Влипсики (Повесть-сказка) - Страница 4

Испуг прошел, и Тюк наконец смог спокойно рассмотреть рогача. Тот оказался очень красив. Бронзовые, с металлическим отливом крылья, мощные рога-наросты на голове, крепкие лапы… Но больше всего влипсёнка заинтересовали сёдла на спине жука — удобно устроившись в них, можно было управлять страшным рогачом, как обыкновенной улиткой.

— А прокатиться можно? — спросил Шнопсик.

— Не-ет, — мило улыбнулся Хряпсик. — А вдруг ты его напугаешь? Это очень пугливый боевой жук.

— Боевой? — удивился Шнопсик.

Хряпсик замялся:

— Разве я сказал «боевой»? Тебе послышалось. На самом деле я сказал «деловой» или «ездовой», ну, что-то в этом духе, уже не помню. Тебе, деточка, нужно тщательнее мыть уши. Даю…

— Знаю, знаю, — перебила его Мюкля, — миллион сушёных гусениц.

Шнопсик вернулся к Тюку и недовольно зашептал:

— Чего это он сочиняет?! Я же ясно слышал: «Пугливый боевой жук». И уши у меня чистые.

— Где же вы жить будете? — поинтересовалась Мюкля у Хряпсика. — У вас же ничего нет: ни кровати, ни чашек, ни ложек…

— Ну, мы как-нибудь так… где-нибудь на листочке, под веточкой… — отвел глаза Хряпсик. — Если нас не приютит какой-нибудь добрый влипсик, который не позволит нам, его братьям, умереть с голоду и холоду… — И по щеке Хряпсика покатилась крупная блестящая слеза.

— Что за глупости! — возмутилась Мюкля. — У нас в дупле есть отличный чуланчик. Я расскажу про вас Папуле и Мамуле, и вы будете жить в нём, сколько захотите.

Слезы Хряпсика тут же просохли, и он кинулся обнимать Мюклю.

— Слава саранче! Спасибо тебе, милая крошка, спасибо!

Путники подхватили свои котомки и двинулись за Мюклей к своему новому пристанищу. Жук плёлся следом.

— Ты заметил? — Шнопсик указал Тюку на ноги незнакомцев.

— А что?

— Приглядись: у этих влипсиков подошвы ничем не намазаны. Как же они держатся на дереве?

Тюк уставился на Хряпсика. Тот дошёл уже до основания ветки и теперь поднимался по стволу.

— Чудеса, да и только! Хотя знаешь что? Наверное, он намазал ляпу тонко-тонко, так что её и не видно совсем. Он, похоже, очень аккуратный влипсик.

Про тётушку Фэ все забыли. А мистер Прыгс, воспользовавшись суетой, убежал.

— Ой, смотрите! — вдруг закричал Шнопсик. — Вон там, на коре, что-то нацарапано!

И действительно, прямо над листвой, там, где ствол был до блеска отполирован прабабушкой Подметушкой, появилась надпись. Тюк готов был поклясться, что ещё вчера её не было:

И внизу приписано мелкими буквами:

— Какой кошмар! — прошелестела тётушка Фэ. — Я этого не переживу.

— Нужно скорее всем рассказать! — заторопился Тюк.

Весть о зловещей надписи разнеслась по Дереву быстрее ветра.

И к площади вереницей потянулись влипсики — каждый нёс в дар призраку что-то дорогое его сердцу. Даже Чумазик, и тот спустился с макушки Большого Дерева, волоча за собой свой любимый гамак.

Тюк оглядел заваленную подарками площадь. Чего там только не было! Банки с черничным вареньем бабушки Поварёшки, древосипед мистера Прыгса и помело вечно теряющейся прабабушки Подметушки (сама прабабушка снова куда-то запропастилась). Даже знаменитый влипсик по имени Мудрейший Сухус пожертвовал своими лучшими произведениями — Белой книгой, которая состояла только из чистых листов, и Чёрной книгой, где все страницы были выкрашены чёрной краской, поэтому каждый читатель придумывал ту историю, которую хотел.

Только дедушка Хрипс ничего не принёс, так как наотрез отказался вылезать из шкафа. Правда, бабушка Поварёшка прикатила за него на тележке несколько кастрюль.

