Властители античных морей - Страница 51

Римляне, хоть и с трудом, залечили свои раны. Больше всех в их междоусобных войнах пострадали ни в чем не повинные греки, "когда Антоний сознательно решил настолько разрушить Пелопоннес, чтобы его ресурсы не могли быть использованы Секстом Помпеем. Целые округа обезлюдели: Фивы стали деревней, Мегалополь - пустошью, Мегара, Эгина, Пирей - грудами камней; в Лаконии и Эвбее отдельные лица завладели обширными пространствами, на которых иной раз пасли стада немногочисленные пастухи; Этолия, подобно Эпиру, была разорена навеки" (102, с. 59).

* * *

Казалось бы, на этом можно поставить точку: пиратство уничтожено, гражданские войны позади, Рим - безраздельный властитель моря. Но история распорядилась иначе. Хотя Октавиан, Антоний и Лепид, образовавшие в 43 г. до н. э. второй триумвират, разделили сферы влияния и поклялись быть верными памяти Цезаря и чтить его установления, союз этот не был прочным. "Один хозяин в Средиземном море - один хозяин в Риме" - такова была программа каждого. Рим был тесен для троих.

Дошло до того, что Антоний стал оказывать покровительство пиратам и разбойникам, открыв тем самым необъявленную войну Риму. Возродилась их активность в Ликии - поблизости от печально знаменитой горы Олимп. Несколько шаек, объединившись под началом Клеона, уроженца Гордия, сделали своей штаб-квартирой Каллидий и вскоре обнаглели до того, что в 40-39 гг. до н. э. совершили нападение на сборщиков денег для Квинта Лабиена, помешав его военным приготовлениям. После этого Клеон неизменно пользовался дружеским расположением Антония. В Киликии тоже шла грызня между многочисленными атаманами, пока среди них не возвысился род Тевкров, ставший постоянным поставщиком тиранов и жрецов города Ольбы. Когда после политических передряг на троне оказался малолетний жрец, его опекуном назначили Зенофана, мечтавшего о тирании. Но дочь Зенофана - Аба выказала себя ученицей, достойной своего отца: она вошла в семью Тевкров посредством брака и, став верховной правительницей, заручилась милостью Антония и Клеопатры. Хотя впоследствии Абу свергли, ее дети считались законными наследниками власти.

Заигрывания римского патриция с пиратами и разбойниками мало кому нравились в Риме. Общественные симпатии постепенно стали склоняться на сторону Октавиана, и он не замедлил этим воспользоваться. После разгрома Секста Помпея Октавиан сумел завоевать расположение солдат Лепида, "который по его вызову явился на помощь из Африки и в заносчивой надежде на свои двадцать легионов, грозя и пугая, требовал себе первого места в государстве" (30а, 16). В 36 г. до н. э. Октавиан объявил о роспуске триумвирата, превратил этим Лепида в простого гражданина и отправил его в вечное изгнание. После этого Октавиан оказался лицом к лицу с Антонием, приходившимся ему зятем.

Однако Антония уже мало волновала власть на Западе. Он публично объявил о своем браке (при живой жене!) с египетской царицей, помог ей единовластно утвердиться на троне, переехал жить в Александрию и принял титул Диониса, узурпировав его у 14-летнего брата и соправителя Клеопатры Птолемея XIV, умершего как нельзя кстати (не без оснований подозревали, что он был отравлен). Союз Диониса и Исиды (так именовала себя Клеопатра) был самым скандальным мезальянсом в римской истории, но последовавшие за ним шаги привели римлян в состояние шока. Антоний провозгласил Клеопатру и ее сына от Цезаря - Цезариона соправителями Египта, Кипра, Африки и Келесирии. Собственное потомство от Клеопатры - Александра и Птолемея - он объявил "царями царей" и подарил первому Армению, Мидию и еще не завоеванную Парфию, а второму - Финикию, Сирию и Киликию. Сыновья Антония показывались перед народом в царских нарядах и имели телохранителей из подаренных им народов. Своей дочери, названной по имени матери Клеопатрой (они были близнецами с Александром), Антоний пожаловал римскую провинцию Киренаику.

Географические упражнения экс-триумвира не на шутку встревожили римлян: империя Цезаря разваливалась на глазах. Требовалось оперативное вмешательство. И когда сенат по настоянию Октавиана объявил войну Антонию, римский фараон, давно отвыкший от походной жизни и политических интриг, оказался бессилен, хотя шел в бой под традиционным лозунгом восстановления республики и демократии. Это должно было быть последнее сражение римлянина с римлянами, и Антоний решил выиграть его на море.

