делает этого, так как уровень знаний студента ему уже понятен.

Два, три вопроса и вот его решение: «твердая четверка». Наверное, надо соглашаться, иначе может все осложниться. Уф, выхожу за дверь.

– Ну, что? – этот вопрос слышат все выходящие с экзамена.

– Четыре.

– Хорошо?

– Хорошо!

Еще не заходившие в аудиторию студенты приободряются – значит, все не так страшно.

По другим предметам экзамены проходили схожим образом: экзаменационный билет, доска, мел, дискуссия с экзаменатором, его вердикт и – гора с плеч.

Последний экзамен в этой сессии прошел 22 января по химии. Мне очень хотелось получить отличную оценку – не вышло. В итоге на «отлично» в той сессии я сдал только начертательную геометрию и получил оценки «хорошо» по математике и химии. Это не техникум, где у меня были сплошные пятерки, здесь, в институте, требования оказались повыше.

Не успел я выбрать, чем бы заняться на каникулах (а в Военмехе студентам предлагали большой выбор спортивных развлечений), как узнал от представителя факультетского бюро ВЛКСМ, что в институте формируется бригада лесорубов. Из нашей группы следовало выбрать двух человек, которые могли бы поехать на эту работу в область. Назвали мою кандидатуру, которую, почему-то, все дружно поддержали. Вторым стал Аскольд Гулин, наш спортсмен.

«Ну что же, учеба слегка утомила, подышать две недели свежим воздухом и физически поразмяться – не вредно», – подумал я.

Через два дня от главного здания института отправился автобус. Минуя Стрельну, Петродворец, Ломоносов, Лебяжье, через два с лишним часа пути, он свернул с асфальтового шоссе и по проселочной заснеженной дороге прибыл в деревню Тентелевка. Здесь к нам присоединился бригадир из местного колхоза, и мы поехали на хутор, где стояла одна деревенская изба – место нашей дислокации.

Всего нас было двенадцать человек, десять парней и две девушки Нина Голубева и Лида Потанина, которые должны были готовить еду на всю команду.

Зашли в избу и увидели комнату с низким потолком, в ней большая русская печь, дощатый пол со щелями, десять металлических кроватей, приставленных передними спинками к длинной стене. Кровати стояли плотно друг к другу, поэтому попасть на них можно было, перелезая через заднюю спинку. А вот для девушек спальное место мы выделили на печи.

На сундуке в углу комнаты были сложены ватники, ватные брюки и валенки. Там же стоял фанерный ящик, в котором хранились продукты: мясные консервы, сахар, крупа, макароны и что-то еще. Бригадир открыл крышку в полу и показал, где в подполье лежит картофель. В сенях на полу сложены топоры, двуручные пилы, молоток, точильный камень и другие инструменты.

В избе было холодно, хозяйка на время нашего пребывания в ее доме, ушла к родственникам в деревню. Двое из наших товарищей взялись растопить печь, принесли дров, приготовили растопку, и огонь весело запрыгал между поленьями. Но, что это? Дым устремился прямо в комнату, хотя одна вьюшка была предварительно открыта. Оказалось, таких вьюшек было две, вторая открывалась сбоку, и надо было встать на приступок, чтобы достать ее. Дым долго не выветривался, но потом все устроилось.

Наши хозяйки, не теряя времени стали готовить еду, а Юра Нестеренко из группы А-827, привезший с собой патефон и пару пластинок, завел его, чему мы вначале страшно обрадовались, но напрасно. Юра сказал, что будет заводить патефон только в момент подъема в восемь часов утра с песней: «Май, цветущий май…» в сопровождении пианиста А. Цфасмана. Откровенно говоря, в конце командировки нас трясло, когда мы утром слышали эту в общем-то неплохую песню. Зато вторая неаполитанская песня: «Скажите, девушки, подружке вашей…» нам нравилась в любое время.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com