Во что поверит сердце (СИ) - Страница 7

Меня не учили! Я знаю только, что чиэрри их боятся. Но почему? Эх, Учитель, ты явно не тому меня учил!

Я поднял с пола оброненную человеком палку, сунул ему в руки и отвернулся.

Не нужно мне ничего, и он мне не нужен. Или…

Вообще-то он забавный, и он разговаривает со мной. Нет, надо все-таки подумать.

Глава 4.

*** Линарэс.

Я разглядывал севшего в кресло демона. Его ощутимо трясло. Волосы мокрые, да он насмерть замерзнет в этом подвале. Мне захотелось поднять его из кресла и пойти в свои комнаты, там, по крайне мере, было тепло, а демона просто хотелось пожалеть.

Пожалеть до того момента, пока он не вскинул голову. Столько ярости и отчаянного безумия я не видел ни у кого. Я застыл, парализованный ужасом, и оглянуться не успел, как Валент исчез, а я оказался запертым с этим зверем в подвале.

Но я не должен показывать ему, как мне страшно – это первое правило дрессировщика. Если не хочешь, чтобы тебя растерзали, не трясись. Дедушка с детства втолковывал мне это, хотя я никогда не думал, что мне это пригодится.

Если я желаю сделать из него демона, с которым можно безбоязненно находиться в одном доме и без страха выпускать на улицу, я должен показать ему, что я в доме хозяин. А какой я, Тьма тебя забери, хозяин, если меня тут самого заперли с ним, как щенка малолетнего. Валент явно рассчитывает от меня избавиться. А вот нет! Я смогу, я докажу брату, что не тряпка, и не стоит вытирать об меня ноги.

Меня самого уже немного знобило, и я предложил затопить камин. Пока я таскал от двери к камину тяжеленные дрова, демон и не подумал мне помочь, зато потом удивил меня безмерно, растопив камин одним движением руки. Демон обладает магией? И вот как мне теперь доказывать, что хозяин именно я? Раньше подразумевалось, что усмирители блокируют и магию демонов. А если магия при нем, значит, он не связан? А почему тогда не нападает? Странно. Если бы у меня еще был хоть какой-нибудь опыт. Так связан ли он? Надо это как-нибудь проверить. Заставить его сделать то, что он не хочет. Но что? И по какому-то наитию я предложил ему печенье. Это мне только сначала показалось, что демоны не обладают эмоциями, но если очень внимательно наблюдать за ними, то можно увидеть, как слегка наморщился его нос и чуть-чуть скривились губы. Ага! Не нравится! Я буквально всунул в руки ему тарелку. По-моему, его передернуло. Я тихо хихикал про себя. Сейчас мы и узнаем, что к чему.

Демон протянул руку за тарелкой и я отчетливо понял, что он не человек, и человеческие понятия к нему лучше не применять, себе дороже будет. Длинные белые пальцы венчали черные, блестящие словно непрозрачное стекло когти, недлинные, чуть загнутые. Именно этими когтями нелюдь оттянул прозрачную ткань, что закрывала его лицо, и опустил ее вниз на шею, затем нерешительно взял печение и с сомнением откусил от него кусочек.

А я все смотрел на открывшееся лицо. На резкие скулы, на чуть прищуренные нечеловеческие глаза, упрямо сжатые губы и чернь татуировки. Хищник. Он и сидел, как хищник, настороженно, готовый в любой момент напасть.

Такого подчинить будет довольно сложно. Вот только горькие складки возле губ и взгляд отрешенный, словно больной… Может быть, не подчинять, не ломать, а приручить, мне и самому будет так легче, не умею я быть жестоким, недаром меня Валент размазней называет, он мне даже ни одного низшего демона не доверил.

А демон, откусив печенье, вдруг замер. В глазах на миг мелькнуло изумление, а затем он прикрыл их в блаженстве. Да, именно блаженство сейчас явственно читалось на его лице. А улыбка, тихая, мечтательная, она преобразила демона. Теперь резким и некрасивым я не назвал бы его ни за что в жизни. Горькие морщинки разгладились и даже татуировка теперь его не портила. Он был красив невероятной, нечеловеческой, потусторонней красотой. Полные, чуть розоватые губы на белоснежном лице, я заворожено смотрел, как он в наслаждении облизывал их. Я смотрел, не в силах оторваться, как скользил язык, слышал, как звякнуло серебряное колечко о белый длинный клык, показавшийся в приоткрытых губах, и затем едва слышный стон наслаждения.

Боже! Меня словно окатило кипятком, кровь бросилась в голову, а затем ухнула вниз, в момент делая тесными брюки. Пять лет со мной такого не случалось. Пять лет болезни не способствовали возбуждению, только стоило наступить на больную ногу и ни о чем таком думать уже не хотелось, а тут вдруг накатило.

Нет, я, конечно, слышал, что любовью могут заниматься не только мужчина с женщиной, но я-то даже с женщиной не пробовал. Отец с детства обручил меня с дочерью своего друга - Мейлин и мы росли рядом, зная, что будем вместе. Затаскивать ее в спальню было неудобно, а изменять некрасиво. Мне было пятнадцать лет, когда лошадь покалечила мне ногу и врачи сказали, что я вообще ходить не смогу.

Мейлин приехала навестить меня только раз, сказать, что разрывает помолвку.

Первый раз с кровати я встал только через год. Назло всем тренировался до звезд перед глазами, но уже через полгода я ходил по комнате.

После Мейлин я чувствовал себя очень неуверенно, мне все казалось, что другие смотрят на меня с жалостью, а этого я не мог вынести. Да еще ходил с трудом. Вот так и получилось, что в двадцать лет я о занятиях любовью знал не больше младенца, нет я, конечно, слышал, что говорили другие, но это были только разговоры.

А теперь я хотел демона! До безумия нужно было, прямо сейчас, дотронуться до него рукой, узнать на ощупь, так ли гладка эта кожа, узнать, какие они на вкус, эти улыбающиеся губы. Нет. Это невозможно. Все твердят, что они как животные, значит - он зверь. Да у него хвост, в конце концов!

Воображение тут же услужливо напомнило идущего к креслу демона. Вид сзади.

Прямая спина, белые крепкие ягодицы, длинные ноги и черный хвост, будто вообще не его, тонкий, длинный и гибкий словно кнут, он рассерженно мотался из стороны в сторону, но не он привлекал мое внимание, демон шел, переступая с ноги на ногу, а я не мог оторвать взгляда от его ягодиц… Это было так красиво, черная кожа корсета и черный хвост разделяющий белоснежные половинки.

Я очнулся от звука упавшей тарелки. Лицо нелюдя было искажено мукой, я видел, как ему плохо. Первый порыв был помочь, но как, я не знал. А демон надел свою вуаль и, закрыв глаза, замер. А потом почти одним глотком выхлебал протянутое мной вино и изучающе посмотрел на меня. Было что-то такое в его взгляде, от чего жаркая волна снова поднялась во мне, накрывая с головой. И только совсем близко увидев его невероятные глаза, я до безумия захотел притронуться губами к его губам. Хоть на миг, пусть он не ответит, пусть, только бы узнать его вкус и не сойти с ума от желания. Но вуаль…

Он оттолкнул меня, так больно, нет, не физически, к такой боли я привык. А вот отказ ударил неожиданно зло.

Зачем я вообще полез к нему? С тех пор как лекарь объявил, что я останусь калекой, и моя невеста ушла не оборачиваясь, я ни к кому даже близко не подходил и вдруг такое учудить… Сам виноват, сам.