Флот Антония, насчитывавший не менее 500 кораблей, армия численностью 100 тыс. пехотинцев и 12 тыс. всадников двинулись к Италии. Когда корабли обогнули Пелопоннес, Антоний увидел, что у мыса Акция его поджидает флот Агриппы, состоявший из 250 кораблей, а также 80 тыс. пехотинцев и примерно 12 тыс. всадников. Корабли Агриппы были более подвижны и лучше укомплектованы, но количественное соотношение уравнивало шансы, хотя Антонию пришлось сжечь часть своего флота из-за нехватки людей.

Битва состоялась 2 сентября 31 г. до н. э. и была проиграна Антонием почти сразу, несмотря на то что ему сопутствовал несомненный успех. Историки до сих пор гадают, какая причина побудила Клеопатру в разгар боя, когда весы Фортуны начинали склоняться на сторону Антония, дать приказ своим 60 кораблям возвращаться в Александрию. Увидев, что ее флагманский корабль "Антониада" в сопровождении других пытается прорвать двойной строй александрийского и римского флотов, сея беспорядок и смятение, Антоний пересел с флагманской декеры на более легкую пентеру и бросился вдогонку. Это вторая загадка, заданная историкам: зачем он это сделал? Плутарх без тени сомнения говорит, что Антоний "словно бы сросся с этою женщиной и должен следовать за нею везде и повсюду" (26б, 66). Но скорее он решил догнать ее, чтобы узнать, в чем дело, и вернуть эскадру, а когда догнал, было уже поздно: его войска, в полной уверенности, что полководец их покидает, "опустили руки".

В следующем году Египет стал римской провинцией, а Октавиан единовластным правителем необъятного государства, ставшего три года спустя империей.

Заботу о ее безопасности он поручил местным правителям, искусно возбуждая их алчность и поддерживая на должном уровне взаимную подозрительность и ненасытность. Так, царьку Галатии и расположенной южнее ее Ликаонии - Аминте, переметнувшемуся от Антония к Агриппе при Акции, он пожаловал Исавры, традиционное прибежище пиратов, которое Антипатр Дербет считал своей собственностью. Аминт разрушил город до основания и начал строить поблизости Новые Исавры, но аппетит его так разыгрался, что вслед за Исаврами он захватил считавшиеся неприступными Кремну и Дербу, расположенные в области, населенной полудикими гомонадами, не знающими, как уверяет Страбон, ни морского дела, ни даже соли. Затем он оккупировал значительную часть Фригии. В одной из стычек ему удалось убить Антипатра, но вскоре после этого Аминт сам попал в плен к гомонадам, захваченный из засады, организованной женой тирана. Аминт был казнен, и его гибель послужила Риму долгожданным поводом для вмешательства в дела горного Тавра. В том же 25 г. до н. э. правитель Сирии Сульпиций Квириний провел в тех местах обширную карательную экспедицию, принудив гомонадов к сдаче, захватил, по свидетельству Страбона, 4 тыс. пленных и "распял их по соседним городам, лишив страну обороноспособного населения" (33, С569).

Перешедшего к нему Клеона Октавиан также осыпал неслыханными почестями, сделал верховным жрецом мисийского Зевса и властителем обширной области в Мисии. Клеон умер через месяц после вступления в должность, по всей вероятности отравленный жрецами, возмущенными бесчинствами и безбожием нового владыки.

Те, кто не желал признавать власть Рима, сами подписывали себе приговор. Были уничтожены шайки Зенодора, орудовавшие в районе Дамаска и совершенно парализовавшие торговлю Финикии е Аравией. Расквартированные в Сирии римские легионы явились гарантами порядка в этой области и в соседней Иудее, где "из тираний возникли разбойничьи шайки. Мятежники разоряли страны, как свою, так и соседнюю; другие же, действуя заодно с правителями, грабили чужое добро и подчинили себе значительную часть Сирии и Финикии" (33, С761). Префект Египта Гай Петроний расправился с местными пиратами, которые захватили несколько городов, обратили их жителей в рабство и даже разбили статуи Октавиана Августа. "Всех их, - пишет Страбон, - Петроний захватил в плен живыми, подплыв на плотах и кораблях" (33, С820), а потом разгромил пиратские гарнизоны, засевшие в городах и крепостях.