Водоворот любви - Страница 8

Мысли перескакивали с одного на другое. Наконец она уснула.

Утром, едва Кристина открыла глаза, зазвонил мобильник. Схватила его и, чтобы не разбудить спящих соседок, прошептала:

– Алло.

– Кристина, это я, Дима.

Она молчала. Тихо встала и на цыпочках вышла из палаты.

– Почему ты молчишь? – допытывался Дима.

– Ты что, с ума сошел? Так рано звонишь. Люди еще спят рядом.

Дежурная медсестра, сидевшая за столом, посмотрела на Кристину.

– Я не спал всю ночь. Думал о тебе. Прости меня, пожалуйста. Я был неправ.

Кристина молчала.

– Не молчи. Прошу тебя, скажи что‑нибудь. Можно прийти к тебе? Умоляю.

– Не знаю.

– Я рад. Это не отказ. Я сейчас же собираюсь.

– Время – шесть часов. Посещения разрешены с одиннадцати.

– Я буду ждать внизу до одиннадцати.

Кристина отключила телефон и направилась к палате. От волнения и радости сердце заколотилось так, будто собиралось выскочить из груди. Значит, он все‑таки любит ее!

Медсестра провожала девушку взглядом, пока та не скрылась.

Больница просыпалась. В коридорах стало больше врачей и медсестер. Одни сдавали смену, другие принимали. Больные вереницей тянулись в процедурный кабинет на уколы. Закончился завтрак. Кристина посмотрела в окно. Дмитрий действительно сидел на скамейке и читал газету. «Еще два часа, – подумала она, – неужели дождется?» Она отправилась на процедуры. После его звонка настроение было приподнятое. «Может, простить его? – спрашивала она себя. – Что со мной происходит? Неужели все еще люблю? Где моя гордость? Но если бы я была не нужна ему, он бы не сидел часами под окнами больницы. Конечно, Дима понял: был неправ. Он сейчас сожалеет, что обидел меня своим недоверием». Ее мучили сомнения, она не знала, как вести себя.

Дождавшись одиннадцати, Кристина спустилась на первый этаж, где собирались посетители. Дмитрий уже сидел в фойе. Увидев ее, сразу бросился навстречу.

– Привет! – ласково сказал он.

– Привет!

– Пойдем сядем и поговорим, – он взял ее под руку и подвел к скамейке.

– Дима, зачем ты пришел?

– Ну‑ка, посмотри на меня, – не отвечая на вопрос, сказал Дмитрий. – Что у тебя с лицом? Синяки?

– Уже нет. Только то, что от них осталось. Здесь нет косметики, чтобы скрыть все это.

Кристина отвернулась. Он осторожно взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

– Кто тебя так? – с болью в голосе спросил Дима.

У Кристины навернулись слезы.

– Зачем ты пришел?

– Что происходит? Ты можешь выйти на улицу? – предложил Дмитрий, заметив, что к их разговору прислушиваются.

Они встали и пошли к выходу. Солнце растопило утреннюю прохладу и светило уже по‑полуденному жарко. В тени деревьев на лавочках сидели больные, беседуя с пришедшими их навестить. Дима и Кристина медленно шли по аллее, которая тянулась вдоль корпуса. Кристина чувствовала, что в ней снова закипает обида, а с нею и злость. Злость на Дмитрия, из‑за которого все случилось.

– Это ты во всем виноват! Не побежал следом, не поинтересовался, куда я пошла. Не вернул меня. Остался до утра развлекаться! – не выдержала, вспылила Кристина.

– Но ты так поступила со мной.

– А ты? Вспомни, что ты мне ответил, когда я сообщила о беременности!

– Я не подумал. Извини, – старался успокоить ее Дмитрий.

– Не подумал. – с укором сказала Кристина. – Ты у меня первый и единственный мужчина. И ты прекрасно знаешь об этом. Неужели в наши с тобой полгода я смогла бы быть с другим? Да мы же с тобой и не разлучались. Каждый день вместе. Почему ты не поверил мне?

– Кристина, прости. Расскажи мне все. Я ничего не понимаю. Что случилось? Куда ты вляпалась?

– Вляпалась? Я попала в беду. И по твоей милости, между прочим. Я хотела убежать от тебя, спрятаться навсегда. Было больно от твоих слов, от твоего недоверия. Я была в отчаянии. Меня избили подонки, чудом выжила.

– Ты их запомнила?

– Это неважно.

– Нет. Важно.

– Дима, уходи, – попросила она. – Ты ничего не понял.

– Скажи, ты потеряла ребенка? – с каким‑то напряжением, боясь услышать положительный ответ и в то же время ожидая его, спросил он.