На площади собралась целая толпа. Влипсики сновали туда-сюда, собирались небольшими группками, шушукались. Можно было бы подумать, что на Большом Дереве готовится какой-то небывалый праздник. Но лица влипсиков были печальны. Ведь всем жаль расставаться с дорогими сердцу вещами.

Тюк заметил, как Мамуля смахнула слезу, положив в общую кучу хорошенький кружевной платочек.

— А вы что отдадите призраку? — подскочил к тётушке Фэ Шнопсик. Та расхаживала вокруг подарков и высматривала, кто что принёс. — Что для вас дороже всего на свете?

— Глупый влипсёнок! — взвизгнула тётушка. — Разве ты не понимаешь, что самое дорогое, что у меня есть, это я сама!

Шнопсик уже пожалел, что заговорил с тётушкой Фэ, и юркнул в толпу.

— Старый древоточец! Но! Но! Прибавь ходу! — послышался осипший голос Хряпсика. Он пересёк площадь верхом на жуке. Вид у наездника был довольный. Набив живот бабушкиными пир-рожками и прихватив парочку про запас, Хряпсик решил прогуляться. — Тпр-р-ру! Стоять! А что это вы тут делаете?

Влипсики расступились, пропуская всадника.

— Собираем выкуп для Древесного призрака, — вздохнула Мюкля.

— Укуси меня оса, ты сказала: «Для призрака»? Я ужасно боюсь призраков! — воскликнул Хряпсик. — У меня на них аллергия! С детства! — Хряпсик громко чихнул. Жук вздрогнул и рванул галопом по ветке.

— Эй! А что вы оставите призраку? — закричала Мюкля, но Хряпсик её не услышал.

Улепетывая, жук оступился и кувырком полетел вниз. Мюкля зажмурилась.

— Это что ж такое творится! — всплеснула руками тётушка Фэ. — Мы приютили этого маленького бродягу, а он взял и сбежал! Жадина!

Жук почти коснулся земли, но в последний момент успел расправить крылья и взмыть вверх. Опасность миновала. Хряпсик, всё так же довольно улыбаясь, пролетел мимо тётушки, чуть не задев её любопытный нос, и исчез в кроне дерева.

— Просто жук испугался, и Хряпсик не успел положить свой подарок, — предположила Мюкля. — Наверняка он что-то приготовил, ведь он такой милый…

До самого вечера Хряпсика никто больше не видел, вероятно, он осматривал местные достопримечательности. Но тётушка Фэ считала, что он скрывается из-за своей жадности.

А про Дундука вообще не вспомнили. Как потом выяснилось, он так устал с дороги, что проспал целый день.

К вечеру груда подарков выросла так, что стала высотой в два шряпо-метра.

Всем известно, что раньше влипсики измеряли все шагами и прыжками. Но потом Мудрейший Сухус придумал шряпо-метры и шряпо-сантиметры, и жизнь маленьких человечков стала намного проще.

Вот какой точный расчет произвел Мудрейший Сухус: один шряпо-метр равен одному большому шагу Папули, а один шряпо-сантиметр — одному маленькому шажку малыша Гу. Правда, малыш Гу ходить ещё не умел, поэтому измерить этот шажок пока не удавалось.

Постепенно влипсики разошлись по своим дуплам, крепко-накрепко заперли двери и захлопнули ставни, надеясь, что призрак займётся подарками и оставит их в покое.

Уже совсем стемнело, когда Хряпсик вернулся с прогулки. Он привязал жука возле дупла и резко дёрнул колокольчик. Дверь отворилась.

— А вот и я! Голодный, как короед! С утра маковой росинки во рту не было! — ввалившись в гостиную, затараторил он.

— Садитесь к столу, сейчас ужинать будем, — пригласила гостя Мамуля, — кряктошка стынет.

Не заставляя себя долго упрашивать, Хряпсик плюхнулся на место Папули. Дундук пристроился рядышком. Стеснительно потупив глаза, он придвинул к себе супницу с бобрящём, запустил в неё свою ложку и выловил самую большую кряктофелину.

— Хорошо у вас тут, норок много, есть где скрыться! — завертел головой Хряпсик. — Даже на потолке дверь! Заколоченная… Там у вас что?

— Что-что, кое-что! — отозвался из шкафа дедушка Хрипс.