Влюбленный герцог - Страница 3
Она побледнела. Пустой желудок сжало словно тисками. Она быстро наклонилась и подняла корзину, а грохот копыт становился все громче.
«Господи, прошу тебя, не дай ему меня увидеть!»
Едва она успела выпрямиться, держа в руке корзину, как роскошный фаэтон остановился рядом с ней. Она застыла на месте, зная, что ее мучитель получит удовольствие, если она побежит. Лучше остаться и дать ему отпор, как бы ни была ей неприятна их затяжная война. Она обернулась и приготовилась к сражению, когда сэр Долф Брекинридж соскочил на землю и направился, к ней.
Он был высок, смугл и мускулист, с коротко подстриженными волосами песочного цвета. Ухмыляющийся, наглый, он был воплощением того, что в свете называли «отталкивающим человеком». Именно таких мужчин должны были бояться девицы из «Пансиона миссис Холл».
— Не приближайтесь ко мне! — вскрикнула она, отступая.
— Хорошо, мэм, — ответил он, по-видимому, решив сегодня позабавиться тем, что будет ей подчиняться.
Он пошел к ней медленно — именно так, как делал это последние восемь месяцев. Еще в начале прошлой осени сэр Долф обнаружил, что она навсегда покорила его сердце. Бел не понимала, почему его выбор пал на нее. Возможно, таково было свойство его натуры — преодолевать сопротивление своей избранницы, а потом овладеть ею или уничтожить ее. Одно она знала наверняка: во всем, что с ней случилось, виноват только он.
Она отвернулась с независимым видом и пошла вперед, вцепившись в корзину с апельсинами. По запаху она чуяла, что Долф идет за ней следом: он всегда злоупотреблял одеколоном.
— Куда-то направляетесь, сердце мое?
Бел бросила на него испепеляющий взгляд и крикнула, обращаясь к прохожим:
— А вот апельсины!
Его дерзкая улыбка стала шире, обнажив сломанный зуб — такой же результат одной из его бесчисленных ссор, как и свернутый набок нос.
Долф гордился своими «боевыми» отметинами. Напрочь лишенный всяких комплексов, он сбрасывал с себя одежду при возникновении любой самой незначительной ссоры, чтобы дать обидчику возможность застыть в благоговейном восторге при виде его знаменитых шрамов. Но особенно Долф гордился тремя яркими рубцами, пересекающими его мускулистую грудь. Этот след оставил напавший на него в Альпах медведь, которого Долф так и не смог убить. Бел видела этот шрам. Он показал ей его в первый же вечер, когда они встретились. Она была изумлена и унижена — ведь они находились на балу у Ханта. Она тогда очень пожалела, что медведь не довел свое дело до конца.
Долф потер руки, делая вид, что дрожит.
— Сегодня прохладно. Спорю, что вы голодны.
— Апельсины! Сладкие апельсины, прямо из солнечной Италии!
— Это ваш последний шанс передумать и отправиться со мной в Брайтон. Я уезжаю завтра. Там будут и другие леди, если это вас беспокоит. — Он подождал, но она по-прежнему не обращала на него внимания. — Любовница принца-регента устраивает прием в фермерском доме на берегу моря. Приглашен я и мои друзья…
— Апельсины, пенни за штуку! Он вскричал в отчаянии:
— Неужели вам безразлично, что из всех женщин в мире, которыми я могу обладать, я выбрал именно вас?
— Если вы намереваетесь каждый день являться сюда и надоедать мне, могли бы по крайней мере купить апельсин.
— Одно пенни, верно? Извините, я не ношу при себе мелочи, — бросил он с презрительным смешком. — К тому же от апельсинов у меня крапивница, и потом, с чего это я стану вам помогать? Вы капризное создание и вечно от меня убегаете. Сколько еще времени вы собираетесь меня отталкивать?
— Пока это помогает, — проворчала она.
Долф плотоядно засмеялся. Грум вел за ними лошадей, впряженных в разукрашенный фаэтон, держась на почтительном расстоянии.
— Бел, милочка, вы благородная добыча, но пора кончать эту комедию. Вы доказали, что так же находчивы, как и упрямы, и так же умны, как и красивы. Каждое мое поползновение вы отвергали с восхитительной решимостью. Я аплодирую вам. А теперь, ради Бога, кончайте с этой чепухой, и я провожу вас домой. Вы сами себя позорите.
