Внук Персея. Сын хромого Алкея - Страница 17

О-о, даже мудрецы терялись в догадках.

– Отец!

Атрей упал на колени, вцепился себе в волосы.

– Прости, отец!

Он рыдал, не стесняясь. Слезы мешались с жертвенной кровью, пятнавшей лицо юноши. Рядом безмолвной статуей застыл Фиест. Брат Атрея окаменел от свалившегося на него горя. За что? – спрашивали Пелопиды богов. Могучие, за что караете?

Молчало небо. Молчала и толпа.

Позже, сравнивая смерть двух великих – Персея и Пелопса – отмечали, что Убийца Горгоны умер куда скромнее Проклятого. Ну, поднялся к звездам. Сверкает по ночам. Так это еще голову задирать, и то не всякий раз увидишь. Тучи, знаете ли. Зато Пелопс…

О-о, Пелопс!

Скипетр его – работу бога-кузнеца Гефеста – отвезли на материк, в Херонею. Меч его – золотой эфес, клинок черной бронзы – доставили в Сикион. Колесницу его – дар владыки морей Посейдона – отправили во Флиунт. Там безутешные жители не угомонились, пока не взгромоздили колесницу на крышу храма, прозванного с тех пор Царственным. Плащ его… венец его… сандалии его… Казалось, погребальный костер натолкнул хитроумного Пелопса на мысль завоевать своим имуществом все земли вокруг.

Дома, в Писе, остались одни кости.

Их сложили в медный ларец и поместили в святилище – храм в свою честь покойник велел построить заранее. Жрецы объявили волю богов, сильно смахивавшую на волю Пелопса. Ежегодно тени усопшего будет приноситься в жертву черный баран, поджаренный на костре из белого тополя. Сжигать барана в уголь запрещалось. Напротив, поливаемый соком граната, баран готовился наилучшим образом. Каждый, вкусивший жаркого, считался нечистым. С этой минуты он допускался в окрестные храмы только после омовения – и внесения поминальной лепты на благоустройство святилища. Если баран оставался невостребованным, собравшихся кормили насильно. Потом их мыли в реке – под надзором мускулистых рабов с палками в руках – и собирали лепту. Кроме этого, лучшим юношам Элиды вменялось в обязанность бичевать себя перед алтарем Пелопса. Кровь их жертвовалась тени за компанию с бараном.

Бичевались с радостью – по слухам, это увеличивало мужскую силу.

– Хо-хо! – смеялись в Арголиде.

– Забавники! – потешались в Арголиде.

– Еще б лошадей на крышу храма затащили! – издевались в Арголиде.

А там и прикусили языки. Когда сидишь в осаде, языком не отобьешься. «Где осада?» – изумлялись мудрецы. «Никого под стенами!» – возражали мудрецы. Простаки же чесали в затылках – и шли точить мечи. Взлети над Пелопоннесом на птичьих крыльях, огляди землю из-под шапки облаков – что видишь, простак? Кто оседлал Истмийский перешеек – пуповину, соединяющую полуостров с материком? Град Мегары, обитель смельчаков. Правит в Мегарах грозный боец Алкатой, сын Пелопса. Сел на каменистом берегу Саронического залива, уставил копье в небо. Рядом, у звонких вод Селлеиса, в роскошной Эфире, правит Коринфий, сын Пелопса. Переименовал, шутник, Эфиру в Коринф, и посмеивается. Сунься чужак на Истм – с двух сторон возьмут в клещи, раздавят. Южнее, на скалистой дороге из Коринфа в Аргос – не успели оглянуться! – выросли Клеоны, богатые устройством. Правит там хитрец Клеон, сын Пелопса. Загородил дорогу стенами, дерет с путников мзду, а с телег – вдвое. Свернет обоз на запад – час от часу не легче. В плодородной, богатой реками Асопии властвует гордый Сикион, сын Пелопса. Чем он хуже братьев? – да ничем. Вот и дал городу свое имя. Еще западней, в богатых дичью Летринах, бьет кабанов, стреляет коз Летрей, сын Пелопса. Зазеваешься – поймаешь стрелу, козел! На юго-востоке, в браноносных Трезенах, царствует Питфей, сын Пелопса. Установил алтарь Фемиде Правосудной; судит на свое усмотрение. Виноградники Элиды, дубравы Аркадии, бухты Трифилии, холмы Олимпии – сплошь Пелопиды. Что ни крепость, что ни тронос – наше, горланят!

Хороша жена у Пелопса. Нарожала супругу армию.

Щит к щиту.

Берегись, Микены! Дрожи, Тиринф! Взяло Пелопсово семя Арголиду в кольцо. Аргос вам не союзник – захудал Аргос, заплыл жирком. Случись что, портовой шлюхой ляжет под победителя. Если и есть подмога Персеидам, так это Спарта. Ох, грозна Спарта! Ох, и могуча! Бронзовой рукой правит Лаконской областью спартанец Эбал, воин крепкий. А рука-то Эбала носит имя Горгофоны, дочери Персеевой. Зря, что ли, назвали девочку Убийцей Горгоны? С таким именем и первого мужа в могилу свести – пустяк, и второго в кулаке держать – плевое дело! Велит Горгофона – сражайся! – встанет супруг стеной за шуринов-Персеидов. А сыновья подопрут – свой, родной, маловат годами, так приемные, от первого жениного брака, орлы хоть куда!

И все равно – мало Персеевой крови против Пелопсовой.

– Был у Персея еще один сын, – шепчутся мудрецы.

– Родил Персей младенца Перса, – болтают.

– Старшенького, еще до Алкея…

– Оставил Перса в Эфиопии…

– Не повез домой…

– Правит Перс в далеком краю ордами персов…

Эх, мудрецы! Не помешали бы сейчас Тиринфу с Микенами родственные орды персов. Да где ж их взять? Разве что ждать, поглядывая на море: не плывет ли братец Перс – долгожданный, возлюбленный? Не затмил ли парусами горизонт? Что это маячит близ острова Саламин?! – ах, нет, это не персы. Это шторм надвигается.

Быть беде.

Ударят Пелопиды скопом – сбросят Персеидов в море. Стряхнут с Пелопсова Острова в соленую воду, будто каплю дождя с яблока. Не в морях ли поискать союзников? Если уж в персах разочаровались – иные ладьи сыщем…

Этот вестник не бежал открыто через весь город. Его не сопровождали крики: «Ангел, ангел!» Кто спешил уступить ему дорогу? – да никто! И новость свою он не собирался объявлять прилюдно. Хотя весть, укрытая в памяти бегуна, была по важности вровень с первой, доставленной из Писы. Особенно для ванакта Электриона, утонувшего в раздумьях.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.