Внутренние война и мир - Страница 6

Следовательно, несмотря на то, что невозможно узнать волю сущего, человек может стать с ним одним целым. И если он достиг этой цели, его собственная воля исчезает; остается лишь воля сущего.

Ошо!

В научном открытии есть нечто от «я» личности, которая его сделала. Трудно понять, как воля сущего, целого входит в научное открытие?

Обычно нам кажется, что над научным открытием работает воля конкретного человека — но это лишь поверхностный взгляд. Если заглянуть глубже, то оказывается, что все обстоит иначе. Вы удивитесь, когда узнаете, что в отношении научного процесса опыт величайших ученых с мировым именем во многом отличается от идей, выработанных в колледжах и университетах.

Например, мадам Кюри писала, что однажды на протяжении нескольких дней ее беспокоила некая проблема. Она пыталась ее решить, но не могла. Уставшая и разочарованная Кюри, наконец, сдалась: в два часа ночи она решила забыть о проблеме и пошла спать, оставив неоконченные записи на рабочем столе.

Когда утром Кюри проснулась, то, к своему удивлению, обнаружила, что брошенная на половине задача была решена. Двери были закрыты, и никто не входил в комнату. Даже если бы кто-то и вошел, то невозможно было предположить, что проблему, с которой не справилась сама Кюри, смог решить случайный человек. В конце концов, эта женщина была лауреатом Нобелевской премии. В доме были только слуги, и было бы чудом, если бы кто-то из них нашел решение столь сложного вопроса.

Но в том, что решение найдено, сомнений не было. Кюри оставила работу, сделанной наполовину, а теперь незаконченная половина была завершена. Она проверила двери, но все еще не верила в произошедшее. Кюри не могла согласиться с мыслью о том, что Бог спустился с небес и сделал ее работу. Но никакому Богу и не пришлось сходить с небес: когда Кюри присмотрелась внимательнее, она обнаружила, что появившаяся за ночь часть бумаг была написана ее почерком.

Кюри вспомнила, что ночью ей снился сон, как будто бы она проснулась, встала и решила проблему.

После этого случая Кюри стала часто поступать так: когда она не могла решить проблему, она клала бумаги под подушку и шла спать. Ночью мадам Кюри просыпалась и находила решение.

В течение дня Кюри оставалась личностью. Ночью, во сне, эго исчезало; капля сливалась с океаном. Проблема, которую ее обеспокоенный ум не мог решить, решалась неосознанно, с помощью рациональных механизмов на глубинном уровне единых с универсальным «я».

Однажды Архимед не мог решить одну проблему. Он попал в серьезную беду, так как император приказал ему найти ответ на этот вопрос. Вся репутация Архимеда зависела от того, сможет ли он решить эту проблему. Архимед выбился из сил, но решение все не приходило. Каждый день правитель посылал ему письма, требуя ответ.

Императору подарили очень дорогое украшение. Но он подозревал, что его обманули, и в золото, из которого было сделано украшение, подмешали другой металл. Задача состояла в том, чтобы, не разрушая украшение, выяснить, нет ли в золоте примесей. В то время еще не существовало метода, который бы позволил дать ответ на этот вопрос. Украшение было больших размеров, и велика была вероятность того, что для увеличения его веса в золото добавили другой металл.

Архимед чувствовал усталость и беспокойство. Но одним прекрасным утром, когда он лежал в ванне, к нему неожиданно пришло решение проблемы. Архимед забыл обо всем и обнаженный выбежал на улицу. Будь Архимед в себе, он никогда не забыл бы одеться. Архимед выскочил из дома с криком: «Эврика! Эврика! — Нашел! Нашел!» и побежал к дворцу

Люди остановили его и спросили, что он делает: «Ты что, хочешь голым предстать перед императором?» Архимед ответил: «Я сам не понимал, что делаю!»

Человек, который выбежал без одежды на улицу, не был Архимедом. Архимед никогда бы не вышел из дома голым. Вероятно, в этот момент он перестал быть личностью. Индивидуальное сознание не нашло решения проблемы; ответ был получен в имперсональном, универсальном состоянии.