— Это честная работа, — ответила она гордо. — А вот апельсины!
— Вы сомневаетесь в моей привязанности?
— Привязанности? — Она повернулась к нему и поставила корзину на землю так резко, что апельсины рассыпались по тротуару. — Вспомните, что вы сделали со мной и моим отцом! Если человек вам дорог, вы не станете разрушать его жизнь!
— Я отнял у вас ту жизнь, чтобы дать вам лучшую! Я намерен сделать вас графиней, неблагодарная вы девчонка!
— Я не хочу быть графиней, Долф. Я хочу одного — чтобы вы оставили меня в покое.
— Ах, как мне надоело ваше жеманство! — фыркнул он, хватая ее за руку. — Вы моя. Это просто вопрос времени.
— Оставьте меня в покое сию же минуту!
Он сжал ее руку сильнее.
— Ничто не остановит меня, и со временем я вас завоюю, Бел. Неужели вы этого еще не поняли? Мои поступки говорят о моей любви.
— Ваши поступки говорят о том, что вы себялюбивы сверх меры.
От злости его глаза сузились, превратившись в щелки.
— Будьте же справедливы…
— Справедлива? — воскликнула она. Он отпустил ее руку, и она отпрянула. — Вы сделали так, что моего бедного отца бросили в тюрьму! Вы сделали так, что меня уволили из учебного заведения. Вы сделали так, что мы остались без крыши над головой!
— И все это вы можете обрести снова — и очень легко! — Он щелкнул пальцами, обтянутыми кожаными перчатками, с вожделением глядя на нее. — Сдавайтесь. Скажите, что будете моей женой. На этот раз вам не удастся так просто от меня отделаться, Бел. Ведь больше я не делаю вам неприличных предложений, — добавил он с легким неудовольствием.
— Вы намеревались жениться на дочери лорда Колдфелла.
— Что я буду делать со слабоумной глухонемой женой? Осмелюсь заметить, я заслуживаю лучшего.
— Вы недобрый, Долф. Вы знаете, что я помолвлена с капитаном Брейденом. — Она несколько преувеличила истинное положение дел, поскольку их долгая влюбленность не привела пока к официальной помолвке.
— Брейден! Не называйте при мне этого имени. Он ничто! Его, может, и в живых уже нет.
— Он жив. Я просматривала список в «Тайме» после битвы под Тулузой.
— Тогда где же он, Бел? Где ваш герой? В Париже? Празднует с французскими шлюхами возвращение короля Людовика? Почему я не вижу его здесь, если он вас так любит?
— Он приедет, — произнесла она с убежденностью, которой на самом деле не испытывала.
— Вот и славно, потому что я жду не дождусь, когда встречусь с этим малым и поколочу его. Вы не выйдете за него.
— Я не выйду за вас! Я слишком хорошо знаю, что вы за человек. — И, взяв корзину под мышку, она вздернула подбородок и пошла дальше.
— Ах, какая гордая девчонка! — сердито фыркнул он. — Ладно. Вы все еще не хотите покориться мне. Но скоро это произойдет. Я уверен.
— Никогда. Вы напрасно теряете время.
— Милая, глупая, красивая мисс Гамильтон, — он окинул ее фигуру взглядом собственника, — вы утверждаете, что знаете мой характер. Неужели вы не видите, что чем упорнее вы бежите от меня, тем сильнее меня распаляет эта погоня?
Она отступила на шаг, схватила апельсин, собираясь швырнуть им в этого человека, чтобы отогнать его, как отгоняют собаку.
Долф с гаденькой ухмылочкой достал сигару.
— До следующей встречи, дорогая. Я уезжаю в Брайтон и пробуду там пару недель, но не сомневайтесь — я вернусь.
Он разжег сигару, выдохнул дым в лицо Бел и уселся в фаэтон. С громким хохотом он стегнул кнутом лошадей, и они пустились в галоп.
Когда Бел наконец продала оставшиеся апельсины, оказалось, что настало время ежедневного посещения отца во «Флите», куда он был заключен с самого Рождества за долг, примерно равный трем тысячам фунтов. Дорога до массивного здания из красного кирпича на Фарингтон-стрит была долгой. Бел озябла, и ноги ее в дырявых туфлях промокли и замерзли. По дороге она вспоминала уютный, удобный, увитый розами домик, в котором жила в Келмскоте, старинной деревушке на Темзе, в нескольких милях от Оксфорда.