Внебрачная дочь - Страница 1

   Перевод Н. Вильмонта.

        Король.

        Герцог.

        Граф.

        Евгения.

        Воспитательница.

        Секретарь.

        Священник.

        Судья.

        Губернатор.

        Игуменья.

        Монах.

       К о р о л ь, Г е р ц о г.

        К о р о л ь

      Гоньбою вспугнут, царственный олень

      Принудил всех - людей, коней и псов -

      Его меты держаться, пролегавшей

      По кручам и обвалам. Я и сам

      Не ведаю, куда нас занесло,

      Хоть порскал здесь немало. Где мы, дядя?

      Я этих мест не видел отродясь.

        Г е р ц о г

      Ручей, обдавший нас бурливой стужей,

      Течет по землям твоего слуги,

      Дарованным мне щедростью твоей

      Как первому вассалу королевства.

      А за хребтом лесистых этих гор

      Таится домик мой, не для царей

      Воздвигнутый, конечно, но готовый

      Тебя принять и обслужить радушно.

        К о р о л ь

      Дай под высоким куполом дерев

      Нам кафедральным мраком насладиться!

      Дай трепетной листве густую сеть

      Вкруг нас сплести, чтоб звонкий шум охоты

      На краткий час сменила тишь благая.

        Г е р ц о г

      Не правда ли, как дышится легко

      Отгородившимся от бурь житейских

      Нерукотворным этим бастионом?

      Здесь не достигнет нас ни ропот черни,

      Ни наглых трутней алчная ладонь.

      Не углядишь отсюда, как тишком

      К твоим врагам пристал неблагодарный.

      Здесь шумный мир не потревожит нас,

      Что вечно требует, трудов чураясь.

        К о р о л ь

      Не надо бы напоминать о том,

      О чем забыть стремится скорбный разум.

      Пусть отзвук гула отдаленных бурь

      Заглохнет и замрет хотя б на время,

      Не лучше ль нам затеять разговор,

      Достойный благодатного укрытья?

      Здесь скромная чета гулять могла бы,

      Любуясь на детей, больших и малых,

      Тревог не ведая. здесь мог бы друг

      Довериться отзывчивому другу.

      Не ты ли сам мне намекнул на днях,

      Как показалось мне, любезный дядя,

      Что хочешь тайну мне открыть, поведать

      Давно томящее тебя желанье

      В надежде, что исполнится оно.

        Г е р ц о г

      Ты большую мне милость оказать

      Не мог бы, мой державный повелитель,

      Как развязать язык мне добрым словом.

      Не станет кто другой внимать признаньям

      Моим участливей, чем наш король,

      Кому дороже всех сокровищ мира

      Его родные дети. Лишь с тобой,

      Мой государь, хочу я говорить

      О радостях счастливого отцовства.

        К о р о л ь

      О радостях отцовства? Неужель

      Они тебе знакомы? Разве он,

      Твой сын единственный, не омрачил

      Строптивостью, распутством, мотовством

      Твоей к закату близящейся жизни?

      Иль буйный нрав его угомонился?

        Г е р ц о г

      От сына я не жду отрадных дней.

      Его мятежный норов обложил

      Весь горизонт грядою туч грозовых.

      Не он, звезда другая, свет другой

      Открылись мне. Карбункулы мерцают

      В пустынной тьме, по древнему поверью,

      И разрежают мрак безлунной ночи

      Нездешним светом призрачных огней.

      Такой волшебный клад и мне доверен,

      Счастливому! И я его храню

      С надеждой, с робкой радостью, с тревогой,

      Заботливее, чем зеницу ока,

      Чем жизни, мне дарованной, свечу.

        К о р о л ь

      Не затемняй таинственностью тайну.

        Г е р ц о г

      Бестрепетно кто кается в грехе

      Пред королем, не зная, претворит ли

      Монаршья воля грех в источник счастья?

        К о р о л ь

      И этот клад, от всех тобой таимый...

        Г е р ц о г

      То дочь моя.

        К о р о л ь

         Как? Твоя дочь?.. Ужель,

      Подобно олимпийским божествам,

      Искал мой дядюшка услад любовных

      И радостей отцовства в низшем круге?

        Г е р ц о г

      Высокое и низкое равно

      Порой повелевают нам молчанье.

      Ах! слишком высоко она стояла,

      Та, с кем связал меня всевластный рок!

      По ней твой двор поныне носит траур,

      Деля со мной снедающую боль.

        К о р о л ь

      Ты - о принцессе, родственнице нашей

      Почившей?

        Г е р ц о г

        Да. - Но дай мне слово молвить

      О нашей дочери, что с каждым днем

      Родителей становится достойней

      Своею статью, благородством чувств,

      Да будет прошлое погребено

      С любимым прахом под одной плитою!

      Ее кончина мне вернула право

      Перед тобою дочь назвать мою,

      Моля монарха до меня поднять

      Ее и до себя; признать открыто

      За ней права высокого рожденья

      Перед двором, страной и целым миром.

      В неистощимой благости своей,

        К о р о л ь

      Когда сестра, неведомая мне,

      И впрямь все совершенства съединила

      Родителей своих высокородных,

      То должен двор и наш державный род

      Приветствовать столь чудную звезду,

      Взошедшую взамен звезды угасшей.

        Г е р ц о г

      Поговори с ней, прежде чем решать

      Судьбу ее. Отцовым славословьям

      Не доверяйся! Много ей дано

      Благоволением самой природы.

      Но я ее старался оградить

      Со дня рожденья лучшими из лучших;

      Наставницу усердную и мужа

      Обширных знаний я приставил к ней.

      Какими восхищенными глазами

      Она взирает на творенье божье!

      Какими красками рисует ей

      Воображенье путь, ей предстоящий!

      Отцу она всем сердцем предана.

      И если дух ее день ото дня

      Мужает, набираясь новых знаний,

      То юный стан, чтоб крепость обрести,

      В утехах рыцарских нужды не ведал.

      Ты сам в пылу охоты наблюдал

      За смелой всадницей, тебе безвестной,

      Не далее, как нынче. Амазонка,

      Что в реку бросилась вослед оленю

      На взмыленном коне, была она.

        К о р о л ь

      Хоть натерпелся страху я, мне льстит,

      Что нашей крови Артемида эта.

        Г е р ц о г

      Не в первый раз я испытал в тот миг,

      Как страх и гордость, ужас и восторг

      Сплетаются в нерасторжимый узел,

         Г р а ф

      Смертельный ужас вырвал у него