Архимед лежал в ванной и отдыхал. Вдруг наступил момент медитации, он глубоко погрузился в размышления... и проблема была решена. Можно ли сказать, что проблему, стоявшую перед Архимедом, решила ванна? Могла ли в действительности ванна решить ее? Достаточно ли лечь в воду, чтобы найти ответ на вопрос, который не поддается решению? Повышает ли лежание в воде способности ума? Если человек разденется, поможет ли это решить вопрос, на который он не может найти ответ в одежде?

Нет, происходит нечто иное. На некоторое время Архимед перестал быть личностью. На краткий миг он стал одним с целым.

Прочитав об опыте всех великих ученых с мировым именем, таких как Эйнштейн, Макс Планк, Эддингтон или Эдисон, мы обнаруживаем, что в их работе есть нечто общее: что бы они ни открывали, познание приходило не через «я». Раз за разом случалось так, что в тот момент, когда «я» узнавало о чем-то, «я» не существовало — и тогда акт познания мог состояться. Именно об этом говорили мудрецы Упанишад, о том же сказано мудрецами Вед, Мухаммедом и Иисусом.

Когда мы говорим, что Веды не созданы человеком, мы не имеем в виду, что Бог спустился на землю и написал эту книгу. Нет никаких причин говорить такие нелепые вещи. «Не созданные человеком» означает лишь то, что в момент, когда ведические мантры и стихи были впервые произнесены вслух, прочитавшего их человека не было; в это мгновение его «я» исчезло. Когда случался подобный феномен, когда на кого-то нисходили слова Упанишад, когда Коран был ниспослан Мухаммеду, когда слова Библии снизошли на Иисуса, всех этих людей там не было.

У религии и науки общий опыт. И иначе не может быть, поскольку, когда наука познает истину о мире, она идет по тому же пути познания, которым постигается религиозная истина. Истина может открыться только одним способом: когда личность исчезает, истина исходит из целого. Внутри человека открывается пустое пространство, и туда проникает истина.

Кто бы в этом мире ни получал луч истины, каким бы путем он ни следовал — будь то музыкант, художник, поэт, ученый, религиозный искатель или мистик — истина открывается человеку, только когда сам он отсутствует.

Религия давно поняла это. Опыт религии насчитывает десять тысяч лет, и за эти десять тысяч лет религиозные искатели, мистики, люди, погруженные в созерцание, достигали успокоения в опыте «не-я», постигающего истину.

Данный вопрос относится к числу очень сложных. Когда впервые нечто нисходит на человека в форме целого, очень трудно определить, идет ли это от самого человека или от целого. Когда это случается впервые, ум, чаще всего, заявляет о своих правах; и эго также нравится мысль о том, что открывшееся принадлежит только ему Мало-помалу, все эти претензии становятся все более шаткими, и человек начинает понимать, что между ним и явленной истиной нет никакой связи. Различие между личностью и целым, универсальным становится очевидным.

Наука все еще очень молода, ей лишь два или три века отроду. Однако за это время ученые обрели смирение. Еще пятьдесят лет назад ученый сказал бы: «Мы открыли». Сегодня он воздержится от таких слов. Он скажет: «Кажется, все находится за пределами нашей досягаемости». Ученые стали пользоваться тем же таинственным языком, на котором говорили мистики прошлого.

Нет нужды торопиться — просто подождите еще сто лет, и ученые заговорят на том же языке, что и Упанишады. Им придется говорить тем же самым языком, на котором говорил Будда; они заговорят на языке Блаженного Августина и Святого Франциска. Им придется говорить именно так, потому что их опыт истины станет глубже, их вера в индивидуальность как личность уменьшится. Чем шире истина открывает себя, тем в большей степени исчезает эго — и однажды личность понимает, что все известное ей она знает благодаря целому: «Эго было ниспослано мне. Меня нет в этом знании. И я несу ответственность за то, что не узнал, поскольку мое «я» было слишком сильным и не дало мне это познать. Мое присутствие было столь цельным, что истина не смогла низойти в меня».