– Не беспокойся, потеряла, – с горечью подтвердила Кристина. – Разве после такого его можно было сохранить? А я так радовалась, когда узнала, что беременна! Думала, что и ты будешь рад.

Дима, сам того не замечая, облегченно вздохнул, и это не ускользнуло от Кристины. Ей показалось, что этот вопрос интересовал его больше, чем ее самочувствие.

– Кристиночка, все будет хорошо. Я буду к тебе приходить каждый день, – обнимая, успокаивал он.

– Стоит ли? Мне кажется, продолжения наших отношений не будет.

– Ты сейчас расстроена. Я понимаю. Говоришь, не думая. Ведь я люблю тебя. Неужели ты этого не поняла?

– Я тоже тебя любила.

– Не говори так.

– Уходи, пожалуйста.

– Хорошо. Я уйду, но завтра опять приду.

Откинув прядь рыжих волос с лица девушки, парень крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы, прежде чем та успела произнести хоть звук.

Ошеломленная таким поступком, Кристина вырвалась из его объятий. Проходившая мимо парочка замедлила шаг и понимающе улыбнулась.

– Ну, все? Ты успокоилась? – пытаясь заглянуть ей в глаза, спросил Дмитрий.

– Ненавижу тебя!

– А я люблю тебя. Вот такую. Ненавидящую.

– Уходи.

– Ухожу.

Помахав ей рукой, Дмитрий спокойно и уверенно пошел к выходу с территории больницы. Он думал: «Никуда ты не денешься. Успокоишься, и все у нас будет, как раньше. И дети еще будут, но тогда, когда мы их запланируем».

Кристина стояла как вкопанная и смотрела Диме вслед, пока он не скрылся из виду.

В институте царила суета. Студенты сдавали сессию, повсюду слышались разговоры о зачетах, экзаменах, курсовых, а выпускники мечтали о том, как бы поскорее получить диплом и устроиться на работу. В общежитии обсуждались те же проблемы. Когда Дмитрий вошел в комнату, его друг Андрей сидел на кровати, обложившись книгами и конспектами. Он то и дело закрывал глаза и шевелил губами, мысленно проговаривая текст.

– Эй! Дай отдых мозгам, иначе закипят! Вернись на землю! Война войной, а обед по расписанию, – улыбался Дмитрий, глядя на Андрея. – Сколько можно сидеть и учить, учить?.. На лекциях нужно было внимательно слушать, тогда бы пришлось меньше готовиться. Пояснительная записка к диплому готова, голова у тебя на месте, значит, хоть сейчас на защиту!

– Тебе легко говорить, – пробурчал Андрей. Он отодвинул книги в сторону и поднялся с кровати. – Все экстерном сдаешь. И как это у тебя получается? Как это ты не защитился экстерном? От тебя всего можно ожидать.

– Есть хочется. Пойдем в столовку, что ли?

– Пошли. У меня уже живот к спине прирос, – пожаловался Андрей и стал собираться.

– Чего это ты сегодня такой веселый? – застегивая брюки, спросил он.

– Ты не поймешь.

– Почему же это не пойму? – удивился Андрей.

– Ты не любил.

– Ну. Это, может, и пойму.

– Кристинка, наверное, простила меня. Потом как‑нибудь расскажу. Давай поторапливайся.

– А‑а‑а. – протянул Андрей.

Они собрались и вышли из общежития. Столовая была недалеко. Андрей едва успевал за Димой. Он был маленького роста, худощав, носил очки и чувствовал себя защищенным, когда рядом находился Дмитрий. Часто ночами просиживал в Интернете, ожидая его с вечеринок или свиданий. Компьютер ему привез отец в награду за то, что сын поступил в институт. Раньше он жил на квартире, но потом переселился в общежитие. И вот уже два года они живут с Димой в одной комнате, учатся в одной группе.

Андрей по складу характера домосед, и вытащить его куда‑либо на вечеринку было весьма проблематично. Дмитрий уже привык к его привычкам и не пытался изменить. Для развлечений у него была другая компания и другие друзья. Но Андрея он уважал и считал лучшим другом. Родители его привозили полные сумки продуктов. Их хватало почти на месяц, если друзья не наведывались слишком часто. Но как только в комнате регулярно начинали собираться компании, все съедобное сметали со скоростью звука. Картошку жарили, варили, сало таяло на глазах. После визитов однокашников ребята вскоре начинали ходить в столовую или жили на консервах. Делиться было заведено у всех, кто жил в общежитии. Дмитрий тоже всегда привозил из дома продукты, овощи которые покупала мать в магазине. А Андрей жил в деревне, и его родители привозили много банок с огурцами, помидорами и салатами. Дмитрий очень любил всякие соленья, свежие яблоки. Он не переставал удивляться, как можно сохранить фрукты и овощи такими ароматными, вкусными.